Цепная реакция
Шрифт:
Через десять минут Солома уже тихо похрапывал в кожаном кресле, напялив на голову наушники. Один из наушников вскоре сполз, и из него слышался мягкий шорох набегавшей на песчаный берег морской волны.
Когда запись закончилась, Димулю пришлось будить.
Открыв глаза и увидев перед собой Надежду, он радостно улыбнулся:
– Класс! Разгрузился по полной. Когда еще можно прийти?
Так старший лейтенант Михайлова занесла себе в актив первую маленькую победу.
Солома в очередной раз дремал под мерный шум прибоя в облюбованном им кресле, когда в психушку заглянул Кленов.
– Надя, тут такое
– Хорошо, Иван Николаевич! – обрадовалась психологиня. Наконец-то она сможет проявить себя.
– А то натворит бед… – Командир покосился на Солому, полностью погрузившегося в морскую пучину и не подававшего признаков жизни. – Только поаккуратней. И не говори ему, что я приходил. Пусть инициатива как бы от тебя исходит… Заметила, мол, что сотрудник не в себе, и решила выяснить, не нужна ли помощь.
– Я постараюсь.
– Ну, давай!
Кленов вышел.
Едва дверь за ним захлопнулась, Соломин моментально открыл глаза, снял наушники и вполне осмысленно посмотрел на Михайлову:
– Надь… Шум моря – это, конечно, здорово. Но коньячок, по-моему, надежней. Давай, может, по граммульке, а? За психотерапию…
– Я лучше знаю, что надежней, – жестко возразила та. – Четыре сеанса осталось. Пройдешь курс, а там и про коньячок поговорим.
Осень наступила необычайно рано. Солнце, которое прежде в это время года еще и не думало сдавать позиции, теперь походило на стареющую кинозвезду, с каждым днем все меньше и меньше напоминающую ту, по которой сходили с ума миллионы мужчин. Оно бестолково висело на небосклоне, уже не в силах растопить тонкую корку льда, покрывавшую по ночам лужи на асфальте, или вдохнуть жизнь в роняющие листву деревья.
Сегодня звезда решила основательно тряхнуть стариной и устроила бенефис. Но художник Репин, вместо того чтобы воспользоваться погожим деньком и за пару часов создать этюд на небольшом холсте, занялся другим делом.
Ловким движением он перекинул через толстый сук дерева веревку и, соорудив петлю, подергал, проверяя ее прочность.
– Как думаешь, выдержит?
– Толь, да подожди ты… – стоявший рядом лучший друг по фамилии Быков взглянул на дерево. – Слышь! Не надо больше резких движений… Добром не кончится… Блин, ну, давай поеду и скажу Ленке твоей, что это мой платок. В смысле, Викин. Он ведь и вправду Викин… Она ж не дура, должна понять.
– Не поверит. Да и я тут при чем? Не я резкие движения делаю, а Ленка. Из дома ушла, охрану на меня натравила и трубку не снимает… – Репин раздраженно подставил под петлю табуретку. – Когда сами на теплоходах корпоративы и бизнес-туры устраивают, это у них работой называется… Это для них – нормально! Можно подумать, на суше изменения в налоговом законодательстве плохо воспринимаются. Надо непременно, чтоб покачивало… Или когда со всякими упырями на барбекю тусуется, так это тоже, видишь ли, бизнес… И что за слово такое выдумали идиотское – барбекю?! Обычный шашлык для них теперь – пища лохов… А тут из-за одного платочка сопливого – целая истерика.
– Почему сопливого? Я его лично стирал.
– Да еще журналистка эта… Откуда Ленка узнала, что мы с ней в кафе встречались? Это ж экспромт был. Кроме нас и Николаича, никто знать не мог.
– Может, пасет? Сегодня с этим просто, если финансы позволяют. У меня приятель
в наружке работает, так они на подобных халтурах допзарплату в месяц имеют… Рассказывал, что по весне для одного барыги телку пасли. Он на ней жениться решил, но перед этим захотел кандидатурку прокинуть насчет морального облика. Ну, ребятки ему и выложили картинки. Анфас и в профиль… Витька, правда, тогда с фотоаппаратом чуть с крыши не свалился. Но зато им барыга за эти фотки по штуке баксов отстегнул и поляну выкатил. В кабаке чуть не расплакался: «Спасибо, мужики, что от позора спасли…» Без причины, Толян, даже прыщ не вскочит. Возможно, где-то ты недорабатываешь. Платочек Викин – это не причина, это – повод.– Это где я недорабатываю?
– Откуда мне знать? Ты не пялься на меня, как червяк на рашпиль, а лучше прикинь спокойно, без суеты, что и как. Когда люди разбегаются, виноваты оба. Может, где в другом месте прокололся? Звоночек какой или еще что?
– Да не было ничего такого… – Художник отпустил веревку и призадумался. – Правда, поцапались накануне вечером. Ну, в кои-то веки сели кино вместе посмотреть, так ей тут же звонки деловые пошли. Через каждые две минуты! И сама не смотрит, и мне не дает… Я и психанул. Не стал на паузу ставить. А она – в истерику…
– Ну, так это ж ее работа.
– И что, нельзя хоть на два часа телефон отрубить?! Без Елены Викторовны все поумирают?.. Да еще хорька на меня оставила. Самому-то жрать нечего…
– Так это ж хорошо! Хотела б надолго уйти – забрала бы. А куда она все-таки подалась, так и не знаешь?
– К матери, наверное. Куда же еще? А там квартирка маленькая и, кроме тещи, еще брат Ленкин живет…
– И все равно, Толян… Не спеши с решением… Здесь дело тонкое… Жизнь дается человеку всего семь раз, как утверждают буддисты…
– Зубы не заговаривай. – Художник встал на табурет и подтянул петлю. – Помоги лучше.
– Ну как знаешь.
Быков нагнулся, обхватил тяжеленный мешок с песком и оторвал его от земли. Репин накинул на горловину мешка петлю и затянул. Затем спрыгнул с табуретки.
– Все, отпускай.
Сук выдержал. Они вдвоем потянули за веревку, подняли мешок до нужной высоты и закрепили. Тренироваться в зале в такую погоду – преступление. А во дворе, на дубе, посаженном, якобы, двести с лишним лет назад самим Суворовым, случайно оказавшимся в здешних краях, – самое то. Но про Суворова, возможно, – просто легенда для поднятия боевого духа.
Когда по мешку был нанесен первый удар, дверь черной лестницы здания отворилась, и во двор, щурясь от яркого света, вышла Надежда Михайлова.
– Тренируетесь, мальчики?
– Стресс снимаем, – миролюбиво подтвердил Быков, нанося левый боковой.
– Для снятия стресса есть более надежные методы. Брали бы пример с Дмитрия. Он теперь ко мне постоянно приходит и слушает программы для релаксации. Добровольно!
– Надюша, так Солома именно к тебе приходит, а не море слушать, – ухмыльнулся Быков. – И я его по-мужски понимаю.
– Я замужем.
– Большой любви колготки не помеха…
Психологиня посмотрела на остряка укоризненно.
– Не смешно. Нам еще на одной из первых лекций профессор анекдот хороший рассказал: лучше недолго поплакать в кабинете психолога, чем долго хохотать в кабинете психиатра… Между прочим, на Западе, у ваших коллег, посещение комнаты психологической разгрузки является обязательным. Кто уклоняется, может и со службы вылететь. Сотрудник спецподразделения, который не уделяет внимания собственному психическому здоровью…