Церис

— Но её здесь нет! Она сбежала от своей ответственности в другой мир! — выплюнул дядя. — Вампирам не нужна такая королева! Жалкая и слабая! Единственное на что она сгодится — это чтобы её выпили!

Каменный кулак полетел в чужую челюсть. Дядя впечатался в стену не успев увернуться. Да и не смог бы. Он как и другие предки давно уже не участвовал в войнах, поэтому был слаб.

— Еще раз ты отзовешься так о моей сестре и твоей родственнице, то ты умрёшь, как предатель рода. Моя сестра — королева. Мы как род, должны её защищать, ведь если она падет, то и падем мы все. Вы это понимаете? — обратилась она в конце ко всем родственникам.

— Грехи этого придурка на нас не переводи. Мы прекрасно понимаем, что всегда будем вместе и умирать будем вместе, если нас уничтожат.

— Нас не уничтожат. Это мы их всех перебьем, пока они думают, что все позади.

— Начнешь войну? — довольно улыбнулась одна из бабушек.

— Войну начну я. — раздался железный голос жены. Она поднялась на ноги перестав разглядывать нашу младшую дочь. — И я её выиграю. Если понадобится — захвачу весь мир, лишь бы Марго не грозила опасность.

Глава 2

Это был мой первый день в этом мире. В этот день полил сильный дождь, как только меня занесли в дом. Грохот и тресканье прошлось по крыше, ударяясь мощными каплями и тем самым испугав воспитательницу. Ветка дерева, что росла напротив дома, врезалась в окно, чуть ли не разбивая его. Едва уловимое перешептывание листвы и громкий резкий хлопок ломающегося дерева усилились, поломанный сук ломился в дом.

Смотрительница передала меня запеленатую в сверток другой воспитательнице и выбежала на улицу. Оглушающий звук, словно удары по железным пластам и воротам, разнеслось по небу тем самым пугая и заставляя вздрагивать маленькое беспомощное тельце. Небо осветило белой вспышкой и тут же погасло. Дождь сильнее забарабанил, заставляя оглохнуть.

Неприятные удары сердца рядом заставили отвлечься и прерваться от слежки за нерадостной погодой. Но и это дело пришлось прервать. Звук, подобный рычанию гигантского зверя, что высматривал из облаков и мог под собой похоронить несколько городов, заставил закрыть глаза и поморщиться. Из горла вырвался басистый крик.

Я вцепилась в женщину, и она вскрикнула. Не очень хорошо пахнущие руки исчезли, как и теплые объятья. Под спиной возникла твердая ровная холодная поверхность, отдавшаяся по всему телу и заставившая продрогнуть. Я наконец смогла рассмотреть лицо державшей меня женщины. Злые черные глаза с тонкими подкрашенными бровями, тонкими поджатыми губами и сверкающей жирной кожей.

Внезапно она упала. Сильный гул пронесся по дому, словно прощупывая его и его крепость. Дух ветра пытался сдвинуть каменную постройку, применяя всю свою силу. Железная крыша сильнее задрожала с оглушающим гвалтом. Еще немного и её вырвет с корнем, а следом полетят кирпичи с белой крошкой.

Поломанный сук врезался в окно со всей силы, прибавляя еще один посторонний звук, помимо изучения духом ветра здания. Осколки стекла полетели в воздух с громким тонким треском и некой грязной звонкостью колокольчика. В паре сантиметров я словно в замедленной съемке увидела пролетающий мимо осколок. Воспитательнице не повезло. В нее врезались осколки, и в без того бедную какофонию звуков, только и делающих, что компенсирующих свою бедноту громкостью, прибавился еще один. Звонкий, грубый и в последующем тягучий.

Дух ветра заметил открывшийся путь, но не мог пролезть в открывшуюся для него маленькую щелку. Один из его невидимых хвостов смог залезть сюда и теперь наводил свои порядки. Смотрительница улетела со скрежетом каблуков по каменному полу в другую комнату, и я услышала звук, словно провели ножом по пенопласту. Стулья и стол врезались в стену и послышался треск, но он был плохо слышен, ведь в ушах жужжало и свистело.

Внезапно я почувствовала боль, как спинка стула врезалась в грудь, пытаясь перейти на шею. Еще один такой удар пришелся на ногу, заставляя место тут же отдаться ломающей, тягучей остротой и раскаленным пламенным железом растечься по бедной слабой младенческой конечности. Другой удар пришелся на голову. Попыталась увернуться, но ничего не вышло. Мое тело было припечатано к стене и сейчас в голову летел острый обрубок ножки стула.

Отвернулась и удар пришелся по краю головы. Вновь острая боль пронзила тело и на сей раз я вскрикнула. Нечто внутри начало зарождаться внутри, и я почувствовала холодящую и пробирающую до костей дрожь. Перед глазами почернело и всё прекратилось.

* * *

Как потом говорили горожане, такой погоды в их краях никогда не было. Крыши смело напрочь у большинства людей, и им стало негде жить. И так как я появилась в этот день у дверей приюта, меня назвали Церис. Никто не знает почему так назвали, хотя хотели назвать по-простому — Аня. Но это имя не прижилось, да и мне оно не нравилось. А имя Церис величественно. Я ощущала себя королевой, как только его слышала, поэтому только на него реагировала.

Так же та гроза дала понять, что мир меня возненавидел. Тот шрам еще долгое время у меня заживал, хоть я и не очень хорошо про него помнили, но нащупывая его через голову, вспоминала о той грозе. Так же ни одна птица ни разу не пролетела мимо меня, не нагадив на голову. Мне приходилось постоянно мыть её. Про других животных я не знаю. Крыс в приюте не было, как и мышей, что уж говорить о других животных. Хотя в далеком бессознательном детстве что-то такое я видела.

Когда я немного подросла, подглядела у других более жестоких воспитанников рогатку и тот же день соорудила её. Прицелившись к первой гадкой птице, что не могла пролететь немного боком и именно залетела на мою сторону, повиснув над головой, я натянула камень и тот врезался в тушу. Птица упала на землю все еще живой, и как только я хотела её схватить, она забилась и начала атаковать, нанося клювом раны. В тот день я совершила свое первое убийство. Осмотревшись по сторонам и заметив приближающихся взрослых, я закинула труп в кусты. Если они меня поймают за этой деятельностью, то скорее всего отругают. А мне уже надоело страдать!

Скрыв свой поступок, я убежала, но в этот же день меня пригласили к себе воспитатели. Их лица не предвещали ничего хорошего и вскоре меня отругали. В груди все схватило и перевернулось, ноги задрожали, ожидая будущую боль. Длинная лоза показалась перед глазами, и я услышала приказ воспитательницы приподнять штанишки. Мои любимые свободные штанишки складывающихся в небольшую гармошку у конца. Дрожащие руки потянулись к концу. Вшух! Боль жаром и тонкой полоской обдала и так израненную кожу.

— Это за то, что убила неповинную птицу! — зло прокричала она, встав на колени и ударяя по голеням. Другая воспитательница, та, что потоньше заломила брови и скрестила руки на груди притоптывая ногой.

— Этот монстр ничего не поймет! Ей нужна хорошая порка, а не размахивание розгами! И без еды оставить! Хотя нет, пускай ест. Но не с другими детьми. — самодовольная улыбка растянулась на жирном лице.

Вскоре после того, как мои ноги превратились в месиво, меня заперли в темной одиночной комнате на чердаке. В это место никогда не поступал свет даже несмотря на наличие окна. Тут было пыльно, и другие дети постоянно рассказывали страшные истории об этой части дома. Словно тут живет существо с белой кожей и длинными когтями, и провалами вместо глаз. Оно поедало детей и даже кто-то его видел, когда вставал набрать воды из колодца. Соответственно ему никто не поверил, но вот его дрожь под одеялом о многом говорила. И сейчас я находилась в этом месте.

Кулаки забили по наглухо закрытой двери.

— Пожалуйста! Выпустите меня! Простите! Я раскаиваюсь! Прошу, только не оставляйте меня здесь! Нееет! — я кричала и пыталась вырваться, но в ответ услышала только отдаляющиеся шаги старшей воспитательницы. Тут я услышала хруст за спиной. Кричать я тут же перестала и развернувшись, ожидала увидеть монстра, но никого не было. Комната была пуста, но половица посреди комнаты скрипела и было ощущение, что на них кто-то стоял.

Сердце забилось в груди. Хоть я никого не видела, но ощущала. Может и не по середине комнате, но… немного дальше. И там что-то стояло. Сквозь тьму я пыталась углядеть образы, выискивала страшное существо, что могло на меня напасть. Постепенно зрение привыкало к кружащейся живой тьме, я рассмотрела белый длинный образ, стоящий у стены. Длинное, костлявое, с провалами вместо глаз с перекошенным лицом и выглядывающими тонкими зубами из пасти. Ноги тут же приросли к земле, я перестала шевелиться и даже дышать. Казалось одно лишнее движение, и я спровоцирую это существо. Дыхания не хватало, но наоборот нужно было не дышать! Медленнее… медленнее! Но все равно не получалось. Сердце громко стучало и казалось, что это был самый громкий звук в комнате. По возможности я старалась не моргать и примечать каждое движение существа, чтобы в случае чего тут же избежать атаки.