Цепь Севера

Он поднялся, покрутил головой по сторонам и затем исчез.

– Магия, шмагия… – вставая на ноги следом за Рыжим, пробурчал я. – Живы будем не помрем, как говорится.

Подбадривая сам себя, двинулся к стебелькам извивающейся травы.

Сорвав пучок тонких зеленых щупалец, продолжавших извиваться в моей руке, отправился искать камень или пенек чтобы растолочь на нем эту травку.

Камень удалось найти довольно легко – просто при очередном шаге врезался прямо в него мизинцем, после чего по лесу пронесся витиеватый матерный монолог.

Успокоившись и осмотрев сразу же посиневший палец, тяжело вздохнул и принялся перемалывать завернутую в тряпку траву. Делал я это одной из консервных банок, после чего собирался её сразу употребить.

– Заканчивай и пошли, – снова, словно черт из табакерки, появился Крест.

– Куда? – спросил я, разделяя получившуюся кашицу на две части.

– Ну ты же хотел найти коричневый мох? – в уголках рта у Рыжего читалась еле заметная улыбка – Здесь недалеко, в пещерке одной. Там и река рядом. Мох добудешь, к ножкам приложишь, а потом и рыбкой на ужин обзаведешься.

Ласковый тон Креста мне совсем не понравился – добра от него явно ждать не стоило. Но облегчить страдания своих окровавленных ног хотелось, так что временно загнал паранойю куда поглубже и отправился вслед за проводником.

Аврельск, торговый дом Салтыковых.

Федор Салтыков быстрым шагом двигался в сторону своего кабинета. Лицо мужчины побелело от напряжения, а в руке, до хруста в костяшках, был сжат бумажный конверт.

Помощник, сидящий за своим столом, съежился при виде начальника. Федор вопросительно кивнул в сторону двери, но секретарь в ответ лишь нервно сглотнул. Сделав глубокий вздох, мужчина дернул головой, после чего взялся за ручку и потянул её на себя.

– А мы тебя заждались, – тут же встретил Федора знакомый голос. – Я уже думала Коленьку за тобой посылать.

Дарья Салтыкова, одетая в роскошное черное платье, по-хозяйски сидела за столом Федора.

– Семнадцать лет! Слышишь? Семнадцать! – Федор начал кричать еще до того, как дверь за его спиной успела закрыться. – Я семнадцать лет потратил на Громовых. Перерыл всю Империю, заглянул в каждый угол, под каждый проклятый камень! И что?! Объясни мне, как вы умудрились все провалить?!

Подойдя вплотную, мужчина навис над своей матерью, ожидая, что та покинет занимаемое ей место во главе стола. Но Дарья даже не удостоила сына взглядом и лишь поудобнее устроилась в мягком кресле, чем еще сильнее его разозлила.

– Всё не так плохо, – буднично начала она. – Да, Матвей, к сожалению, выжил. Но есть и плюсы, – спокойствие матери буквально взбесило Федора, и карие глаза мужчины начало застилать черной пеленой. – Ой, Федь, давай без этого. Мы оба знаем, что вся эта твоя истерия ничего не даст. Просто сядь и послушай.

Дарья указала сыну на гостевое кресло на другой стороне стола. К наглости матери Федор привык, но сейчас она явно переходила границы. Мало того, что она, вместе с этими выродками, провалила всё дело еще и ведет себя так, словно ничего не случилось.

Федор на мгновение закрыл глаза, чтобы взять себя в руки. Затем, уже более спокойно, прошел к указанному ему месту и сел.

– Ну и какие же плюсы у нас есть? – Федор старался не смотреть на свою беспечно улыбающуюся мать.

– Николай, расскажи, что удалось выяснить, – молодой мужчина, смотревший всё это время в окно, развернулся.

Федор поморщился, ощутив на себе взгляд пустых рыбьих глаз. В них не было ничего, ни эмоций, ни жизни, даже маленькие зрачки не реагировали на свет, словно он был слепой.

– Здравствуй, - немного склонив голову поздоровался с Федором Николай. – Исходя из имеющейся, на данный момент, информации, можно предположить, что мы столкнулись с чередой необъяснимых и непрогнозируемых явлений.

– Это каких же? – нервно елозя на кресле спросил Федор.

– Первое, это контракт служителей Мары, - всё так же невозмутимо ответил мужчина. – Он был исполнен.

– Да что вы говорите? – саркастично воскликнул Федор. – Тогда почему здесь написано, что наследник жив?

Он потряс зажатым в руке листком, а затем скомкал и бросил его Николаю прямо в лицо. Тот никак на это не среагировал, не дрогнула ни единая мускула, только под кожей прошла небольшая, еле заметная рябь.

– Ты сам знаешь, контракт нерушим, - с ледяным спокойствием продолжал Николай. – Это свидетельство богини перед людьми, но Громову младшему не просто удалось выжить.К нашим осведомителям попал отчет служителя Мары, исполнявшего наш заказ. В нем сказано, что при второй встрече наследник отразил атаку убийцы с помощью черной цепи, скорее всего это был проводник.

Николай замолчал, всем своим видом показывая, что закончил. Федор, поняв, что продолжения не будет, вопросительно изогнул бровь.

– И всё? Это и есть ваши хорошие новости? Вы совсем с ума посходили?

Федор снова начал закипать и даже встал с места, но в это же мгновение волна силы отбросила его назад в кресло. Взгляд матери из насмешливого стал серьезным. Одним движением ладони оставив порыв сына, она дала понять, что больше не собирается терпеть его поведение.

– Цепь, Федор! Черная цепь у Громова! Ну же, я столько сил и средств потратила на то, чтобы вырастить из тебя человека! Дала образование, ты ведь не дурак! Ну же, Цепь!

На лице Федора начали выступать капельки пота, потому что, сила, вдавившая его в кресло, никуда не исчезла. И в таком положении играть в загадки со своей матерью он не хотел. Пусть сама выкладывает все, что скрывается в её больной голове.

Дарья еще немного посмотрела на своего сына, а затем грустно вздохнула.

– Торчин Громов, мой мальчик, – её голос прозвучал разочарованно.

– И что мне за дело до старых легенд? – хрипло ответил Федор, пытаясь сопротивляться матери изо всех сил.

– Ты понимаешь, что говоришь? – фыркнул Николай. – Цепь Торчина — это сказка!

– Сказка, которая ожила, - улыбаясь произнесла женщина, вальяжно откидываясь на спинку кресла. В её глазах появился мечтательный блеск.

– Ты хочешь сказать, что у Громовых появился равный? – всё ещё продолжал сомневаться Федор. – Хоть убей, но не верю. Давно известно, что сильнейший проводник их истока – это Заря старика, и все эти легенды про Торчина просто бред. Красивые россказни для диких, застрявших в средневековье северян. Это всё, что у них осталось после прорыва и того позора, которым они себя обрекли.