Цена мира

— Эдлинг Бардальф? — спросила Линетта, — Прошу прощения, если доставила вам неудобства. Я почувствовала недомогание, и мне захотелось выйти подышать свежим воздухом.

Обычно принцесса не стала бы просить прощения у какого-то захолустного эдлинга, но пораженная той ненавистью, что струилась вокруг, она не могла не почувствовать со всей отчетливостью, что сейчас они одни на безлюдной улице.

И что защититься от опытного воина ей не по силам.

Эдлинг Бардальф приближался, и все сильнее становился страх. Что-то было не так. Слишком стремительный шаг, исполненный холодной решимости.

Слишком сильно веяло от него угрозой.

— Эдлинг Бардальф, — проговорила принцесса, делая шаг назад, — Я прошу вас не делать глупостей. Какие бы в прошлом ни были разногласия между нашими народами, война закончилась. Я не только ваш гость, но и ваша будущая королева. Я…

Договорить она не смогла. Молниеносно-быстрым движением Бардальф выбросил руку вперед, и мозолистые пальцы сжались на горле девушки. Линетта захрипела; рефлекторно она попыталась разжать их обеими руками, но с тем же успехом могла попытаться сдвинуть скалу. Она почувствовала, как ноги её отрываются от земли: с легкостью, одной рукой, Бардальф приподнял её за горло.

Он больше ничего не говорил, но от холодной, безжалостной улыбки на его лице Линетте было еще страшнее. Не было в его взгляде ненависти: лишь противоестественное, извращенное наслаждение.

— Пож… жал… — прохрипела девушка.

Со сдавленным горлом она так и не смогла выговорить слова «Пожалуйста, отпустите меня». Оставив бессмысленные попытки вырваться, она опустила руки к корсажу платья. Могло показаться, что гордая принцесса пытается откупиться от нападавшего тем, чем щедро одарил её Встречающий.

По крайней мере, она надеялась, что именно так это выглядит со стороны.

«Помните, Ваше Высочество», — учил её когда-то жрец Очищающего, — «У вас лишь один удар. Если завяжется бой с опытным воином, вы проиграете. Первый удар должен быть и последним, — или не наносите его вообще.»

Спрятанный между грудей маленький кинжал для самообороны удобно лег в изящную девичью ладонь. Плывущим от недостатка кислорода сознанием Вин’Линетта сообразила, что сейчас Бардальф чуть согнет руку в локте, приближая её к себе.

И это будет лучший момент для первого и последнего удара.

Пропоров плотный камзол, острие кинжала вонзилось под нижнее ребро. Со всей силой, порожденной страхом, Линетта ударила прямиком в селезенку.

Однако против её ожиданий, эдлинг Бардальф как будто даже не заметил её удара. Свистнул воздух, выходя из проколотой плоти, но ни капли крови не осталось на лезвии.

Близко, очень близко принцесса увидела перед собой лицо нападавшего, и показалось ей, что в лунном свете серые глаза блеснули синим огнем.

— Ваш жених передает привет…

Эти слова она скорее почувствовала, чем услышала. Сознание плыло и мутилось. Воздуха не хватало, но еще больше не хватало ей надежды на спасение.

«Провожающая, пожалуйста, прими мою душу и будь ко мне милосердна…»

А затем хватка вдруг резко ослабла, и Линетта почувствовала, что падает. Больно ударилась она спиной, а дорогой плащ оказался изгваздан в дорожной грязи, но все это бледнело рядом с тем, что она наконец-то могла дышать!

Когда цветные пятна перед глазами немного рассеялись, принцесса увидела, что ситуация в переулке серьезно изменилась. Прямо перед собой она видела белый плащ и каштановые кудри хеленда Ар’Бранда. Асканийский рыцарь стоял к ней спиной, двумя руками перехватив меч и неотрывно следя за эдлингом Бардальфом.

Или тем, кто им притворялся. Правая рука, которой он еще недавно держал её за горло, была отрублена, но крови на текло, как и из кинжальной раны. Вместо этого из обрубка росли три тонких щупальца, извивавшихся, подобно змеям.

Демон прошелся из стороны в сторону, не выказывая ни малейшего страха, но и не пытаясь сократить дистанцию.

— Я знаю твою породу, сын Майрина, — заговорил он, — Отступись, и будешь жив.

— Ты не знаешь меня, тварь Зверя! — откликнулся Бранд.

С этими словами он резко, стремительно атаковал. Но с неожиданной для столь крупного тела грацией демон отклонился назад, пропуская лезвие мимо себя. Щупальца хлестнули, как плеть, заставляя рыцаря упасть лицом вниз. Где-то в этот момент разум Линетты настигла мысль, что сейчас лучшее время бежать за помощью, — но ноги не слушались, и все, что она могла делать, это лежать и наблюдать.

Уже не пытаясь сойти за человека, лже-Бардальф раскрыл во всю ширь гигантскую пасть, полную акульих зубов. Отстранившись назад, он бросился на упавшего противника…

…который был к этому готов. В мгновение перед столкновением Бранд извернулся, выставляя меч точно на пути чудовища.

Пронзить сердце — главный способ сразить тварь Зверя.

Вспыхнул синий огонь, мгновенно охватив фальшивое тело. Пронзительный визг раздался по всей округе.

И как раз когда тело демона рассыпалось прахом, в переулок понабежал народ. Праздные зеваки вперемешку с людьми риира Брайана и хеленда Бранда, а также стражей эдлинга Бардальфа. Был здесь и сам эдлинг, и посмотрев в лицо своего несостоявшегося убийцы, Линетта против воли содрогнулась.

— Что здесь произошло? — сходу спросил эдлинг, оглядываясь по сторонам. По его сигналу дружинники оцепили переулок, удерживая зевак на расстоянии.

— Здесь был демон, — коротко ответил Бранд, убирая меч в ножны, — Демон, принявший ваше обличье. Вы представляете себе, что случилось бы, успей он навредить Её Высочеству?

Судя по побледневшему лицу Бардальфа, представлял, и еще как. А тем временем Линетта смутилась, когда рыцарь опустился на колено и протянул руку к её шее.

Однако все, что он сделал, это ощупал следы от демонических пальцев.

— Синяк останется… — проговорил он.

Принцесса представила себя с синяками на шее на собственной свадьбе, и чувство обиды захлестнуло её.

С самого первого дня Судьбоносная делала всё, чтобы ничто из того, о чем она мечтала, не совершилось как должно.

Обычно принцесса Вин’Линетта умела владеть собой. Она никогда не плакала на публике. Но сейчас пережитый ужас подточил её самообладание, и она почувствовала, что не может сдерживать подступающих слез.

Скорее неосознанно она потянулась навстречу рыцарю, пряча лицо на его плече.

— Ваше Высочество!

— Назад! — хеленду Бранду хватило лишь угрожающего взгляда и руки на рукояти меча, чтобы никто не посмел приблизиться.

Чтобы никто не смог рассмотреть слёз принцессы.

Она плакала у него на плече, выплескивая и пережитый ужас, и обиды и разочарования, и напряжение последних дней, и кошмары, что поселили в ней образы войны. Наверное, если бы она выбирала разумом, кому доверить свои слезы, то предпочла бы кого-нибудь, кого знает больше одного дня.

Но только разумом рождаются лишь фальшивые слезы.