Цепи судьбы

— Дыма без огня не бывает, — говорили люди.

Поговаривали о смертной казни, о том, что если… когда Эми Паттерсон будет признана виновной, ее следует повесить. Ее свекровь была одним из ведущих поборников этой точки зрения.

— Я все расскажу, — говорила Мойра Лео. Она не ходила в суд, а оставалась дома с Маргаритой. Шторы на окнах, выходящих на улицу, были плотно задернуты, и миссис Карран появлялась на улице только после того, как стемнеет: в прогулке нуждалась и Маргарита, и она сама. — Я расскажу правду. Я ни за что не допущу, чтобы наша Эми болталась на виселице за то, чего она не делала. — Кровь стыла у нее в жилах. — Но кто нам теперь поверит? — Было слишком поздно рассказывать правду. — Все подумают, что мы это все выдумали.

Холодея от ужаса, Лео вынужден был согласиться с ней. Эми позаботилась о том, чтобы на ноже остались ее отпечатки. Рассказывать правду было слишком, слишком поздно.

Эми Паттерсон приговорили к пожизненному заключению за зверское убийство мужа. На следующий день эта новость была главной во всех крупных газетах. Лео принес все газеты Мойре, и она расстелила их на полу. Прелестное лицо ее дочери смотрело на нее отовсюду. Тут были также и фотографии двух ее младших дочерей. Джеки и Бидди не пропустили ни одного заседания суда. Чарли не пришел ни разу, но на то были веские основания.

— Эми, скажи мне, что я могу для тебя сделать? — спросил Лео, в первый раз приехав к ней в лондонскую тюрьму Холлоуэй, где она отбывала заключение. — Я сделаю все. Все, что угодно, — подчеркнул он. Она была самым сильным и самым смелым человеком из всех, кого он знал. Он всегда любил ее, а теперь его любовь только усилилась. Эми плакала от жалости к Маргарите, матери, остальным родственникам, но ни разу не пожалела себя. Лео и сам с большим трудом сдерживал слезы, но если это могла сделать Эми, значит, может и он.

— Да, я хочу вас кое о чем попросить. — Ее лицо потускнело, а глаза утратили блеск и теплоту. Губы были плотно сжаты, во всем ее облике читалась решимость. — Я хочу, чтобы вы сняли с моего счета и дали Джеки и Бидди и их семьям достаточно денег, чтобы они могли уехать за границу и там поселиться. Ну, например, в Канаду или Австралию. Там они смогут все начать с нуля, там никто не будет знать, что их сестра убийца. У меня осталось много денег, Лео?

— Целая куча, моя милая. — Он сам оплатил все судебные издержки, и на счету Эми было много денег. Это были деньги Барни, теперь они принадлежали ей.

— Хорошо. Еще одно: Маргариту должны забрать Чарли и Марион. Именно поэтому я попросила Чарли не приходить в суд, чтобы газетчики не узнали, где он живет. Они с Марион женаты уже почти двенадцать лет, вряд ли у них родится собственный ребенок. Маргарита будет их единственным ребенком, и ей достанется вся их любовь. Мне никогда не нравилась Марион, но она будет хорошей матерью, а из Чарли получится отличный папа.

— Я об этом позабочусь, — пообещал Лео. — Думаю, это распоряжение надо сделать в письменном виде, я попрошу об этом Брюса Хейворда. Да, кстати, Эми, — сильно волнуясь, добавил он, — я хотел бы принимать участие в жизни Маргариты. Я не представляю себе, что Хэрри когда-нибудь женится, поэтому похоже на то, что Маргарита навсегда останется моей единственной внучкой.

— Конечно, вы должны принимать участие в ее жизни, — убежденно произнесла Эми. — Наш Чарли это поймет. Вы, мама, Хэрри и Кэти будете ее семьей. Ах да, скажите Хэрри правду, хорошо? Я бы не хотела, чтобы он считал, что я убила его брата. Чарли уже знает. Мама ему рассказала, но он пообещал не говорить Марион. Я не уверена, что она однажды не проговорится об этом Маргарите.

— Как насчет Кэти?

— Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Кэти ни в чем меня не винит. — Тут ее железное самообладание чуть ей не изменило. — Маргарита знает, что ее отец умер?

— Да, дорогая. Она думает, что он погиб в автокатастрофе.

— И что я уехала очень далеко?

Лео кивнул.

— Она думает, ты в Австралии.

— Хорошо. — Эми удовлетворенно поджала губы. — Чарли расскажет ей, где и почему я нахожусь, когда будет уверен, что она уже достаточно взрослая и сможет справиться с этой информацией. И я сказала ему, что она не должна меня навещать ни при каких обстоятельствах. Я не хочу, чтобы моя дочь видела свою мать в тюрьме.

Несколько минут спустя Эми исчезла в темных коридорах здания, в котором ей предстояло провести всю свою жизнь.

ГЛАВА 19 Июнь 1971 года Маргарита

На следующий день, вернувшись домой, я обнаружила, что Марион приехала раньше меня. Должно было случиться что-то очень серьезное, раз она ушла с работы так рано. Она очень неохотно брала ежегодный отпуск, а однажды, когда Марион сильно заболела гриппом и вынуждена была остаться дома, ее босс, мистер Ландан, диктовал ей какие-то очень важные письма по телефону. Несмотря на температуру, взлетевшую выше ста градусов [39] , Марион напечатала эти письма на своей портативной пишущей машинке, а потом за ними кого-то прислали на автомобиле.

39

Выше тридцати восьми градусов по Цельсию.

— Что случилось? — спросила я, войдя в дом и обнаружив тетю за столом рядом с большим чайником. На ней была некрасивая серая хлопчатобумажная блузка и красно-коричневая юбка, которая не была ни достаточно короткой, ни достаточно длинной, чтобы быть модной.

— Ничего. — Марион, кажется, удивилась моему изумлению. — Мне просто захотелось отпроситься и немного отдохнуть, вот и все.

Я положила руку ей на лоб.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она.

— Проверяю, нет ли у тебя температуры.

— Я прекрасно себя чувствую. — Я думала, что Марион сейчас оторвет мне голову, но ее голос прозвучал очень мягко. — Ты сегодня куда-нибудь собираешься?

— Возможно, попозже заскочу в гости к матери. Она ждет к чаю подругу, Сюзан Конвэй. Они познакомились во время войны, когда Эми была начальником станции.

Губы Марион дрогнули, и она слегка улыбнулась.

— Только твоя мать могла заполучить работу начальника станции и добиться такого успеха. Она успела подружиться со всей деревней и ушла только потому, что станция была разрушена взрывом бомбы.

— Да, Чарльз мне рассказывал. — Слова Марион подозрительно напоминали восхищение.

— Чарльз тоже туда собирается. — Она выглядела растерянной. — Я должна была предвидеть, что все захотят быть там, где находится Эми. Люди всегда тянулись к ней, слетались, как мухи на мед. Теперь мне жаль, что она уехала. Видишь ли, я не говорила ей, что она мне мешает, она сама так решила. Я бы не возражала, если бы она пожила у нас подольше.

— Почему бы тебе не предложить ей вернуться?