Цена спокойствия

Раздался гулкий хлопок, запахло озоном. Прасковья торжествующе улыбнулась и приказала амулету завершить начатое. В борозде вспыхнул робкий огонёк, но через секунду он загудел и взметнулся на несколько метров ввысь. Почувствовав жар, ведьма сделала шаг назад. Стена огня стала стремительно расширяться в стороны, пожирая защитную полосу.

— Вперёд, мои милые. Вы помните, что нужно делать.

— Прасковья Ивановна! — к наставнице спешил бледный и от усталости, и от напряжения ученик. — Нина, она…

— Что? — резко развернулась Прасковья.

— Умерла. — выдохнул мужчина.

Старая ведьма скорбно вздохнула:

— Бедняжка. Отдала всю себя без остатка. У неё всегда были проблемы с контролем. Идёмте.

— Но как же… — раздался чей-то женский голос.

— Она навсегда останется в наших сердцах, — отрезала Прасковья, — вернёмся после дела и похороним, если будет ещё, что хоронить. Хватит медлить, до Потаповки от силы пятьсот метров!

Подавая пример, она зашагала в сторону деревни.

Под Красносельем чародеи воспряли духом, увидев стену огня, и вытащили специальные одноразовые свитки, которые Прасковья под страхом смерти приказала использовать только после уничтожения охранного заговора. Когда огонь исчез, оставив после себя лишь слабый дымок, в село повалила призванная нежить. Бой с полей переместился на огороды, дворы и улицы.

* * *

Денис лежал в медпункте, пристёгнутый к кушетке ремнями, и отчаянно ругался — он слышал крики боли и страха, но Илона заявила, что воеводе не стоит лезть в драку — он уже получил своё. По лицу мужчины текли слёзы злости и бессилия. Он уже решил, что дерзкая девчонка, которая с трудом сдала экзамен по военной подготовке всего два года назад, получит крапивой по мягкому месту, когда всё закончится.

Ляшкевич сосредоточился на мыслях о наказании, чтобы другие, страшные, не лезли в голову. Потому что старый вояка прекрасно понимал — Приречье может здорово пострадать. А молоденькая медсестра — вообще не выжить. Как и остальные. А ему оставалось только прислушиваться и гадать, что происходит, ведь девочка права — одноногий воевода ничем не сможет помочь односельчанам.

Захватчиков не брали пули. Защитные купола и покровы забытья работали отлично. А вот потаповцы гибли один за другим. Прасковья не убивала специально — она помнила о том, что души этих людей обещаны Моране. Но если кто-то из приреченцев вставал на пути, уничтожала помеху безжалостно. Её последователи осторожничали, но тоже никого не щадили.

В какой-то момент скорость передвижения по деревне замедлилась — в двух избах, стоящих друг напротив друга, засели мужики с оружием. Видимо, боеприпасов у них было достаточно, потому что огонь вёлся плотно и без запинок. Один из ведьмаков зазевался, не успел обновить защиту и упал, изрешечённый пулями. Швиковцы стали спотыкаться на ровном месте, а потом и вовсе остановились. И лишь отрицательно мотали головой, слыша увещевания наставницы.

Старая ведьма с трудом заставила себя успокоиться — она находилась на грани того, чтобы распылить семерых помощников на атомы. Потом вытянула руки вперёд ладонями вниз и медленно, плавно опустила. Повинуясь мысленному приказу, дома, из которых стреляли, заскрипели, застонали и медленно опустились под землю. Оружие захлебнулось. В наступившей тишине был слышен лишь чей-то горестный мат.

— Идёмте. И не заставляйте называть себя трусами, — миролюбиво сказала Параскева.

Но далеко пройти не удалось — до Потаповки, наконец, добрался Игнат. До этого он сражался под Красносельем, но Семашко упросил его проверить, как дела в ближайшей к пропускному пункту деревне. И вовремя.

У боевого мага остался лишь один полный конденсатор. А врагов — целых восемь. Он не знал, как выглядит Прасковья, но подумал, что впечатать в почву дома может только она. Поэтому решил не экономить.

Молния зародилась перед самым носом пухлой девушки, которая взвизгнула, но отпрыгнуть не успела. С электрическим треском разряд тряхнул её тело и тут же перескочил на стоящего рядом пожилого мужчину. Цепной реакции хватило на четверых, но остальные успели укрыться за охранными заклятиями.

Прасковья ответила огненным шаром. Вернее, попыталась — заклинание не сработало. Тело Марушкиной вновь подвело в самый не подходящий момент. Ведьма не знала, что Игнат сейчас способен колдовать только за счёт внутреннего резерва, и испугалась.

— Так, не паниковать! Будем считать это сдачей боевого экзамена! — она решила сделать вид, что всё под контролем. Шага назад ученики не заметили. — Покажите, что вы можете без моей поддержки!

Правда, Шевченко не стал дожидаться, пока нападающие сообразят, что делать дальше, и укрылся за ближайшей калиткой. Оставшаяся в живых троица швиковцев вытащила заговорённые артефакты и стала приближаться к забору. Прасковья сделала ещё один шаг назад, ещё, а потом развернулась и быстро побежала по узкой тропинке между домами. Она надеялась, что память не подводит, и её путь приведёт туда, куда надо — за околицу.

Когда забор затрещал от удара воздушного кулака, Игнат мысленно попрощался с жизнью.

Но помощь пришла оттуда, откуда никто не ждал. Поскольку защитной борозды больше не было, нечистая сила смогла проникнуть на территорию деревни. И сразу трое существ — леший, встречник и кадук напали на чародеев.

* * *

Прасковья успела покинуть деревню незамеченной. С последователями она уже мысленно попрощалась — ведьма реально оценивала их возможности. Если бы в живых остался хоть один целитель, а так… рано или поздно деревенские их уничтожат.

«Нужно было сразу идти вокруг села. Но нет, захотела срезать путь. Надеюсь, на сегодня это последняя ошибка».

Если бы не подлая подстава от вместилища, ведьма раскатала бы деревню по брёвнышку. По крайней мере, она была в этом уверена. Женщина бежала по полю в сторону кладбища, всё время взывая к амулету. Но он не откликался — колдовские способности всё ещё были на нуле.

На перекрёстке она остановилась. Позади осталась Потаповка, впереди виднелись сады Красноселья, а справа — кладбище. Рухнув на колени, Прасковья достала из сумки идола и поставила его на асфальт. Отползла в сторону и стала ждать, безостановочно вертя головой — ей не хотелось попасться на глаза какому-нибудь дружиннику.

Но, слава Выраю, все аборигены были слишком заняты, чтобы разгуливать по дороге.

Амулет наконец-то отозвался. Женщина радостно улыбнулась, сжала в ладони украшение, с облегчением выдохнула… И вскочила — изо рта шёл пар. Заметно похолодало.

Асфальт вокруг идола заиндевел и потрескался. А дорога к кладбищу покрылась гладкой коркой красноватого льда, над которой в паре сотен метров от Прасковьи замерцал воздух. Странное свечение со скоростью человеческого шага приближалось к маяку, постепенно уплотняясь и приобретая форму. Будучи уже совсем рядом, оно оформилось в Морану.