Церковная старина в современной России
Шрифт:
Молчание можно было бы объяснить привычным сервилизмом епископата, для которого Газпром и госвласть есть основные источники материальной и политической выгод. Однако к проблеме стоит подойти и с культурологической стороны. Пользуясь архетипами церковной истории, я не могу рассматривать проект строительства небоскреба на невских берегах иначе, чем акт иконоборчества, направленный на уничтожение образа града святого Петра. Иконоборчество всегда было императорской ересью, в которой охотно принимало участие провинциальное духовенство. Однако в каждую эпоху иконоборчество имело свои конкретно-исторические причины, и в данном случае они видятся нам в глубинной и подсознательной неприязни к городу и его культуре со стороны его руководителей.
Одно из главных действующих лиц этой истории, представляя проект, высказалось в том духе, что «горожане должны быть счастливы», когда к ним приходит такая компания, как Газпром. Сказанное — проговор по Фрейду. Подобная позиция противопоставляет
и так далее. Только дело, увы, не в отдельных персонах, но в резком общем изменении культурного фона города, а также в провинциализации его руководства (в том числе и церковного). Глубинное противостояние старого города и новых горожан — закономерный итог миграционных процессов, зорко подмеченный выдающимся исследователем русской культуры Александром Михайловичем Панченко, процитировавшим известные строки: «Питер меня вытер, а я ему отомстил — в лаптях по Невскому походил». Сегодня лапти приобретают форму дерзких небоскребов…
Изменение культурной среды Петербурга хорошо почувствовала Елена Шварц, истинно петербургский поэт, которая написала в поэме «Черная пасха»:
Я думала — не я одна, — Что Петербург, нам родина, — особая страна, Он запад, вброшенный в восток, И окружен, и одинок… Но рухнула духовная стена — Россия хлынула — дурна, темна, пьяна. Где ж родина? И поняла я вдруг: Давно Россиею затоплен Петербург… Где ж картинка голландская, переводная? Ах, до тьмы стая мух засидела, родная, И заспала тебя детоубийца — Порфироносная вдова, В тебе тамбовский ветер матерится И окает, и цокает Нева…Сегодня разрушение Петербурга продолжается, и митрополия культурной столицы России немало способствует тому — своим отношением к происходящему. Впрочем, не только митрополия, но и патриархия. Так совпало, что на время одного из последних визитов патриарха Кирилла (Гундяева) в Санкт-Петербург, а именно 10 октября 2009 г., пришлось не только самое крупное выступление горожан против строительства «Охта-центра», но и начало прокурорского расследования по поводу него, начатое по запросу министра культуры А. Авдеева. Его Святейшество был в курсе. И жил он близ Охты, и служил в тот день на Охтинском кладбище панихиду по своим родителям — протоиерею Михаилу и Раисе. И люди шептались: «Он же умный, он же питерский, ну не может он не высказаться, такой день, одно к одному сходится». Но патриарх не высказался — ни кулуарно, ни в прессе. Зато о ту же самую пору председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер был приглашен на 200-летний юбилей Духовной Академии.
Молчание патриарха объясняется не только тем, что все «питерские», переезжающие в Москву, перестают быть «питерскими» и становятся «московскими», коих судьба петербургской культуры уже не занимает. В этой истории патриарх ясно продемонстрировал свои общественные приоритеты: вопросы сохранения Петербурга и его культуры днесь подчинены «добрым отношениям» с властями предержащими и крупным бизнесом, поскольку именно от них зависит материальное благополучие властей церковных. Впрочем, как известно, подобной болезни подвержено не только священноначалие РПЦ, но и другие замкнутые профессиональные объединения. За строительство «Охта-центра» публично высказались некоторые культработники Петербурга, в частности, М. Боярский и В. Гергиев. А группа ведущих российских археологов не только признала «недостаточно обоснованным с научной точки зрения и практически неосуществимым с точки зрения методов консервации и сохранения объектов наследия предложение по сохранению фортификационных сооружений» Ландскроны и Ниеншанца «„in situ“ на значительной площади в рамках археологического музея-заповедника», допустив лишь «возможность музеефикации отдельных элементов построек и фрагментов фортификационных сооружений на участке строительства» [271] , но и выразила готовность раскопать средневековые укрепления «на снос», что уничтожает выявленные объекты культурного наследия и расчищает дорогу будущему строительству.
271
Протокол № 2
заседания секции археологического наследия Экспертного совета по охране культурного наследия при Федеральной службе по соблюдению законодательства в области охраны культурного наследия от 13 ноября 2009 г. под председательством директора Института археологии РАН, члена-корреспондента РАН Н. А. Макарова.Все это происходило на фоне празднования 150-летнего юбилея Императорской Археологической комиссии, наследницей которой является вся современная отечественная археология. В свое время председатель Комиссии А. А. Бобринской не боялся выступить против строительства «доходных и безобразных небоскребов» в исторических городах России. Впрочем, 17 января 2010 г. группа ученых, среди которых археологи академик А. Н. Деревянко и профессор А. Н. Кирпичников, обратилась к министру культуры РФ А. А. Авдееву с просьбой принять меры к сохранению объектов археологического наследия на месте предполагаемого строительства «Охта-центра», ссылаясь на историко-культурную экспертизу значимости открытых памятников и реальной возможности их сохранения, ранее проведенную Институтом истории материальной культуры РАН.
В целом 2008 г. прошел неожиданно спокойно. И не только из-за насыщенности рынка духовных потребностей церковной стариной. Этому существовало политическое объяснение: новые премьер и президент формировали основы своей дальнейшей деятельности, а общество к этому внимательно присматривалось. К тому же основные силы патриархии были брошены на организацию искусственного юбилея 1020-летия Крещения Руси. Юбилей был задуман в Киеве как средство консолидации украинского Православия, однако в Москве решили сделать все, чтобы представить патриархию главным действующим лицом данного события. Лишь защитники Рязанского кремля были постоянно теснимы властями и местным епископом в рамках того процесса, что был запущен с увольнением директора музея Л. Максимовой в конце 2007 г.
Впрочем, передача президентом РФ Дмитрием Медведевым ковчегов с мощами — из Московского Кремля в храм Христа Спасителя — во многом задала вектор будущего развития. Передача состоялась 30 июня 2008 г., а уже осенью в нашей истории произошло несколько важных событий. Еще в июне Нижегородская епархия обратилась в Министерство культуры с просьбой передать икону «Богоматери Владимирской Оранской» в Оранский мужской монастырь. Икона, список с Владимирской Богоматери из Успенского сбора Московского Кремля, была создана в 1634 г. и стала духовной основой созданной в местности Орано поле пустыни (с 1866 г. — общежительного мужского монастыря). В 1920 г. монастырь был закрыт, и в последнее время икона хранилась в фондах Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника. Однако в 1993 г. обитель была возрождена, и к 2008 г. здесь завершился первый этап восстановления церковных зданий.
В соответствии с распоряжением нового министра культуры РФ А. Авдеева за № 1543–01–57/07 от 21 августа 2008 года Владимирская Оранская икона Божией Матери передавалась Нижегородской епархии. О подробностях события рассказали на совместной пресс-конференции архиепископ Нижегородский Георгий (Данилов) и руководитель Росохранкультуры по Приволжскому федеральному округу Дмитрий Мусин. Икона передавалась епархии на три года — при условии контроля над ее состоянием со стороны музейных работников. В случае надлежащего с иконой обращения срок передачи мог быть продлен. При этом было отмечено, что епархия выполнила все требования, касающиеся безопасности и температурного режима хранения. Подобный опыт у епархии имелся: в 2005 г. Макарьевскому Желтоводскому монастырю была передана икона основателя данного монастыря — прп. Макария; состояние ее за истекшие три года не вызвало нареканий специалистов. 5 сентября икона Божией Матери была перенесена в Спасский кафедральный собор Нижнего Новгорода, а 8 сентября — в монастырь в селе Оранки, где была помещена в зимний храм Рождества Пресвятой Богородицы. А. Авдеев был назначен на должность министра 12 мая, и это был его первый самостоятельный ход в отношениях с РПЦ, ввиду чего он решил присутствовать на передаче лично. При всем при том и общество и сам чиновник прекрасно понимали, какой «месседж» формулировала власть, назначая министром культуры профессионального дипломата.
10 сентября 2008 года, сразу после поездки министра в Нижний, состоялась его первая встреча с патриархом Алексием (Ридигером). Кроме разговоров о возможности передачи иконы Ветхозаветной Троицы, приписываемой руке прп. Андрея Рублева, из Третьяковской галереи в Троице-Сергиеву лавру, обсуждался вопрос и о важности правильной реставрации переданных патриархии храмов.
Последняя проблема не переставала быть одной из драматичных. Заместитель министра культуры Андрей Бусыгин, выступая 30 октября на научно-практической конференции Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, предложил РПЦ самой готовить в своих учебных заведениях специалистов по реставрации и охране памятников старины, что в будущем должно облегчить создание в храмах музеев и древлехранилищ.