Цена славы
Шрифт:
Атаки на социальные сети Ssag, сотни тысяч постов в твиттере, бойкот покупок — все это казалось фанатам достойным способом привлечь больше внимания к проблеме и добиться справедливости. Но не имело никаких последствий, потому что Китэ выбрал стратегию «перетерпим, само пройдет». Уже через несколько дней ярость фанатов перекинулась и на другие группы Ssag, больше всего — на R-Thieves. Из-за нападок буллетов отменили часть запланированных и даже отснятых шоу с мемберами групп Ssag, их даже убрали из списка выступающих на фестивале в Индонезии из-за угроз беспорядков во время их выступления. Даже дебют новой женской группы Ssag пришлось отложить — девушек не хотели брать на шоу, боясь слишком сильного хейта крупной фанбазы.
Во всех социальных можно было наткнуться на оскорбительные комментарии в адрес Ssag, у дверей агентства толпились грузовики,
Единственным ответом на недовольство фанатов было интервью Со Китэ для Диспатч. Там владелец Ssag утверждал, что PDS отклонили все его предложения, а условия, которые они ему ставили, были попросту невыполнимы. Толсто намекнул, что парни попросту «зажрались». А еще сказал, что песни PDS остаются у Ssag, потому что так работает система и он ничего не может с этим сделать. Возможно, его слова сработали бы, если бы у Дана полгода назад не было «особенного» стрима, где он рассказывал своим поклонникам о том, как работает авторское право. Тот прямой эфир много обсуждали в сети, особенно феномен «Песни мои, но исполнять их я не могу». На следующий день после трансляции вышел пост Сандры, где она шутливо спросила: «Дан, ты же в курсе, что я подпишу любое разрешение, если ты попросишь?». Пауэры — огромный фандом, они мигом вспомнили этот случай и стали задавать резонные вопросы: почему американская поп-дива легко может отдать право на исполнение песни, а корейское агентство — нет?
Так что интервью Китэ, которым он планировал успокоить людей, возымело противоположный эффект: оно еще больше разозлило буллетов. От хейта корейские поклонники и просто люди, сочувствующие им, перешли к весьма неожиданным решениям. В налоговую начали поступать сотни писем с требованием проверить Ssag, на агентство писали заявления в полицию, требуя возмещения морального ущерба, а вишенкой на торте стал одиночный пикет напротив Голубого Дома.
Одиночным он был из-за норм коронавируса: фанаты вытянулись в длинную очередь, существующую по всем правилам социального дистанцирования. Они вставали по одному с плакатом — кто-то приносил свои, кто-то одалживал чужие. Эта картинка — пикетирующих фанатов — взбудоражила не только Корею, а вообще весь мир. Ситуацию освещали даже в новостях других стран, потому что случай получился действительно резонансным.
Буллетам помогали другие фандомы. Примеряя ситуацию на себя, многие фанаты не могли остаться в стороне: слишком уж несправедливой ощущалась ситуация. И песни были одной из главной причин негодования фанатов.
Музыка — это то, ради чего многие приходят в фандом, с этого, обычно, все начинается. Но остаются, чаще всего, уже из-за артистов. К-поп фанатам могут нравится не все релизы их же группы, но они будут их поддерживать, потому «мальчики этого заслуживают», качество контента уже не важно. Но, если из этой системы совсем убрать музыку, исчезает та искра, которая соединяет фандом воедино. Буллеты понимали, что эта ситуация как бы создает две разные группы. Одна — PDS, она неактивна, существует только в виде дискографии на стриминговых площадках, вторая — это те же люди, те же голоса, но уже совершенно другие песни. И ты должен выбрать — остаешься ли ты слушателем музыки, но без людей, которые ее создали, или уходишь за создателями, но лишаешься любимых мелодий. Не так категорично, конечно, но все равно печально.
Буллеты сражались за PDS, но остальные хотели смены законов. А это уже ближе к позиции «невозможно».
Закон об авторском праве имеет свои нюансы в разных странах, но при этом базируется на общих для всего мира понятиях. По закону, Китэ вправе оставить себе песни: Анджон и Конхи сами подписали этот контракт. Когда срок контракта будет завершен, адвокаты Дана попробуют вернуть песни, но заранее предупредили в низкой вероятности успеха. Лазейка всего одна: можно настоять на том, что парни были молоды и не понимали, что подписывают. Но им на момент подписания уже было восемнадцать, песни они писали все семь лет, у них нет на руках никаких доказательств, что они пытались расторгнуть контракт раньше времени — у суда попросту нет причин аннулировать прошлые соглашения.
Никто из PDS не мог обратиться к фанатам. Китэ, психанув из-за сорванных продаж сборника «Best of», заставил стафф сменить все пароли социальных сетей, а предложения
об интервью группы он категорично отклонял. Он хотел заставить парней сказать фанатам то, что ему нужно, но PDS отказывались. Молчание группы ощущалось зловеще: они словно исчезли.Лишь на следующий день после окончания контракта, когда PDS были юридически свободны от власти Ssag, Анджон создал профиль в инсте, а Дан дал ссылку на его страничку у себя в сторис… И новенький аккаунт всего за четыре часа набрал восемь миллионов подписчиков, а за день это число увеличилось до двенадцати.
Так вышло, что в это время Анджон был в студии Дана: они втроем, с Еджуном, работали над треком для ММА. Музыку Дан написал заранее, а вот лирику писали вместе, когда уже никто не мог претендовать на авторские права Анджона. До начала работы над этой песней Анджон создал страничку, Дан сделал ему рекламу, и они на несколько часов погрузились в работу. Когда черновой вариант песни был готов, устроили перерыв на перекус и трансляцию.
Прямой эфир Анджон проводил самостоятельно, без Дана или Еджуна в кадре. И, если последний для фанатов так и остался невидим и неслышен, то присутствие Дана никто не скрывал. Точнее — никто не скрывал его студию. В Корее большинство студий оформлены безлико: главное — оборудование, а не привлекательный внешний вид. В Person к этому относятся иначе, здесь рабочую комнату оформляют так, чтобы было приятно в ней находиться. У Дана на стенах темные обои, висят фотографии и таблички с золотыми и платиновыми дисками — из США присылали, когда синглы и альбомы получали следующий статус. Да и часть наград Грэмми уже расставили здесь, выставив в холле первого этажа только три статуэтки — «Лучшая песня» Flower, «Лучший новый артист» Pop Heroes и «Лучшая кантри-песня» Pop Heroes. Все остальные награды заняли свои места в прозрачном шкафу, край которого был заметен даже на трансляции Анджона.
Он сам сидел на диване, снимая себя немного сбоку. Телефон установили на штативе, Дан «одолжил» Анджону микрофон, помог все организовать. А потом ушел за пределы видимости камеры. Он с Еджуном ели пиццу, наблюдая за тем, как Анджон объясняет своим фанатам сложную ситуацию вокруг группы.
— У нас сейчас очень много работы, — сказал Анджон, закончив с приветствиями, — Поэтому я скажу кратко и по делу. Я понимаю, что многих огорчило то, как мы ушли из своего прошлого агентства. Мы понимали, что это будет тяжело и для нас, и для фанатов, но другого выбора у нас не было. Дело не в деньгах — вот уж в этом нас не обделяли. Но у нас не было свободы творчества и уверенности, что наши песни не уйдут кому-то еще. Мы не смогли договориться именно в отношении авторских прав, а это была принципиальная позиция.
Анджон тяжело вздохнул, а потом уверенно продолжил:
— Сейчас мы в процессе регистрации торговых знаков, у нас будет новое агентство и новое название группы. По… причинам, которые я не могу называть, но вы додумаетесь сами, мы не могли записывать треки до истечения контракта с нашим прошлым агентством. Поэтому не можем сразу выпустить что-то новое — нам нужно это сначала создать.
Он говорил еще минут пять — объяснял, что они делают и что происходит с группой. Подтвердил, что он действительно у Дана в студии, но отказался говорить, над чем он здесь работает. На всё у него ушло минут пятнадцать, а то и меньше.
Когда закончил трансляцию, Еджун поинтересовался:
— А как вы решили группу назвать?
— Ну, мы долго не могли выбрать… Остановились на том, что соответствует настроению здесь и сейчас: Talion.
Еджун нахмурился, не распознав в этом слове что-то определенное, но Анджон подсказал:
— Это из… можно сказать — юриспруденции. Наказание должно точно соответствовать вреду, нанесенному в ходе преступления. Проще говоря — это принцип кровной мести. Возмездие.
Еджун расхохотался. Дан тоже улыбался. Прелесть такого названия в том, что для многих это будет слово, лишенное смысла.
— А агентство? — уточнил Дан.
— «Move on». Банально, но наш… креативный директор настоял на простом названии. Он с Конхи, наверное, как раз сейчас все оформляют… давайте поработаем, а то я с ума от волнения сойду…
Дан с Еджуном снова расхохотались, но к работе вернулись. Песня «Loud Area» по стилю была скорее хип-хоп треком: классическое восхваление себя, описание своего пути и обещание разделаться с противниками. Куплеты — это чистый рэп, временами достаточно быстрый. Припевы — смесь рэпа и вокала, причем последнего больше. А потом — мощный вокальный бридж.