Цена желаний

– Мне из-за вас просто дурно. Пожалуйста, давайте говорить о чем-нибудь другом.

– Рано тебе стало дурно, дорогая. Рудольф как раз собрался окончательно признаться.

Мезурьер, который неотрывно глядел в лицо Джайлзу, при этих словах вдруг опустил глаза, достал из нагрудного кармана портсигар, вытащил сигарету и, сунув ее в рот, собирался закурить. Спичек на столе не оказалось, он встал, чтобы принести их.

– Да, – произнес он, зажигая сигарету. – Вы совершенно правы. Я действительно видел Верикера мертвым.

– Как раз проходил мимо, – кивнул Кеннет.

– Нет, направлялся к нему в Эшли-Грин. Когда я въехал в деревню, фары моей машины осветили колодки. Я не знал тогда, что это Арнольд. И вышел, чтобы разглядеть сидящего в них человека.

– А увидев, что это Арнольд, вернулся домой.

– Ну и что особенного? – спросила Антония. – Если Арнольд все равно был мертв, не было смысла оставаться.

– Он мог бы попытаться что-нибудь сделать, – тихо сказала Вайолет. – Мог бы позвать на помощь.

– Вот мысль! Как это женственно, любимая! Рудольф, почему вы этого не сделали?

– Не хотел впутываться. Я видел, что помочь ничем нельзя.

– В котором часу это было? – спросил Джайлз.

– Не знаю. То есть, не знаю точно. Что-то между двенадцатью и часом ночи.

– В какое детское время вы собирались постучаться к Арнольду и зайти к нему поболтать, – заметил Кеннет. – Весь рассказ, по-моему, надо пересмотреть. На вашем месте я отверг бы его и придумал новый. Над этим изрядно поработала моль.

– Я не собирался стучаться к Арнольду, – сказал Мезурьер, бросая сигарету. – Я… я могу вам рассказать… В это время я был в плохом состоянии. Верикер хотел меня погубить. Ему это ничего не стоило. Даже если бы он не выиграл это дело, самый факт моего привлечения к суду меня бы погубил. И я… я был в совершенном отчаянии. Не знал, куда кинуться. Я знал, что Верикер собирается в коттедж «Риверсайд». Слышал, как он говорил об этом мисс Миллер. Конечно, это было безумие, но я собирался поехать следом и убить его, обставив все как кражу со взломом. Я был однажды в этом коттедже, заметил, что стоит он довольно уединенно, и знал место, куда можно спрятать машину. Я думал, если забраться в дом, можно спрятаться за книжный шкаф, который стоит в холле, и, когда Верикер будет обходить помещение, застрелить его и выбраться на улицу до того, как кто-нибудь появится. Вот мой рассказ, и если вам он не нравится, можете придумать другой.

– Только скажите какой, и я мигом его сварганю, – пообещал Кеннет. – От этого рассказа мне хочется плакать. Бедная моя сестра!

– Да, но вот в чем дело, – серьезно сказала Антония. – Рассказ настолько идиотский, что люди, пожалуй, поверят. Ведь правда, Джайлз?

– Вполне возможно, – откликнулся Джайлз.

– Ну, если ты так думаешь, почему бы им не воспользоваться? – предложил Кеннет. – Давайте все скажем, что мы как раз созрели, чтобы убить Арнольда, но оказалось, кто-то уже сделал это за нас.

– Я бы вам не советовал, – заметил Джайлз. – Подобные истории не рассказывают дважды.

– Дважды! – презрительно вскричал Кеннет. – Когда Рудольф откопал ее, она уже была с бородой.

– Тем не менее это правда, – сказал Рудольф. – И моя история ничуть не менее убедительна, чем та, которую рассказали вы. Мне лично ваша кажется самой неубедительной из всех, какие я слышал.

– Да, я тоже так думаю, – сказала Антония, пытаясь быть справедливой. – И все равно, рассказ Кеннета много лучше тем, что его не опровергнуть, и согласно этому рассказу Кеннет не был рядом с Эшли-Грин. Я, право же, не высокого мнения о твоем рассказе, Рудольф. Ты не можешь придумать что-нибудь лучше? Мы все поможем, ведь верно?

– Что касается меня, то я – нет, – сказал Джайлз.

– По-моему, с твоей стороны это очень скверно. Кеннет, как ты думаешь, что сказать Рудольфу?

– Я не хочу прикладывать к этому руку, – сказал Кеннет. – Самое лучшее – сделать так, как я сперва предложил: пусть Рудольф будет козлом отпущения. Это со всех точек зрения лучшее решение. Что и говорить, с ним одна морока.

– Может, с ним и морока, но знай: я не допущу, чтобы он страдал из-за тебя, – вспыхнула Антония.

– Кто сказал, что из-за меня? А ты разве ни при чем?

Тут Джайлз поглядел на часы и сказал:

Все это очень увлекательно, но разреши тебе напомнить, Кеннет, что я пришел говорить совсем о другом. Предлагаю закончить эту совершенно беспредметную дискуссию.

– Конечно! – поддержал Мезурьер, глаза его горели негодованием. – Во всяком случае, я ухожу. Должен сказать – если бы я знал, ради чего меня пригласили, никогда бы не пришел. Хотя, вероятно, мог бы и угадать! О, не трудись меня провожать.

Эта последняя отчаянно вежливая фраза была обращена к Антонии, которая, однако, пропустила ее мимо ушей, проводила его в переднюю и тщательно закрыла за собой дверь.

Кеннет снова перекочевал на диван.

– Что ж, если повезет, помолвка лопнет, – заметил он.

– Бить тебя некому! – спокойно ответил Джайлз.

– Нет-нет! Ты же не станешь притворяться, будто желаешь видеть Тони за этой отвратительной ящерицей. Да и Мергатройд он не нравится.

– Мистер Каррингтон, – вдруг сказала Вайолет, – что вы думаете о его рассказе?

Джайлз взглянул на нее.

– Ничего особенного. Я слышал и более невероятные.

– Что-то мне он не нравится, – продолжала Вайолет. – Ведь если Мезурьер действительно был ни при чем, то почему не позвал на помощь?

– С перепугу, мисс Уильямс.

На лице ее изобразилось презрение.

– Да, я тоже так думаю. Лично я презираю людей, которые теряют голову в чрезвычайных обстоятельствах. Вы хотите поговорить с Кеннетом наедине?

– Боже упаси! – запротестовал Кеннет. – Просто дело в деньгах. Сколько ты можешь мне дать, Джайлз?

– Столько, сколько тебе нужно на текущие расходы, – ответил Джайлз.

– Хочешь нагнать на меня страху? – спросил Кеннет. – Какие-нибудь осложнения с завещанием?

– Нет, все в порядке, – сказал Джайлз. – Но, кроме того, что не стоит приличия ради трогать состояние через три дня после смерти Арнольда, надо еще соблюсти небольшую формальность, прежде чем тебя допустят до денег. Мы должны получить подтверждение, что Роджер умер.

– Какая тоска! – сказал Кеннет. – И это долго?

– Надеюсь, не очень. Сколько ты хочешь?

– Триста тебя разорит? – просительно произнес Кеннет.

– Вполне выдержу. Я сейчас напишу чек на эту сумму, а ты пока напиши официальную расписку.