Цена мира

Спасти мир от Зла… Никогда в жизни Линетта не рассматривала то, что делала, таким образом. Но если так рассудить, то чем, как не величайшим Злом была эта война? Разве не спасли в каком-то смысле мир они с Ингваром тем, что прекратили её?

Однако священник поторопился опровергнуть её выводы:

— Я верю в то, что вы спасете душу вашего супруга, леди Вин’Линетта. И тем самым не позволите прийти к власти новому Карактаку.

— Душу Ингвара не требуется спасать, — уверенно ответила девушка.

— Это вы так думаете. Вам неизвестно, какое Зло скрывается в нем. Я боюсь его, Ваше Высочество, и вам тоже следует бояться.

Лишь на мгновение поколебалась девушка. А затем решительно мотнула головой:

— Нет. Я верю ему. Он не причинит мне зла.

Отец Бернар кивнул:

— Именно поэтому вы и внушаете мне столько надежд, миледи. Вы единственный человек на белом свете, к которому Ар’Ингвар Недостойный питает слабость. Но Зверю неугодна его слабость, вы должны понимать это. Именно поэтому возле замка Мозаль его слуги хотели убить вас.

— Вам что-то известно об этом? — немедленно подалась вперед Линетта.

Не до споров, когда есть шанс узнать что-то важное.

— Лишь то, что рассказал мне хеленд Бранд после возвращения в столицу, — ответил священник, — Я знаю, что проклятая тень напала на вас, приняв облик эдлинга Бардальфа. Бранд тогда защитил вас. Но наивно считать, что Зверь успокоится на этом. У него много орудий в этом мире, моя госпожа, и он непременно воспользуется любым из них, чтобы получить желаемое. Чтобы новый Карактак взошел на престол, и Правление Зверя продлилось еще тысячу лет.

— И вы думаете, что моя смерть этому поможет? — спросила Линетта первое, что пришло в голову.

Хотя уже мгновением позже с досадой подумала, что сказать нужно было совсем другое.

— Я знаю, что ваша смерть этому поможет, — поправил отец Бернар, — И глядя на то, как смотрит на вас ваш муж, утверждаюсь в этой мысли. Любовь к вам — единственное, что удерживает его от того, чтобы в полной мере принять свою демоническую природу.

«Да? Тогда почему я до сих пор девственница?» — мысленно возразила Линетта.

Но не озвучила, разумеется.

А священник тем временем продолжал свою речь:

— Понимает это и Зверь. Поэтому он не остановится, пока не уничтожит вас и не получит в свои когти душу кесера. И поэтому сейчас я должен отдать вам это.

Аккуратно, бережно, с величайшим почтением он извлек из-за пазухи старый платок когда-то насыщенно-красного цвета. Ткань казалась выцветшей от времени, но прикоснувшись к ней, Линетта не почувствовала ни следа ветхости. Напротив, платок был мягким и упругим, а еще приятно холодил кожу.

— Это обрывок мантии Эормуна, — пояснил отец Бернар с трепетом в голосе, — Мантии, что укрывала его в диких землях в первые годы войны со Зверем. Таких обрывков осталось всего четырнадцать, и все сочтены нашей Церковью. Повяжите его на запястье или лодыжку, Ваше Высочество, и он укроет вас от взора проклятых теней.

Принцесса взглянула на платок в своей руке с легким уважением.

— Он действительно так работает? В смысле… вы проверяли его на настоящих демонах?

Старик слегка поморщился, но не стал заострять внимание на вопросах веры.

— Не сомневайтесь, Ваше Высочество. Вас не увидят ни дикие демоны, ни те, которых ваш супруг наивно считает своими слугами.

Неуютно себя чувствовала Линетта, принимая столь драгоценный и уникальный подарок от священника чужой веры на глазах у множества людей, но все-таки старалась делать вид, что все нормально. Принимать подарки — особое искусство, которым должна владеть благородная леди.

А там уж было и самое время присоединиться к дамам высшего света.

— Ах, этот вечер немного утомил меня.

Наконец-то смогла она рассмотреть воочию главу всей женской части асканийского двора. Вин’Эдита, вдова покойного короля Беортхельма Сурового, была высокой и горделивой женщиной лет сорока. Черные локоны обрамляли округлое лицо, которое казалось бы добродушным, если бы не жесткий, колючий взгляд и высокомерно поджатые губы. Видно было, что некогда королева обладала великолепной фигурой, но в последние годы несколько располнела. Одета она была в закрытое темно-багряное платье с пышным подолом и высоким стоячим воротником; изобилие золотых украшений придавало её облику ощущение тяжеловесной роскоши, а туго зашнурованный корсет врезался в тело, насильно придавая ему форму песочных часов.

Вдовствующая королева окинула Линетту каким-то оценивающим взглядом. Она ничего не сказала.

Но в ее улыбке принцесса как будто услышала безмолвное «можно».

Демонстративно шарахнулась от нее высокая, худощавая блондинка слева от вдовствующей королевы и сотворила знак Копья:

— Да защитит нас Эормун от фанатиков Зверя!

— Пусть защитит, — склонила голову в ответ Линетта.

Её ответ блондинке явно не понравился.

— Да как ВЫ смеете это говорить?!

Растерялась на секунду принцесса, не понимая, что та имеет в виду, и этой паузой немедленно воспользовалась невысокая и плотная рыжеволосая девушка:

— Без своих дружков семибожники не такие смелые! Все, что они могут, это толпой сжигать беззащитных!

— При чем тут семибожники? — возмутилась Линетта, — Последнего семибожника казнили еще десять лет назад!

— Смотрите, как ей мозги промыли! — обличающим жестом указала на неё блондинка, — Не знает, что в собственной стране творится!

— Вам-то откуда знать? — возразила принцесса, — Вы «в моей стране» хоть раз были?

— Мой муж под Исценой погиб! — вмешалась еще одна дама, укрытая черным вдовьим покрывалом, — И если вы не поклоняетесь Зверю, то почему же вы его убили?!

— Может быть, потому что Исцена — данаанская земля, куда асканийцы пришли с войной?..

Уже говоря это, Линетта поняла, что допускает фатальную ошибку.

— Вы все слышали! Данаанцы говорят, что хотят мира, но сами претендуют на наши земли!

— Они ненавидят нас! Они хотят уничтожить веру в Эормуна!

— Всю историю они желали нам зла!

Дамы говорили, перебивая друг друга, и Линетта не могла даже вставить слова. Она быстро перестала понимать, кому конкретно принадлежала какая фраза.