Цепи рая

Они уже вдыхали запах друг друга.

«Мило…» Сам того не замечая, Манос попытался приложить к ней шнур, но вместо этого погладил по щеке. Лена улыбнулась.

– Надо принимать во внимание форму тела. – Он постарался произнести это сухим, деловитым тоном.

– Я – Дженна, – перебила Лена, подключаясь к его игре.

– Ты еще красивее, – услышал он свой голос.

Они замолчали. По крайней мере одному из них следовало сейчас отступить.

Теперь веревку нужно было потянуть вниз. Смоделировать выстрел… Его лицо каким-то образом оказалось у развилки ее ног. «Такая красивая, такая красивая…» Такая красивая, что он едва заметил, как практически обосновался на ней.

– Он должен был… должен был… – пробормотал Манос, пытаясь выбросить из головы сцену в кабинете Стевиса, – накачать их чем-то…

Он почувствовал, как руки обвились вокруг него, и, вдохнув ее запах, позволил себе упасть на нее. Приподняв за бедра, прижался лицом к ее лону. Музыка обволокла их. Ее руки вытянулись словно из другого мира и вот уже расстегнули ремень и две верхние пуговицы. Музыка вела их, идеально синхронизируя движения.

Когда каждый сделал и получил что мог, Манос подумал, что должен хотя бы поцеловать ее.

Но тут он ощутил тепло луча прожектора, направленного на них с одного из помостов. Похоже, это было уже не впервые.

«Ну я и осёл…»

Кучка полуодетых тусовщиков весело махала им руками, как старые друзья.

33

В Азию пришел новый день.

Проверив электронную почту, Манос обнаружил письмо. Директор департамента, добродушный чех, официально проинформировал его о формировании группы оперативного расследования во главе с самим Маносом. В данном случае был задействован протокол, разработанный на случай террористических атак. Все хотели мгновенного успеха. Когда дело доходило до коммуникации, интеллектуальное оружие глобальной полиции действовало без промедления, невзирая на разницу в часовых поясах. Сообщение о выходе на сцену Интерпола появилось в ленте каждого туриста. Греческие власти тоже выказали свое самое серьезное отношение к проблеме безопасности туризма. «Мы координируем каждый шаг расследования. Интерпол прислал нам своего вундеркинда – эксперта по компьютерам. И он грек, а не кто-нибудь!»

Получив такую рекламу, какой дальнейший путь выберет преступник? Как и большинство серийных убийц, независимо от языка или культуры, он, скорее всего, будет с извращенным любопытством следить за расследованием своих преступлений. Снимки вроде тех, которые Судорожный Гарри сделал в Хулакии, вероятно, привлекут его внимание к Маносу. Остановится ли он на этом? Или продолжит гонку до конца?

Манос установил таймер на 17 часов; ограничение по времени всегда помогало в неопределенной ситуации. Через семь часов ему предстояло официально предъявить себя публике в новой роли. Презентация с обязательной короткой фотосессией. Преступник пронюхает об этом примерно через десять часов.

Оставив Лену в клубе и обувь на чистом белом песке, он отошел в сторонку – позвонить Мэй. В Греции было 3:00 утра, а значит, Мэй уже сидела в поезде. Да, у него только что был секс с другой женщиной, но сейчас он как никогда чувствовал себя намного ближе к Мэй. Часть его самого – полностью выхолощенная часть – жаждала отрезвляющей уверенности рутины.

– Ты здесь?

– Господи, Манос! Ты же не коп!

– Поверь, я так им и сказал, – жалобно простонал он. – Это все политика. И это временно!

– Ты никому – в том числе себе самому – никаких одолжений не делаешь. Возьми себя в руки!

– Мэй, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Молчание. Межконтинентальная вспышка женской интуиции.

Он чувствовал, как ей хочется бросить телефон ему в лицо.

«Пожалуйста, просто… поверь мне, – мысленно умолял он. – Я всего лишь склонился над ней. Она первая…»

Мэй заговорила, и голос ее был темен:

– Послушай, у меня тоже есть кое-что для тебя. Позвоню из офиса.

Она отключилась.

На берегу, утонув в трансе, танцевали пары. Измененное сознание воспринимало это как вершину личной свободы. Но они ошибались. Посланные из крошечной далекой азиатской страны тысячи поисковых агентов-червей уже разбирали каждый нюанс их индивидуальности. Танцующие трансформировались в массивы данных, а массивы – в прогнозы.

Манос достал сложенный листок бумаги, который последние два дня перекладывал из кармана в карман.

@solanzalexander

@borinok

@55godlessgod

@caribou6

@louiseandphilippee

@manoliadry

@ashramw

@jeronim5657

@pauldistrur

@018poweroflove

Каждый ник был общим для ряда социальных сетей и соответствовал ряду других массивов. Совпадение для любого из них могло быть автоматически извлечено из системы по запросу (по некоторым – например, @pauldistrur – уже были извлечены). На данный момент корреляции интересовали его больше, чем реальные лица. В научной литературе около двухсот психологов составили психографические портреты серийных убийц, поставив им низкие оценки по альтруизму, доброте, уважению и доверию. Отлично! Но что вы скажете насчет четырех тысяч параметров? Как альтруизм может быть одной категорией, когда он имеет 150 ситуативных разновидностей, определяется тысячами контекстов? В конце концов, серийный убийца может в одну минуту совершить убийство, а в следующую – раздавать молоко бездомным котятам. Они могут убивать и при этом завещать все свое имущество церкви. Манос заставил себя включить мозги. Вот как это делают компьютеры! Выявляют поведенческие данные, собирая воедино клочки морали.

Взять, к примеру, эту безумную толпу; тысячи клочков сошлись в каждом отдельном человеке. Когда люди заключены в объятия друг друга, им кажется, что мир движется к вечному согласию. Ошибка группировки данных. Кто-то целует незнакомца точно так же, как он поцеловал Лену. Он думает, что такая возможность больше никогда не представится, что один раз можно себе позволить. Ошибка игрока. Индивидуальная свобода – эфемерная мечта. Люди снова и снова становятся жертвами собственных предубеждений.

Но не Манос. И не убийца.

Они встретились при равных условиях. Оба настроены жестко: один по отношению к данным, другой – к людям. «Хорошие данные моралью не страдают. Ты – тоже».

@kingstonbay768

@stupk08236

@leonardan8

@jkorry_xx

@lamdapor

@michaelhutchisonn

@angelof_

@mm56540x

@amazingvic008

@martin_hu

К каждому псевдониму прилагались рукописные заметки. Прогнозы, оценки, потенциальные ошибки модели.

MANU использовался только экспериментально – для верификации, а не для расследования – и никогда в подобных случаях. Но это был их лучший шанс докопаться до правды.

Ману положил список в карман. В другом кармане завибрировал телефон – последовательностью, установленной для «Сигнала».

34

Оторвавшись от ошалевшей толпы, Манос побрел по пляжу. Но слышно все равно было плохо. Он присел на камень, накрыл ладонью левое ухо и прижал телефон к правому. Миконос веселился так, словно знал, что завтра уже не наступит, но в Сингапуре вчерашний день ушел навсегда. Манос хорошо знал рабочее место Мэй – наушники, мобильник и три монитора: один для инструментальной панели MANU, другой – для прямого интерфейса связи с серверами в Лионе, третий – для какой-нибудь среды разработчика, поскольку она вечно занималась кодированием, даже если это не входило в ее обязанности. Он представил ее с тремя большими чашками: одной для кофе и двумя другими для воды, потому что Мэй терпеть не могла тратить драгоценные секунды рабочего времени на поход к холодильнику.