Цепная реакция

– Ты ж сама говоришь, что там все – железно. Без вариантов.

Следачка посмотрела в окно, на сонный Юрьевский пейзаж.

– Теоретически если, то убить Березина мог и не Федин-старший… Но это – теоретически. А так… Мотив есть, причем серьезный. И улики имеются. В тот вечер он был у Березина дома, причем сам же этого и не отрицает… А главное – патроны из ящика его письменного стола. Маркировка – та же, что и на гильзах с убийства, и смазка по химическому составу идентична. Эксперты уже подтвердили. Я даже приманку ему специально подбросила. Спрашиваю: «К вам в дом никто посторонний не приходил после двадцать девятого?» – «Нет, – говорит, – никого не было. Ни посторонних, ни своих. А патроны – не мои! Менты подбросили…» Толь, ну если честно, вы там в этом плане не подсуетились? Из лучших побуждений, разумеется…

– Нам-то зачем? – поморщился Репин. – Да и на оперов не похоже. Патроны в ящике стола заперты были. Этот кабан еще кочевряжиться начал: ключ, мол, потерял… Ломать пришлось. На видеозаписи все есть.

– Видела. Тогда тем более непонятно, почему Федин такую странную линию защиты избрал. Глупо ведь отрицать очевидные вещи. Себе дороже… – Воронова бросила взгляд на часы и вдруг испуганно вскочила: – Ой, машина на почту сейчас уйдет! Ты посиди пять минут, ладно? Я – в канцелярию быстренько.

– Без проблем.

Достав из сейфа несколько запечатанных конвертов, Светлана вылетела из кабинета.

Автор этюда «Спецназ на Марсе» потянулся и лениво поглядел по сторонам. Ничего интригующего. Затем снова уставился на стол. Сочинять рапорт не хотелось. Дело об убийстве Березина лежало в раскрытом виде, обнажая язвы человечества. Привстав, Анатолий взял папку в руки, намереваясь полистать кровавые картинки с места происшествия. Но папка съехала на край стола, и из нее выпало несколько фотоснимков. Художник быстро подвинул дело на прежнее место и, нагнувшись, поднял карточки.

Стук в дверь заставил его быстро принять вертикальное положение.

– Да! Войдите!

В кабинет просунулся постовой милиционер.

– Извиняюсь… А Светлана Петровна где?

– В канцелярию пошла. Сейчас вернется.

– Ей тут письмо на вахту принесли. Мальчишка какой-то. Я оставлю?

– Оставь. Я передам…

Милиционер положил конверт на клавиатуру компьютера и вышел.

Репин машинально взглянул на фотографии, которые по-прежнему держал в руке. Это были снимки какой-то незнакомой местности. Ничего интересного… Засунув карточки наугад между листами дела, собровец уставился в окно, за которым грустила ранняя осень.

Воронова вернулась минуты через две.

– Успела, слава богу… А это что такое?

– Послание вашему высочеству. Чужие письма не читаю. Воспитание не позволяет.

Светлана вскрыла конверт, достала сложенный вдвое небольшой листок и, пробежав его глазами, повернулась к человеку, умеющего взрывать дома.

– Откуда это взялось?

– Постовой передал. Сказал, какой-то мальчишка принес… Что-то не так?

– «Ровно в двенадцать часов будь на Южном мосту, возле рекламы „Блендомеда“. Поговорим за Федина. Не придеш – пожалееш!»– прочитала Воронова вслух. Голос чуть заметно дрожал. – Написано печатными буквами. И с ошибками. «Блендамед» – через «о», «придешь» и «пожалеешь» – без мягкого знака…

– Интересно девки пляшут… А сейчас сколько?

– Без двадцати.

– Время есть… Успеем добежать до канадской границы.

– Почему «успеем»?

– Я с тобой.

Представитель следственного комитета отрицательно покачала головой:

– Встречу не зря на мосту назначили. Открытое место. Если не одна приду – увидят и не подойдут.

– Там же не написано, что ты должна быть одна.

– По-моему, это само собой разумеется.

– Я в сторонке постою, не волнуйся. А одной идти на встречу с родственниками убийцы – плохая примета. Денег не будет.

* * *

Шагая по мосту и время от времени отворачиваясь на ходу от порывов уже по-осеннему пронзительного ветра, Светлана Петровна видела державшегося метрах в тридцати позади нее собровца. Репин шел, прихрамывая (для маскировки) и старательно пряча лицо в воротник куртки. В руке он держал полиэтиленовый пакет с вызывающе торчавшим из него французским батоном. Воронова сразу вспомнила детектив советских времен, который смотрела в детстве. «Узбек-фильм», кажется. Там милицейская «Волга» в течение нескольких часов следовала по пустынному шоссе метрах в двадцати за машиной преступников, оставаясь при этом незамеченной. В конце фильма банду обезвредили, и справедливость восторжествовала. Да, смотрели мы такие фильмы и не смеялись…

Возле рекламного щита «Блендамеда» пока никого не было. Если, конечно, не считать огромного, выше человеческого роста, розового зайца, пританцовывавшего на месте в попытках согреться. Изо рта у зайца смешно торчали два белоснежных зуба, а в руках он держал огрызок огромной морковки из папье-маше. Согласно гениальному замыслу устроителей акции, эти два элемента должны были воочию демонстрировать уникальные свойства рекламируемой пасты. Каждому из редких пешеходов заяц пытался всучить листочки с рекламой, но те ловко уворачивались, продолжая спешить по своим делам.

Остановившись точно возле стенда, Воронова огляделась. Но, кроме нее, зайца и замедлившего шаг Репина, в зоне видимости никого более не наблюдалось. Машины равнодушно проносились мимо, не снижая скорости.

– Извините, вы – Светлана?

Воронова обернулась. Из небольшого округлого отверстия в шее зайца на нее глядел молоденький паренек.

– Да.

– Тогда это – вам…

Парень протянул сложенный вдвое листок бумаги. Точь-в-точь такой, какой она получила ровно двадцать минут назад, в кабинете.

« Взрыв – это предупреждение,– гласила сделанная печатными буквами надпись. – Не выпустишь Федина на подписку, взорву без дураков. За беспредел надо отвечать».

– Что за ерунда? – насторожилась Светлана. – Какой еще взрыв?

Ответ на вопрос последовал без пауз. Метрах в пятидесяти, у противоположного берега реки взметнулся вдруг столб воды высотой в несколько метров, и глухо раскатился взрыв. Тут же надрывно заулюлюкали сигнализации нескольких машин неподалеку.

– Эргэдешка, похоже!

Воронова обернулась. Репин был тут как тут.

– Вот, через зайца передали… – Светлана протянула ему листок. – Почерк тот же.

– Понятно… – Художник пробежал глазами текст записки и поднял глаза на парня. – Студент?

– Студент! – радостно подтвердил тот.

– Вот и хорошо. Студенты – передовая часть молодежи, так что должны осознавать важность момента. Пойдешь с нами.

– Не могу я с вами идти! – фыркнул парнишка. – Мне еще триста флаерсов распространить надо.