Цепь Севера

Внезапно по всему зданию пробежала дрожь, из темных провалов окон начал пробиваться яркий красный свет, и в следующее мгновение здание сложилось словно карточный домик.

Место, где только что стоял многоэтажный дом, заволокло пылью, из-за которой невозможно было что-то разглядеть. Зеваки принялись перешёптываться, люди в форме из разных спецслужб начали разгонять всех с места происшествия, и в этот момент из клубов пыли прямо в толпу бросилась черная тень. Затем ещё одна. И ещё.

Твари начали нападать на людей, разрывать их на куски и пожирать прямо на месте. Площадь перед развалившимся зданием, а затем и вся улица, заполнилась криками боли и ужаса.

Берег реки Ледовички

– Не знаю, как его звать, но он жуть какой страшный был, – несмотря на подозрения к Макару, я продолжал рассказывать историю и без остановки шмыгал носом. – Гнал меня со своей пещеры как пса шелудивого. Страху такого с ним натерпелся, думал затопчет. С перепугу даже в воду полез, думал может вплавь от него уйду, а он за мной в реку кинулся и всё. Судорогой его так скрутило, что даже не дернулся, когда я его добивал.

Макар слушал меня внимательно, всё время поглядывая мне за спину. Затем сказал мне оставаться на месте и пошел о чем-то разговаривать с остальными, а когда вернулся, то попросил отвести их к туше.

Через несколько минут, мы впятером уже стояли рядом с трупом зверюги. Макар сначала посмотрел на тушу, потом на меня, затем опять на тушу, а когда его взгляд снова оказался на мне, он всплеснул руками и запричитал.

– Ну ёп, Мишаня, ты у нас прям охотник от бога. Смотри, мужики, на, он же и правда буровика завалил! – Макар снова перевел взгляд горящих глаз на бронированную свинью.

– Ну тоже скажешь, бать, завалил. Повезло, – скромно пошаркал ножкой по земле.

– Теперь они себе как минимум две трети заберут, – с интонацией знатного крохобора выдавил Крест.

– Всё равно будет больше, чем я сам смогу с него выручить, – ответил я резонно, на что Рыжий что-то пробубнил и затих. – И вообще будет неплохо, если они хоть что-то мне оставят.

Всё-таки один сопливый пацан против группы здоровых мужиков – ситуация к торгам не располагает.

– В общем сейчас мы его разделаем. Мясо придется бросить, возьмем только кости и внутренности, – Макар оживленно потер руки. – Значит, смотри. Ты пока в гильдии не состоишь, выходит промысел незаконный. Разделываем тушу мы, хранение, обработка и сбыт товара тоже на нас… В общем, твоя доля будет где-то пятнадцать процентов.

От переизбытка чувств из речи Макара снова пропали все его полуматы.

Мужчина уставился на меня вопросительным взглядом, на что я ответил молчаливым кивком, и отправился к кустам, якобы по малой нужде. Меня такое предложение полностью устраивало, но вот одного рыжего, как оказалось, скрягу, в точности до наоборот.

– Пятнадцать?! Он сказал пятнадцать процентов?! – Креста буквально распирало от негодования. – Слышишь, а давай-ка мы еще парой дней пожертвуем, а?! Я его проучу легонько, и всё!

– Да хоть десять! мне эти деньги куда сейчас девать? Солить что ли? – попытался его вразумить. – Ты сам подумай, нам сейчас что важнее? Отношения с этими промысловиками наладить и без приключений глубже на север зайти, или же деньги с них выторговать? Что потом делать будем?

– Пятнадцать, Леха! Это вообще кража средь бела дня! – Рыжий, кажется, начал захлебываться в своем праведном гневе.

– Слушай, Крест… А у тебя родственников в Биробиджане случайно нет? – Рыжий молчал где-то с минуту, наверное, отправившись копаться в моей памяти.

– Да ну тебя, – обиженно буркнул он, видимо, правильно поняв мой вопрос.

Но главное, что на этом Рыжий замолчал, и стенания в моей голове прекратились.

Макар со своими с разделкой кабана управились примерно за час, и погрузив всё добытое с туши в сумки, уже впятером мы двинулись в сторону их поселка. Груз из машины они оставили на берегу, сказав что потом вернутся за ним на телеге.

***

– Чуете, дымом пахнет? – первым встревожился Валентин.

С момента, как мы отошли от реки, прошло уже часа три, и по словам остальных вот-вот должна появиться деревня.

– Ага, на! Есть такое! – Макар поднял руку вверх, и вся наша группа остановилась. – Валька, на, давай ходу с Мишкой вперед. Мишань, у тебя какая магия?

Приехали, ёп…

– Крест, ну и что делать? – сердце начало бешено биться, а ладони тут же вспотели.

– Ничего, – ответил Рыжий абсолютно спокойным тоном, словно снова издеваясь. – Так и скажи, что воздух.

– Ну какой воздух, Крест? – затараторил я, потому что Макар продолжал на меня вопросительно смотреть. – Я ж не умею ничего. Ты нормальный там нет?

– Говори воздух, там разберемся, – Рыжий продолжал стоять на своем.

Что ж… Мысленно высказав этому придурку, всё, что про него думаю ответил Макару:

– Воздух.

По спине сразу пробежал предательский холодок. Эх, чует моё сердце что ничем хорошим это всё не закончится.

– Нормально! – к моему удивлению, абсолютно спокойно отреагировал он. – Значит смотри, на, сейчас с Валькой побежите в деревню. Ты молодой, ноги быстрые должны быть. Там, ёп, осмотритесь и назад. Уяснил?

– Ага, – выдавил я, параллельно с этим обращаясь к Рыжему. – Ну и чего? Ты мне пинка для ускорения дашь или как?

– Вроде того, – хмыкнул он. – Смотри.

Перед моими глазами появились какие-то странные, изломанные фигуры, похожие на те что были на камне в пещере. Только эти соединялись между собой в полукруг.

– Учиться на ходу будем, так что слушай внимательно. Каналы у тебя разорваны, так что пользоваться пользоваться заклинаниями как все ты не можешь. Но в этом «как все» всё и дело. Цепь может стать твоим новым каналом. Да, неэкономично, и заберет как минимум часа три, но в целом вариант вроде рабочий. Постарайся направить энергию из ядра через цепь и придать потоку форму этих символов.

Голос в моей голове звучал так спокойно и буднично что я даже не сразу уловил суть. Ну конечно! Всего-то надо там какую-то энергию направить на цепь, затем придать ей форму. Делов-то, подумаешь.

Не удивительно, что через пару секунд, осознав сказанное Крестом, обнаружил в себе новый, дремлющий до этого момента, талант. Талант к соединению матерных слов в совершенно новые и неизвестные мне конструкции.

На мгновение мне даже самому стало стыдно от того, на что способен мой мозг. Витиеватость и многоступенчатость выражений поражала. Поток брани был чёток и быстр. Рыжего я поносил так, что у самого уши в трубочку сворачивались. Даже жаль, что я не умею так хорошо разговаривать, когда не сквернословлю. Та тирада Макара на берегу по сравнению с тем, что выдавал я сейчас, была просто верхом приличия и благочестия.