Цена Веры

– Я не смогу…

– Не-а, – сказал Дрейк, снова улыбаясь. – Ты не станешь. Всем известно, что Джеззет Вель'юрн живёт только для себя.

Джез угрожающе шагнула в сторону Дрейка, и он умиротворяюще поднял руки. Она была на добрый фут ниже него, и обычно у неё неплохо получалось запугивать мужчин, но Дрейк ничуть не испугался, только развеселился.

– Джез, я пришёл сюда не драться. На самом деле я принёс предложение мира.

Рука Дрейка сместилась к рукояти длинного меча, висевшего на его бедре. Но прежде, чем она туда добралась, оба коротких меча Джез уже покинули ножны – один поднят для защиты, готовый отбивать удары, а второй указывал на Дрейка готовый убивать.

– Даже не пытайся, Дрейк, – сказала Джез, хотя какая-то часть её надеялась, что он попытается.

– Неужели ты считаешь меня настолько глупым, что думаешь, будто бы я стал лично нападать на тебя, если бы хотел твоей смерти? В поединке один на один?

– Ну, я слышала, что ты безумен.

– Ага. Я тоже это слышал, а ещё – что меня родила богиня моря О'тстетта, и после того, как она меня исторгла, я повернулся и съел её.

Джез фыркнула от смеха.

– Этого я вроде не слышала, – свои мечи она по-прежнему держала наготове, но у неё появилось отчётливое чувство, что Дрейк не собирался с ней сражаться.

– Да, я это только что выдумал. Впрочем, думаю, надо бы запустить этот слушок, пожалуй, он приживётся. – Несмотря на то, что острые, опасные клинки были направлены в его сторону, Дрейк вытащил длинный меч из ножен на бедре, и Джез почувствовала, как у неё отвисла челюсть. – Видимо, узнаёшь?

"Ещё бы, чёрт возьми, это же мой меч!"

– Я потеряла его за бортом, – сказала она. – Чёрт, как ты его спас?

Дрейк широко ухмыльнулся, став ещё привлекательнее.

– Отродье морской богини.

Он перехватил меч и протянул ей рукоятью вперёд. Немного подумав, Джез решила, что вряд ли он попытается выкинуть какую-нибудь пакость, и убрала короткие мечи в ножны. А потом протянула руку, страстно желая снова получить свой длинный меч.

В миг, когда рука Джез коснулась рукояти, Дрейк отбросил меч, и тот, пролетев в воздухе, застучал по камням балкона. В тот же самый миг пират сунул руку за пазуху за спрятанным ножом. Джез отреагировала так же быстро. Когда нож мелькнул в её сторону, она увернулась вправо и схватила руку Дрейка. Он вырвался и шагнул назад, встав между Джез и её мечом.

Она согнулась в боевой стойке, но не стала доставать мечи – что-то подсказало ей, что это не понадобится.

– Дрейк, ты что делаешь?

Он ухмыльнулся ей, его золотой зуб притягивал взгляд, блестя в солнечном свете.

– Просто веселюсь.

Он бросился к ней, рука в движении стала размытым пятном, нож метнулся в её сторону. Джез уклонилась вправо, потом пригнулась и увернулась. Дрейк не сбавил темпа, но Джез была готова к следующему удару. Она поймала его запястье и вывернула. Пиратский капитан вывернулся вместе с ней и подошёл ближе. Джез обнаружила себя слишком близко к Дрейку – так близко, что видела каждый отдельный волосок на его идеально ухоженной щетине, так близко, что чуяла его грубый мускусный запах.

Клинок кинжала оказался близко к её шее, но не достаточно близко, чтобы порезать, и к тому же рука Джез лежала на рукояти, между лезвием и её кожей.

– Видишь, – сказал Дрейк, и от его дыхания пахло мятой с привкусом рома. – Разве не весело?

"Весело".

Джез пнула пирата по голени, шагнула назад, крутанулась, не отпуская рук с рукояти ножа, и снова подошла к нему. К тому времени как Дрейк очухался от удара, Джез уже стояла к нему так же близко, но на этот раз нож был у его шеи, и не было руки между лезвием и его кожей.

– Джеззет, тебе кто-нибудь говорил, что ты гибкая?

Она ухмыльнулась.

– Много раз. И он видел, насколько именно я гибкая.

Она без предупреждения сильно толкнула, и Дрейк отшатнулся, выпустив кинжал и схватившись за перила балкона. Джез подошла к своему упавшему мечу, подняла и швырнула кинжал с балкона в кристально-чистые воды пруда внизу. Повернулась и быстро пошла по дорожке прочь от Дрейка.

– Спасибо за меч, – крикнула она назад, не трудясь оборачиваться. Она надеялась, что он ругнётся или крикнет в ответ, но, уходя прочь, услышала от Дрейка лишь резкий хохот.

Джеззет

Неприятной необходимостью жизни Джез нынче было ожидание монарших особ и аристократов, хотя она уже начала к этому привыкать. Это по-прежнему действовало ей на нервы, но она понимала причину этого, поскольку Д'роан, благородный из Диких Земель, который много месяцев относился к ней, как к своей личной рабыне, с удовольствием обучал Джез политике и играм, в которые любят играть облечённые властью. Магистрат Хидео Рурин вызвал Джеззет, а теперь, когда она пришла, он заставлял её ждать – грубый способ показать свою важность.

"Джез, ты можешь уйти". Она обернулась и посмотрела на стражников у бумажной панели, служившей дверью. "Вряд ли кто-то из них может тебя остановить". Они были одеты в тяжёлые робы, застёгнутые на пуговицы справа налево, и у каждого поперёк спины висел единственный изогнутый меч. Джеззет никогда не нравилось держать оружие в ножнах таким образом – этот урок Юрий преподал ей на практическом примере.

В том примере они использовали простые длинные мечи, каждый точная копия другого. Оружие Джез висело в ножнах поперёк спины, рукоять торчала у неё над правым плечом, а оружие Юрия висело на бедре. Реакция Джез, если уж на то пошло, была даже быстрее, чем у Юрия, хоть и совсем чуть-чуть. Но всякий раз Джез была мертва ещё до то того, как её меч покидал ножны, и всякий раз Юрий болезненно доказывал свою точку зрения. И шрамы, доказывающие её, остались у Джез до сих пор…

Один из стражников заметил, что она наблюдает, и сердито посмотрел в ответ. Джез послала ему воздушный поцелуй и рассмеялась, когда болван покраснел. Следовало признать, что они были дисциплинированными – все люди в Драконьей империи были дисциплинированными. В Диких Землях народ редко мог усидеть на месте, и большинство стражников были всего лишь головорезами с заданием. Но здесь, в Соромо, это были обученные воины, способные и готовые часами непрерывно сидеть на коленях, ничего не видя и ничего не слыша, пока их хозяину не потребуется помощь.

Джез решила не садиться на колени на предложенную ей циновку, а развалилась, подставив локти. Оскорбление магистрата – пусть маленькое и жалкое, но ей было плевать. Ещё она знала, что столь явная демонстрация груди, даже под одеждой, заставит его чувствовать себя неуютно. Мужчины в Соромо всегда чувствовали себя неуютно рядом с тем, чем не могли обладать.

"Я скучаю по стульям", – решила Джез, ожидая. Во всей треклятой империи было не найти ни единого стула, если не считать уродства, которое они называли троном. Джез не считала.