Церковная старина в современной России

К началу 2004 г. подзаконные акты в области охраны объектов культурного наследия так и не были разработаны, чему способствовала и административная реформа. Одновременно с новым Министерством культуры и массовых коммуникаций в 2004 г. были созданы Федеральное агентство по культуре и кинематографии и Федеральная служба по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охраны культурного наследия. Поскольку функции охраны принадлежали каждой из трех структур, единый орган, соблюдающий культурную память страны, так и не был создан. Не было создано и единой системы органов охраны объектов культурного наследия в центре и на местах. Становление территориальных управлений Росохранкультуры привело к тому, что местные органы охраны оказались в ряде случаев поставлены перед фактом сделанных «наверху» согласований и утратили ранее существовавшие рычаги воздействия на пользователя. Сложившаяся система «двоевластия» негативно сказалась на положении дел с охраной памятников культуры, переданных в ведение религиозных организаций.

9 марта 2004 г. в своей рабочей резиденции в Чистом переулке патриарх Алексий (Ридигер) принял новоназначенного министра культуры Александра Соколова. После некоторого периода охлаждения двусторонних отношений было найдено полное взаимопонимание в деле «сохранения национальной культуры». Обращаясь к министру, патриарх отметил, что «здесь необходимо взаимодействие, которое, я надеюсь, с Вашим приходом… мы будем осуществлять». К числу первоочередных проблем были отнесены передача общине Покровского храма в Филях и подготовка нового договора между Министерством и патриархией. Одновременно наблюдатели отмечали, что сближение позиций происходит у патриархии не с федеральной властью в целом, а — преимущественно — с ее антилиберально настроенным крылом [264] .

264

Верховский А. Власть и религия в современной России // Свободная мысль. 2004. XXI, № 4.

2004 г., год появления в России нового министра культуры, запомнился обществу захватом общиной храма Воскресения в Кадашах (Москва) помещений, где еще размещались реставрационные мастерские центра имени Игоря Грабаря; драмой областного Костромского музея, который совместными усилиями местной епархии и Росимущества был выжит из ансамбля Ипатьевского монастыря, а его коллекция была расчленена государством по принципу «религиозного» и «краеведческого» назначения, и началом претензий Рязанской епархии на городской кремль, в котором располагался музей-заповедник. События в Кадашах заставили московскую интеллигенцию вспомнить и о Донском монастыре, чьи памятники и надгробия стали недоступны для осмотра. Еще осенью 2001 г. Музей архитектуры, выдавленный в свое время патриархией из монастыря, провел у себя выставку «Святыни, мерзости и редкости в Донском монастыре» и издал сборник статей, поднимавших существующие проблемы. Архимандритом Агафодором (Маркевичем) были закрыты для посещения монастырский сад, Малый собор, нижний храм Большого собора и усыпальница Голицыных. Практически отсутствует доступ в покои Патриарха Тихона, где открыт Музей патриарха. Исторический облик святыни разрушают как боевые машины танковой колонны им. Дмитрия Донского, так и новоделы храма св. патриарха Тихона и часовни над колодцем. И совершенно не ясно, как изменится ситуация с назначением сюда 25 декабря 2009 г. нового наместника, епископа Павлово-Посадского Кирилла (Покровского).

В апреле 2004 г. Министерство культуры Свердловской области заявило протест против строительства Екатеринбургской епархией гостиницы на территории двух памятников историко-культурного наследия («Дом жилой» и «Станция вольных почт»), которое началось еще в сентябре 2003 г. Проект не был согласован с органами охраны памятников, и возникла угроза обрушения исторических зданий, так как вырытый котлован вплотную подходил к их фундаментам. Одной из новых болевых точек во взаимоотношениях церкви и культуры стал Псков. Еще 2 ноября 2003 г. в Пскове археологами был обнаружен нижний ярус трапезной палаты XVI в., принадлежавший подворью Снетогорского монастыря, он тут же был пробит трубой строящегося магистрального водопровода. Депутат Госдумы Сергей Митрохин еще тогда же потребовал от генерального прокурора Владимира Устинова возбудить уголовное дело по факту разрушения памятника. 30 марта 2004 г. в Москве в конференц-зале ВООПИК состоялся круглый стол «Древний Псков сегодня. Проблемы экологии, сохранения историко-культурного наследия и современной застройки» [265] . Выездное заседание президиума Общества, состоявшееся в Пскове 19 мая, отметило факты грубого нарушения Закона «Об объектах культурного наследия» со стороны государственных и религиозных организаций и частных лиц. Предмет особой тревоги вызвало состояние иконостаса Троицкого собора. Проект теплофикации храма не рецензировался на федеральном уровне, рекомендации Е. Скрынниковой, ведущего специалиста ЦНРПМ, не были учтены, в результате резко — с 75 до 35 % — снизилась влажность в помещении, что привело к разрушению икон и угрожало сохранности интерьера собора. Согласно сделанным рекомендациям, иконостас XVII–XVIII вв. должен был быть демонтирован, отреставрирован еще до включения отопления и возвращен на место лишь при установлении в храме оптимальной температуры. К тому же, исторический хорос собора, соответствующий интерьеру, был заменен похожим на «консервную банку» софринским современным изделием, которое закрыло иконостас. В результате епархии было рекомендовано провести неотложные работы по сохранению интерьера Троицкого собора, а органам охраны осуществлять постоянный мониторинг состояния икон. По сообщению некоторых участников совещания, шелушение и опадание красок, вызванное изменением температуры, было видно невооруженным глазом.

265

Судьба архитектурных памятников Пскова под угрозой // Церковный вестник. 2004. № 7.

На этом фоне особого внимания заслуживали отзывы некоторых представителей местного духовенства о судьбе и использовании икон. Протоиерей Владимир Попов, настоятель церкви свт. Николая в Любятове, говорил, что сам он по возможности старался воздерживаться от требования забрать иконы из музеев, потому что Церковь не всегда имеет возможность их сохранять, и нельзя огульно обвинять музеи в том, что они являются «местами заключения» икон. Иерей Андрей Давыдов, настоятель церкви Рождества Иоанна Предтечи, признавал, что священнослужители не всегда могут понять ценность того, чем владеют. Новооткрытую экспозицию икон в Новгородском музее он назвал лучшей в мире: «Если надо объяснить кому-то, что такое православие, я бы в первую очередь посоветовал посетить музейную экспозицию икон, постоять перед каждой иконой, посмотреть, вдуматься».

В декабре 2004 г. Алексей Комеч в интервью изданию «НГ-Религии» заметил: «В целом с большими искажениями по России восстановлено около 10 000 храмов. Мы знаем о большинстве этих случаев, об искажениях, нарушениях и т. д. Сожалеем, что у нас такая Церковь, но если бы этого не было, памятники бы вообще погибли… Я сейчас согласен на любые искажения, лишь бы сохранить то, что осталось. Поэтому мы не должны стоять на пути общин, готовых взять на себя ответственность за храм, монастырь или часовню». Однако эти факты никак не повлияли на процесс передачи памятников Церкви и качество их последующей реставрации в 2000-х гг.

После возвращения в 2004 г. Толгской и Тихвинской икон в их обители достаточно широко распространилась практика выдачи святынь из музейных собраний на храмовые праздники. Так, в Кирове 21 октября 2005 г., в день памяти прп. Трифона Вятского, в Успенский собор был доставлен келейный крест святого, который хранился в Кировском областном художественном музее имени В. М. и A. M. Васнецовых. 3 июня 2005 г., в день празднования Владимирской иконе Божией Матери, Нижегородский краеведческий музей выдал на один день в восстанавливаемый Оранский Богородицкий мужской монастырь для праздничного богослужения чудотворный Оранский список Владимирской иконы Божией Матери.

Одновременно проявились попытки контроля патриархии за туристическим потоком к культовым местам. Еще весной 2003 г. Межрелигиозный совет России решил, что паломничество не относится к туристической деятельности, и внес соответствующее предложение о законодательном разграничении этих понятий в Госдуму. В октябре-ноябре 2004 г. представители ОВЦС митрополит Смоленский Кирилл (Гундяев) и его заместитель епископ Егорьевский Марк (Головков) вновь вернулись к этой идее. 12 октября 2005 г. Межрелигиозный совет принял решение внести в Госдуму поправки к Закону «Об основах туристической деятельности в РФ». При этом предполагалось, что паломнические центры, как некоммерческие структуры, должны быть освобождены от налогов. Характерно, что в 2004–2005 гг. крупнейшие монастырские островные комплексы — Валаам и Соловки — либо подписали документы о координации своей деятельности в сфере приема паломников и туристов с соответствующими музеями, либо обратились к властям с призывом административно ограничить поток «диких» туристов цифрами, примерно соответствующими числу посещающих остров по линии паломнических служб.

На этом фоне события 2005 г. в Ярославле и Рязани, связанные с требованием предоставить в пользование местным епархиям храма св. Ильи-пророка и Рязанского кремля как «духовно-административного центра», вызвали неожиданный всплеск общественной напряженности. После того как Комиссия Минкульта сочла ярославскую инициативу нецелесообразной, губернатор Анатолий Лисицын заявил, что подготовил обращение к Президенту с просьбой оказать содействие в передаче Ильинского храма, и почти одновременно выступил с предложением провести общероссийскую акцию по передаче патриархии икон и церковной утвари, хранящейся в музеях. Инициатива, поддержанная патриархией, вновь обвинившей музейщиков в «укрывательстве краденого», вызвала ряд резких откликов в прессе. Вениамин Архангельский, директор Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника, сообщил, что в 1991–1992 гг. из музея в храмы было передано около 1500 икон, и теперь епархия не всегда может ответить, где они находятся. В качестве положительного примера он привел факт передачи образа прп. Макария Желтоводского, написанного в 1661 г. Симоном Ушаковым. Передача состоялась, только когда епархия выполнила все необходимые условия, и в Макарьевском монастыре фактически был создан небольшой музей одной иконы. Кроме руководителя Третьяковской галереи Валентина Родионова в адрес инициативы критически отозвалась гендиректор Владимиро-Суздальского музея-заповедника Алиса Аксенова. Она сообщила, что в 1990-е гг. Музей передал в церкви и монастыри 726 предметов церковного обихода XVI–XX вв., в том числе 183 иконы. Спустя несколько лет выяснить судьбу большинства икон и утвари оказалось невозможным, так как в епархии нет установленного порядка учета икон.

Подобные конфликты оказались связаны со сменой поколений епископата и с восшествием на кафедры новых амбициозных архиереев, действия которых разрушали не только сложившийся порядок вещей. Кроме Ярославля и Рязани, сходные оказались характерны для Брянска, Саратова, Перми и Ставрополя. Еще в ноябре 2003 г. стало известно о конфликте между епархией и музеем-заповедником в Карачаево-Черкесии из-за древних аланских храмов середины X в. в районе поселка Нижний Архыз. Только что назначенный сюда епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан (Ашурков) предложил передать их епархии. В одном из храмов местный приход уже совершал литургию с согласия дирекции музея. Однако возможность тотального контроля над заповедником со стороны епархии вызвала беспокойство общественности, которая начала собирать подписи под обращением к главе республики с требованием не передавать храмы патриархии.

Подобным образом изменилась ситуация и в Калининградской епархии в 2009 г., после того как ее глава стал патриархом Московским и всея Руси, оставив непосредственно за собой управление бывшей вотчиной. Уже в мае того же года он лично обратился к премьер-министру Владимиру Путину с просьбой передать РПЦ местный «кафедральный собор» — ныне музей, некогда протестантскую кирху, а еще ранее — католический костел. В сентябре список расширился: сюда попали не только несколько разбросанных по области кирх, но и здания кукольного театра и симфонического оркестра, также относящиеся к бывшей «протестантской недвижимости», а еще — ряд средневековых замков крестоносцев, в частности Георгенбург, «недвижимость католическая».