Цена первой ночи

Теперь у меня поднялись брови. Господь бог милосердный… Ведь Игорь так и не развеял дымку мистификации, которую я напустила на семейном обеде! Батя до сих пор считает, что я беременна от его сыночка! Нет, конечно, очень благородно со стороны Сергея Петровича позаботиться о возможном внуке, но… Надо ему сказать. Надо… Ох ты ж синяя птица счастья… Каким макаром сообщить о том, что Игорь разыграл родителей, пригласив для этого девушку, снятую за пять тысяч долларов для лишения девственности?

— Я понимаю, — промямлила, не в силах выдержать взгляд бати. — Спасибо, конечно, но… Ничего этого не нужно.

— Нужно, девочка, — с нажимом сказал он.

— Нет… Сергей Петрович, дело в том, что… Ну, мне, конечно, нравится Игорь, но мы с ним… Мы никогда не… В общем, у нас не было долгосрочных планов.

— Люба, мужики приходят и уходят, а дети — это навсегда, — уже жёстче прервал меня батя. — То, что вы с ним поругались, ещё ничего не значит. У вас будет ребёнок, и я ни минуты не сомневаюсь, что это ребёнок моего сына.

— Не было никакого ребёнка, — бросила я в сердцах. — Не спрашивайте ни о чём, пожалуйста! Я ляпнула просто так… Вот и всё.

— Я оставлю тебе свою визитку, девочка. Не стесняйся и звони, для внука я сделаю всё — и это не пустые слова.

Батя положил на стол картонку, пару банкнот, поставил на них пустую кружку и встал:

— До скорой встречи.

Я только головой покачала. Тоже мне, дед! «У вас будет ребёнок!» Мне лучше знать — будет или не будет… Так и слушать не стал… Ну и ладно, всё равно звонить я ему не собираюсь. Забрав деньги и визитку вместе с кружкой, пошла к бару. Меня там встретили две пары любопытных глаз. Анечка не выдержала первой:

— Ну? Кто это был? Рассказывай!

— Так, никто.

Я протянула деньги Женьке:

— Чаевые в общую кинь.

— Темнишь ты, Любочка, — покачал головой бармен. — Гуляла где-то неделю за свой счёт, а теперь к тебе бандюганы приходят…

— Он не бандит, а бизнесмен, — возразила я, делая вид, что собираюсь ударить парня пустой кружкой.

— А это, конечно, в нашей стране две абсолютно разные вещи! — усмехнулся Женька, уклоняясь и сгребая к себе деньги. Анечка вздохнула:

— А ничего такой папик, симпатишный…

— Иди работай, женщина! — повысил голос бармен. Анечка скорчила рожицу и отвалилась от стойки.

Моя смена закончилась через час. Вышла на улицу в странном настроении. Батя хотел, как лучше, но только всё испортил. Я же уже почти забыла об Игоре — и на тебе! Я уже бросила его номер в чёрный список, решила забыть ту чудесную неделю, проведённую с парнем мечты, но мне жестоко напомнили о его существовании… Не хочу думать, не хочу вспоминать. Приду домой и лягу спать. Пусть мне приснятся тёплые сны, в которых рядом будут мелкая и сестра.

Когда я добралась до дома, у меня поджимало желудок. На работе я почти никогда не ела, потому что стоимость обедов у нас автоматически вычитали из зарплаты, хотя и без наценки, но всё равно дороговато. Бросив ключи на полочку под зеркалом, я скинула кроссовки, даже не заботясь о том, чтобы убрать их в шкафчик, стащила носочки и прошлёпала босыми ступнями на кухню. Нажала на кнопку чайника, на автомате приготовила заварку в чашке, открыла холодильник. Боже, как хочется спать! И есть… И чая, но спать… Спать, наверное, больше. Нет, есть тоже. Так, сделаю яичницу, чай, разложу диванчик и прямо от тарелки плюхнусь на подушку. По-моему, отличное решение.

Я клевала носом под мерное шипение яиц на сковородке, то и дело касаясь горячей чашки, чтобы не спалить квартиру, уснув. Наконец, встряхнулась и выключила газ. Переложив яичницу на тарелку, хотя и хотелось слопать её прямо со сковородки, села, взяла вилку, наколола кусок белка и открыла рот…

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Да что ж такое! Поесть не дадут бедному человеку, уставшему после работы! А может, не двигаться, и гости сами уйдут? Я замерла, прислушиваясь. Вроде тихо. Снова подняла вилку…

Звонок повторился. Громкий, требовательный, долгий. Блин. Блин, блин, блинский блин!

Я встала и пошла открывать. Всё равно не отвяжутся.

За дверью, в тёмном и душном коридоре, который мыли раз в две недели, стояла, брезгливо морщась, мадам маменька Игоря.

— Здрасьте, — на правах хозяйки вежливо, хотя и растерянно сказала я.

— Значит, тут живёт официантка Люба из Тихвина, — даже не вопросительно, а утвердительно ответила маменька и вошла в квартиру, каким-то ментальным воздействием отодвинув меня с пути. Огляделась. Даже на потолок глянула. Хмыкнула так, что я и сама подняла взгляд — мало ли, может, там труп привязан, а я и не заметила. Маменька обернулась, поправив массивную брошь на отвороте модной блузы, покрепче сжала ручки сумочки и покачала головой:

— Я вижу тебя насквозь, милочка. К гадалке не ходи. Одна из этих прожжённых авантюристок, которые постоянно охотятся за деньгами богатых мальчиков!

Если бы я и хотела ответить, у меня просто не оказалось слов. Сначала батя, теперь маменька… У них что, коллективное помутнение рассудка?

— И ещё я уверена, что мой мальчик не мог быть столь неосторожным, даже если в какой-то момент был неразборчив в связях. Твой ребёнок не может быть от него, поэтому я прошу больше не тревожить Игоря!

Хоть бы договорились, прежде чем приходить ко мне… Я по-прежнему молчала, не зная, что сказать на всё вот это вот. В мозгу забрезжила светлая мысль, что в семействе Игорька сейчас не самое спокойное время. Мнения экспертов разделились, но непонятно, как к этому относится сам подозреваемый в неразборчивости связей. Ладно, что от меня хочет старая карга-аристократка?

— Ты не получишь ни рубля из его денег, ни одного квадратного метра жилья, поняла? Но я понимаю твоё положение.

Она снова оглядела коридор, который нуждался в косметическом ремонте, и раскрыла сумочку. На свет была извлечена чековая книжка. Маменька снисходительно молвила:

— Я дам тебе денег и возьму с тебя расписку, что ты не станешь предъявлять претензий к Игорю. Ни сейчас, ни после рождения ребёнка. Две тысячи долларов хватит?

Мне хотелось заржать, но я сдержалась. Никто не знает, каких усилий это стоило. Но маменька расценила молчание по-своему:

— Три? Это хорошая сумма!

Мысленный фейспалм.

— Пять тысяч долларов — моё последнее предложение! Больше не получишь, и не надейся!

Магическая сумма внезапно вывела меня из ступора. Зло мотнув головой, я распахнула входную дверь и сказала гостье: