Цена Веры

Бумажная панель раскрылась, и вышел магистрат Рурин. Он замер на полушаге, когда увидел, как расположилась Джез, и его щёки покраснели. Он закашлялся и плотно запахнул свою пурпурную робу.

"Какой искусный способ скрыть возбуждение". Джез ухмыльнулась ему.

– Мастер Клинка Вель'юрн, – сказал магистрат, встав на колени на циновку, и скрестил руки, спрятав их внутри мантии.

"Прошло уже много времени с тех пор, как кто-то использовал твой полный титул, Джез. В прошлый раз это было… никогда. Чувствую, меня оценили по достоинству".

– Называйте меня Джеззет, – сказала она, отметив, что мужчина не встречается с ней взглядом. – Простите. Вы обращались ко мне или к моим сиськам?

Ноздри магистрата Рурина встопорщились, и Джез услышала, как сзади один из охранников охнул, а другой вскочил на ноги. Впрочем, он ещё не достал свой меч – и это была единственная причина, по которой она его ещё не убила.

– Отец, нельзя позволять этой… женщине говорить с тобой таким образом.

– Возможно, вам стоит приказать Рурину-младшему сесть на место, – сказала Джез. – Если только вы не можете себе позволить потерять ещё одного сына.

Магистрат Рурин глубоко вздохнул, а потом махнул своему сыну.

– Сядь, Хачи. Мастер Клинка Вель'юрн – наша почётная гостья, и относиться к ней следует с большим уважением.

Вряд ли он мог сказать хоть что-нибудь, отчего Джез стала бы ещё подозрительней. Хидео Рурин с самого начала был одним из самых пылких сторонников движения за избавление от Джеззет Вель'юрн, и вот теперь она его почётный гость.

"Осторожнее, Джез. Здесь что-то не так. Когда сомневаешься, встречай врага с высоко поднятой головой". Ещё один урок Юрия – и для битвы и для жизни. Она была женщиной, и не из крупных, и мужчины редко ожидали, что она даст им отпор.

– В какие игры вы играете, Хидео? Сначала хотите вышвырнуть меня из вашей империи, а теперь я… разве почётному гостю не полагаются закуски? Или хотя бы выпивка?

– Вы оказали нам огромную услугу, Мастер Клинка. Вы вернули нам нашу своенравную женщину.

– Ах, вот оно что.

Магистрат немного поёрзал – несомненно, ему было неуютно от мысли, что нужно относиться к женщине как к равной.

– Я хотел бы сделать вам предложение, Мастер Клинка Вель'юрн. Такое, которое, на мой взгляд, вы не сможете отклонить.

Джез едва не рассмеялась.

– Давайте послушаем.

– Я хочу, чтобы вы уехали. Скажите Драконьей императрице, что рады были бы остаться, но пришло время уезжать. Скажите ей, что настало время продолжить ваши путешествия, или увидеть другую часть мира, или вернуться домой – что бы вы не называли домом.

На этот раз Джеззет всё-таки рассмеялась.

– А взамен я предлагаю вам вашу жизнь…

– Интересное предложение, с учётом того, что вашу я могу забрать прямо сейчас. И нет, – она посмотрела через плечо на двух стражников, – вы не сможете меня остановить.

– Я предлагаю вам вашу жизнь и жизнь вашего любовника. Если откажетесь, то я прослежу, чтобы вас казнили за ваши преступления.

Джез направила на этого зануду холодный взор – холодный, как самое глубокое море.

– Я отказываюсь. Что бы, по-вашему, вы не могли сделать мне или ему, я умоляю вас, попытайтесь. – Возможно, это было уже немного чересчур, но Джеззет всегда неважно отвечала на угрозы, а этот человек явно ей угрожал. – Мне кажется, единственная причина, по которой вы так сильно хотите, чтобы я исчезла, это страх. Поэтому нет. Я никуда не уеду.

– Последний раз я прошу вас передумать, Мастер Клинка Вель'юрн.

Джеззет встала и направилась к выходу.

– Прощайте, магистрат.

– Среди нас есть герой, – с улыбкой объявила Драконья императрица.

"Слушает ли это кто-то из Богов? Клянусь, я узнаю и запомню твоё имя, если остановишь это".

Императрица указала в сторону Джез.

– Мастер Клинка Джеззет Вель'юрн.

Некоторые из собравшихся чиновников скупо закивали, полупритворно изображая уважение, но за спиной Джеззет поднялся рёв оваций. Она ещё удивлялась, зачем сегодня дворец открыли для простолюдинов. Джез даже не знала, что существует столько Драконьих рыцарей, сколько их сегодня охраняло, но простолюдины всё равно радостно выкрикивали её имя. Она почувствовала, как краснеют её щёки.

Ощущая одновременно унижение и странную гордость, с которой она не могла ни разобраться, ни согласиться, Джез переносила утверждения о своих великих деяниях, решив во что бы то ни стало пройти через это и остаться невредимой. Если и было что-то, что она ненавидела сильнее внимания масс, то вспомнить этого она не могла.

"Одно утешение, Джез. Большинству чиновников явно ещё неуютней, чем тебе". Она заметила магистрата Рурина, который старался не смотреть на неё. Всё своё внимание он направлял на императрицу, как и полагалось в её присутствии.

– Она показала исключительную силу и отвагу, сражаясь, чтобы спасти наших граждан от неминуемого рабства, – продолжала императрица громким, чистым, недрогнувшим голосом, хотя и была ещё такой юной, и обращалась к таком огромному количеству людей. Джез не сомневалась, что выпрыгнула бы из ближайшего окна, окажись она в положении императрицы. Она поблагодарила безымянных Богов, что обращаться к публике в присутствии императрицы считалось неуместным, иначе её заставили бы произносить какую-нибудь речь собравшимся.

– Мы жалуем ей титул Да Чи и все права, привилегии и ответственность, ему сопутствующие.

"Чудесно, очередной титул. Нынче их у меня целая коллекция". Судя по охам некоторых чиновников и восторженным крикам простолюдинов, Джез решила, что титул этот весьма значительный, хотя она его никогда раньше не слышала, и никто с ней этот вопрос не обсуждал. Какие бы привилегии и ответственность она сейчас не получила, можно было с уверенностью сказать, что она их не желала и не заслуживала.

"Джез, они слишком это всё раздувают. Что-то здесь не так". Она начинала притягивать множество злобных взглядов от чиновников, и они уже не трудились даже скрывать их. Никто не заговорил бы из-за страха перед репрессиями императрицы. Сейчас чиновники стояли перед публикой, и любой, кто стал бы спорить с юной правительницей, скорее всего, оказался бы проткнут мечом из драконьей кости. Но Джеззет не могла избавиться от ощущения, что императрица нарисовала на ней мишень, в которую будут целиться все чиновники.

Остаток утра был куда меньше насыщен событиями и тянулся медленно. Джеззет легко могла сидеть спокойно часами напролёт – Юрий в качестве тренировки заставлял её делать куда худшее и намного дольше, но определённо это был тупой способ тратить время. Оказалось, что трудно не задумываться о своём, и, как только её воля ослабевала, проклятый разум соскакивал прямиком на мысли о Танкуиле.

Она раздумывала о том, чем он занят, где он, и нашёл ли уже ведьму. Но более того она размышляла о том, думает ли он сейчас о ней, скучает ли по ней так же, как она скучает по нему.