Цена первой ночи

Кто-то орёт за окном. И не просто орёт, а орёт песню.

— А любовь зараза не даётся сразу… Подарил ей розы, подарил сирень…

Я вскочила, чуть не уронив машинку, оперлась на подоконник, погрузившись в сумрачную влажную высь города. Вдохнула воздуха, которого резко перестала хватать, когда увидела у подъезда фигуру парня. Он был в костюме, держал гитару, рядом с ним стоял чёрный джип, на крыше которого лежали розы вперемешку. Игорь заметил движение, задрал голову и проорал на всю улицу продолжение, безжалостно терзая струны:

— А любовь зараза, не даётся сразу, под окном у Любы шляюсь третий день!

Катя заметила:

— Это уже вторая песня. Ты правда не слышала? Я думала, ты просто не хочешь показываться…

— Я увлеклась, — с улыбкой ответила, прячась за шторку. Отчего-то идиотская песня обрадовала меня больше, чем все сегодняшние подарки. Господи, кто-нибудь точно вызовет полицию… Разве можно так орать?

А Игорь закончил песню про Любу и, глотнув воды из бутылки, затянул песню… про Любу:

— По любви ли или от волненья… Я сгораю, ищу спасенья… Ты смеёшься, дуешь губы! Я нормальный, поверь мне, Люба!

Катька шуганулась от окна, пытаясь проржаться, а я только шикнула на неё:

— Перестань! Услышит же!

— Любка, если это не поступок — серенада под окном, — задыхаясь от смеха, прорыдала сестра, — то я уже не знаю, что тебе нужно!

— О-у-о, йе! О-у-о, йе! Я задену тебя за живое! — завыли под окном. Я зажмурилась, стараясь не хохотать, но это было невозможно, поэтому уже через секунду мы с Катькой ржали в унисон. А песня неслась над вечерним городом, пугая ворон и сердя дождевые тучи:

— О-у-о, йе! О-у-о, йе! Идеальным я буду с тобою, Люба!

— На твоём месте я бы никогда не ходила с ним в караоке, — утирая слёзы, посоветовала сестра. В кухню зашёл Николай:

— Хозяйканама, на твоём месте я бы пригласил сего менестреля в дом. А то ещё вдруг гроза грянет… Дождь он уже вызвал!

— Уйди ты, ради бога! — отмахнулась Катя, снова осторожно выглядывая в окно. — Интересно, сколько у него песен в запасе?

— Ты шикарна! Я красивый! Без тебя мне! Невыносимо! — настойчиво орал Игорь, а я стояла за шторкой и улыбалась. Внутри всё словно наполнилось жидким солнечным светом, который, казалось, мог согреть даже Северный полюс. Пусть поёт ещё, а я послушаю… Это всё-таки очень весело!

Но соседи, походу, оказались против. Женский голос слева крикнул сипло:

— Любка, если тебе такой мужик не нужен, я заберу!

Игорь аж поперхнулся, но мужественно продолжил серенаду:

— Сделай шаг, ближе, ближе! Сердца стук ты слышишь, слышишь?

— Любка, ёжтвоюмедь, — пробасил сосед со второго. — Услышь уже, а то некоторым завтра на работу! Пожалей парня, вон как старается!

— Правда, Любк, зови его чай пить, — согласилась и Катя. — Не дело так долго держать под окном…

— Я ещё не насладилась песней, — попыталась я упрямиться, но Николай подтолкнул меня к окну:

— Давай-давай, а то заберут в полицию!

Я махнула рукой Игорю, и он прижал струны ладонью, оборвав песню на полуслове. С улыбкой крикнула:

— Не промок? Поднимайся.

— По водосточной трубе? — как-то обречённо спросил Игорь, укладывая гитару на заднее сиденье джипа и сгребая часть роз с крыши. Я фыркнула:

— Нет уж, а то ещё свалишься… По лестнице, как все нормальные люди!

Мой бывший рабовладелец облегчённо вздохнул — я увидела это даже с четвёртого этажа — и, пикнув сигнализацией машины, быстро пошёл к парадному. Катя щёлкнула кнопкой чайника и скользнула к Николаю:

— Пошли, милый мой, ты мне скачаешь новую серию «Сплетницы»?

Когда они скрылись в комнате, прихватив и Аришку, и Лариску, я пошла открывать дверь. Через минуту появился Игорь. Он подошёл, глядя исподлобья, и протянул мне розы. Приняв цветы, я сунула нос в середину нежно-бархатистых лепестков и пробормотала:

— Ну, и зачем весь этот цирк с клоунами?

— Я так ужасно пою? — оскорбился он.

— Ну… Мне посоветовали не водить тебя в караоке, — со смешком ответила, боясь взглянуть ему в глаза.

— Что жил, то зря, — Игорь покачал головой и шагнул ко мне: — Малыш, ты меня простила?

Я увидела его глаза совсем рядом, заглянула в их манящую прозрачность, потерялась. «Даже если бы он изменял с половиной города…»

— А есть за что прощать?

Он пах влагой летнего дождя, обострившей аромат знакомого одеколона. Мне захотелось прижаться к Игорю всем телом, забыться, как раньше… Но, даже если мне не терпелось его простить, надо было узнать, за что.

— Я не спал с Алиной. Я знаю про фото, которое она тебе послала. Но я не спал с ней, клянусь всеми своими активами!

— Она была голой… — сказала я, старательно занимаясь расправлением лепестков на розах.

— Она была идиоткой, — отрезал Игорь. — В тот день отец пригласил своих бизнес-партнёров с семьями, и мы нехило бухнули по поводу моего возвращения. А Алина как раз…

— Дочь одного из партнёров, — кивнула я. Хотелось верить.

— Когда ты позвонила, я спал с похмелья. Я не знал, что она ответила. И потом всё удалила — фотку, звонок… Потом, когда мать начала меня прессовать, потому что, возможно, Алиночка беременна от меня, заподозрил неладное. Ну и… эта идиотка раскололась.

Игорь шагнул ещё ближе, обнял меня, не обращая внимания на мнущиеся цветы, спросил тихо:

— Ты веришь мне?

— Верю, — сказала просто, а потом потянула в квартиру: — Пойдём пить чай с пирожными.

— Хорошо, — согласился он, и я увидела, как у него отлегло от сердца. — Но потом я увезу тебя.

— Куда?

— К нам домой. Люба… Главное, не отказывай мне сразу, подумай. Ты выйдешь за меня замуж?

Усмехнувшись, я спросила — чисто из природной вредности:

— А правила будут?

— Только одно, — он подарил мне нежный поцелуй, — любить меня искренне и всем сердцем.

— Ну, это я уже давно… — засмеялась и обняла его шею руками. — У меня тоже будет много правил. Пойдём, расскажу. Обещаю, тебе понравится.