Цепи земли

Гарри оттолкнулся от камня, чтобы вдохнуть морозный воздух, когда перед ним появился Патронус Гермионы. Выдра скакала вокруг него, передавая слова. Гарри, выясни, пожалуйста, знал ли Покеби какие-нибудь иностранные языки, мы сосредоточились на расшифровке этого на английский язык и не хотим неприятных сюрпризов, типа обнаружения, что его родным языком является немецкий или французский. Также Малфой передаёт привет.

Услышав последнее, Гарри фыркнул:

– Ну да.

Патронус растаял, а Гарри продолжил свою прогулку по снегу. Поскольку было свободное время, он поднялся в кабинет МакГонагалл и передол Дамблдору вопрос Гермионы. Бесполезно. Дамблдор не помнил, говорил ли Гюнтер Покеби на других языках, кроме английского и, кроме того, ничего не знал о возможных летописях подводных народов. Гарри начал думать, что посещение Хогвартса было пустой тратой времени.

Он обедал в Большом зале за преподавательским столом, куда его, словно пони на параде, провела МакГонагалл. Гарри бросил на неё неуловимый раздражённый взгляд и мысленно вычеркнул из списка получателей его Рождественских открыток. Улыбнувшись, он помахал, приветствуя студентов, и бросил взгляд на слизеринский стол. Одетые в зелёное студенты вежливо хлопали с ледяной невозмутимостью. Улыбка Гарри стала ещё шире. По крайней мере, некоторые вещи никогда не меняются. Вполне возможно, за этим столом множество людей, за которыми Гарри должен будет проследить и арестовать в будущем. Предыдущий месяц Гарри провёл, отлавливая серийного поджигателя, закончившего Хаффлпафф.

После обеда Гарри вернулся в библиотеку. Кабинет мадам Пинс был соседствовал с библиотекой, соединяясь с ней дверью. Гарри заинтересовался, насколько близко её жилые апартаменты, удивившись, что она не живёт непосредственно в библиотеке. Нахмурившись, он вспомнил Гюнтера Покеби. Очевидно, он был для мадам Пинс гораздо ближе, чем книги.

Он вежливо постучал и дврь распахнулась. Мадам Пинс выглядела по-другому, Гарри потребовалась пара секунд, чтобы понять, что раньше он никогда не видел её без шляпы. В коричневых волосах обильно пробивалась седина. Без тени, отбрасываемой на лицо краем шляпы, её лицо казалось более старшим и соответствующим возрасту. Она выглядела усталой и поношенной, словно потрёпанная книга.

– Входите, мистер Поттер. Сознаюсь, я надеялась, что вы уйдёте раньше, чем заставите меня ворошить эту древнюю историю, но вижу, что этого не случится. Я могу предложить вам чашку чая?

Гарри кивнул, зная, что знакомый процесс заваривания действует на людей успокаивающе. Она суетилась с чайником, а Гарри устроился на одном из двух удобных мягких стульев.

– Почему Гюнтер?- спросила мадам Пинс.- И почему сейчас?

– Он проводил кое-какие довольно необычные эксперименты после того, как покинул Хогвартс,- осторожно сказал Гарри, сомневаясь, не обидится ли она на любую мелочь против Покеби,- неожиданно появилось нечто подобное, со страшными последствиями. Мы изучаем его записи, чтобы выяснить, что к чему. И в надежде обнаружить, кто это сделал.

Она обернулась, протягивая Гарри чашку с чаем. Её губы были мрачно поджаты:

– Нечто подобное?

– Вы что-нибудь знаете об увлечениях Гюнтера?- Гарри осторожно держал тонкий фарфор и задавался вопросом, почему женщины предпочитают сервировку, которую можно сломать, случайно сжав пальцы. Она пожала плечами, усаживаясь на второй стул и держа пустую чашку. Подготовка Гарри предупреждала его о напитках, хотя он мог придумать вполне адекватную отговорку. Вряд ли у библиотекаря Хогвартса есть причина его отравить, но Гарри имел длинный аврорский стаж выживания при самых малых шансах.

– Я знаю, почему он попал в Азкабан,- мадам Пинс вздохнула,- он был одержим. Вся его семья была одержима, но я и не знала, насколько сильно. Пока Гюнтер был молод, это казалось неопасным. К конце концов, это было у него в крови. Он... однажды представил меня. У меня были большие надежды на него, на нас, пока он не отправился в Египет. Думаю, именно там всё изменилось.

Гарри не выказал ни малейшего волнения, хотя при упоминании о Египте его сердце подпрыгнуло:

– Что случилось?

Она уставилась вдаль:

– Эти полёты. Всегда полёты. Не на метле, нет. Для семьи Покеби это было недостаточно. Они считали, что человек должен летать на крыльях подобно птице. Только подумай, говорил мне Гюнтер, летать без помощи искусственного объекта!Однажды я посмеялась над ним. Он почти месяц не разговаривал со мной, пока я не купила книгу, чтобы попросить прощения. Это была маггловская книга, об изобретателе, который также думал, что люди должны летать. Конечно, маггл был достаточно образован, чтобы удовлетвориться искусственными проектами. Он не пробовал магически изменить людей!- её голос охрип и она быстро глотнула чая. Гарри заметил, как дрожат её руки.

– Мне жаль,- он не знал, за что извинялся, но прозвучало неубедительно. За давнюю разворошенную историю, конечно, но ему так же было жаль, что навязчивые идеи Покеби повлекли за собой последствия уже после его смерти и принесли столько боли женщине, которая, возможно, любила его.

Взгляд мадам Пинс напомнил ему сотню выражений, которые он неоднократно слышал в библиотеке:

– Вы не виноваты, мистер Поттер. Гюнтер никогда не был самостоятельным. Иногда становилось интересно, способен ли он хоть что-то делать сам, или он просто старается соответствовать образу своего отца? Некоторые люди никогда не выходят из тени своих родителей.

Эти слова сразу напомнили Гарри о Драко, живущем в сомнительной тени Люциуса Малфоя. Решился бы он поколебать хваткое, эгоцентрическое, высокомерное чувство превосходства и позволил бы ему Люциус? Захотел бы? Мадам Пинс продолжала, и Гарри отбросил мысли о семействе Малфоев.

– Когда он покинул Хогвартс, то некоторое время путешествовал. Он ещё не был готов где-то осесть, так что совершал путешествовал по Европе с кем-то из друзей. Всё было прекрасно, пока они не поехали в Египет. Гюнтер нашёл там что-то, что сделало его навязчивую идею в тысячи раз хуже. Когда он вернулся, то всё время тратил на свои исследования и ни разу не навестил меня.

– Что он исследовал?

Она посмотрела на него:

Я думала, вы знаете. Из-за этого он попал в Азкабан.

– Анаким.

Мадам Пинс кивнула:

– Да. Он нашёл некие доказательства, что анакимы существовали. Он решил, что сможет воскресить их.

– Кажется, кто-то недавно возобновил его исследования. Вы не знаете, какие ингредиенты использовал Гюнтер в приготовлении зелья?. Мы пытаемся выяснить, что могло попасть не в те руки.

– Так серьёзно?- спросила она.- Я не хочу сказать, что его теории никогда не подтверждались. Все его зелья, какие были...

– Убивали людей. Да.

– Кто-то убит?- вздрогнув, еле слышно спросила она.

– Нет, но это почти случилось, и я не хочу, чтобы это повторилось снова,- думая о случившемся, Гарри понял, как близок был Малфой к смерти и почувствовал что-то весьма близкое к ужасу. Это отрезвило - он начинал переживать. И в его переживаниях было больше страсти, чем заботы.

Мадам Пинс вырвала его из мечтаний:

– Я не знаю, чем он руководствовался. Министерство конфисковало всё, что у него было, ведь так? У меня есть пара книг об анакимах, хотя я не уверена, будет ли от них польза. Это просто исторические легенды, переведённые с древне-рунического,- она призвала книги с подставки на стол, явно ожидая вопросов от Гарри. Он отставил не выпитый чай и взял книги, проглядывая названия.