Церкви и всадники

Авторитет папской власти нередко противопоставлялся местным полномочиям епископа; в XI–XII вв. апелляция к папской власти становится явлением, сопутствующим клюнийскому реформированию монастырей, в ряде случаев напрямую с ним связанным. Монастыри, принадлежавшие к ордену, освобождались от местной церковной власти: их епископом считался аббат Клюни, а сам клюнийский монастырь был подчинен непосредственно папе. Однако местные епископы часто не оставляли своих притязаний [274] . В числе вопросов, по которым настоятели монастырей вступали с ними в конфликт, встречается и строительство церквей. Такой конфликт, возможно, имел место в Муассаке: главный храм этого аббатства был перестроен после присоединения Муассака к Клюни; в памятной надписи об освящении этого храма, где перечисляются имена присутствовавших на церемонии прелатов, имя епископа Каора (Муаcсак относился именно к этому диоцезу) Фулька не то что опущено – о нем специально говорится, что он был «отвергнут» [275] .

274

Cowdrey H.E.J. Op. cit. P. 113–120.

275

«RESPVITVR FVLCO SIMONIS DANS IVRA CADVRCO» – кроме того, эпитет SIMONIS, возможно, содержит в себе обвинение епископа в симонии (хотя не исключено, что это просто часть имени – см. об этом: Rupin E. L’abbaye et les clo^itres de Moissac. P., 1897; Treignac, 1981. P. 51–52).

Аббаты и приоры

Настоятели монашеских общин – аббаты и приоры – чаще всего упоминаются в связи со строительством и ремонтом главной церкви собственного монастыря, что является вполне естественным. Наиболее известный тому пример – перестройка аббатской церкви Сен-Дени Сугерием [276] . Сочинение аббата Сугерия – пожалуй, самый содержательный для своего времени источник, сообщающий о деятельности аббата-заказчика. Однако и других свидетельств о строительной деятельности аббатов существует немало. Из грамот и хроник становится известно о том, что Гийом, аббат монастыря Тюль, решил перестроить обветшавшую церковь монастыря, для чего попросил помощи окрестных сеньоров [277] . Аббат Жоффруа предпринял перестройку аббатской церкви Шарру [278] . Петр Эриспелли, встав во главе вновь образованного приората Фуа-Монжо, подчиненного Монтьернеф, выстроил его «от первого камня», после чего управлял общиной более сорока шести лет [279] .

276

Sugerii liber.

277

Mortet I. № 3. P. 15–16.

278

Crozet. № 57. P. 16.

279

«Petrus Erispelli nomine… monachus qui, eam, a primo lapide extruxit, aedificavit et rexit strenuissime plusquam quadraginta sex annis» (Crozet. № 138. P. 35).

Об аббатах нередко говорится как об основателях монастырей, и, пожалуй, в интересующий нас отрезок времени они выступают в этой роли чаще, чем раньше. XII в. – эпоха появления обителей нового толка, многие из которых затем становились центральными звеньями новых орденов (таковы – из наиболее известных – уже упомянутые выше Грандмонт [280] , Шартрез [281] , Фонтевро [282] ). Их основателями, в отличие от более древних монастырей, заложенных по большей части влиятельными мирянами, были лица духовного звания: проповедники, отшельники, становившиеся затем во главе общины в качестве аббатов. Начало таких монастырей нередко было довольно скромным: группа монахов-единомышленников удалялась в пустынные места, где они собственными усилиями возводили первую церковь [283] .

280

Об основании см.: Mortet I. № 134. P. 353.

281

Mortet I. № 88. P. 265–267.

282

Crozet. № 145. P. 37–38.

283

См., например, о монастыре Грандмонт: «Prior et nonnuli de fratribus… ad locum divina revelatione compertum, nec longe a Muerto distantem, se contulerunt. Ibi ecclesiam et domos aedificaverunt» (Mortet I. № 134. P. 353).

Встречаются упоминания о том, что аббат монастыря-патрона инспектировал строительство храмов подчиненных монастырей и приоратов. Особенно это характерно для монашеских орденов, где среди прочих отличительных черт (особенности одежды, литургии, повседневной жизни монахов, закрепленные уставом) выдерживались и определенные принципы конструкции и декорирования церковных зданий (церкви клюнийской конгрегации, в еще большей степени – цистерцианского и картезианского орденов). В житии клюнийского аббата Одилона упоминается не только предпринятая им перестройка аббатской церкви Клюни, но и строительство множества подчиненных монастырей; в некоторых случаях говорится, что Одилон приезжал туда сам и наблюдал за ходом работ [284] . Бернард Клервоский, как следует из упоминавшейся выше грамоты графа Конана, также курировал строительство цистерцианских приоратов, посещая их лично [285] . В клюнийских «установлениях» для монастыря Фарфа в Италии подробно оговаривается, какие постройки должны быть на территории монастыря, как их следует расположить, каковы размеры церковного здания [286] .

284

Mortet I. № 37. P. 130–131.

285

Mortet II. № 18. P. 53–55.

286

Mortet I. № 38. P. 132–139.

В ряде случаев аббаты действуют так, как если бы они обладали епископскими полномочиями, разрешая или запрещая строительство церквей. Видимо, это связано с усиливающейся в течение XI–XII вв. тенденцией выхода монастырей из-под контроля епископов. В большинстве случаев речь идет об аббатах клюнийских монастырей. Нередко при этом оговаривается ряд конструктивных предписаний и ограничений в отношении здания. Так, аббат дает разрешение владелице замка на возведение в нем капеллы, оговаривая при этом, что она не должна иметь колокольни [287] . Аббат Сен-Жиль дю Гар дает разрешение магистру ордена тамплиеров на возведение капеллы, которая также не должна иметь колокольни и должна соответствовать указанным в грамоте размерам [288] .

287

«…aedificare concessit sibi oratorium in propria domo <…> absque cimiterio et absque campana» (Mortet II. № 50. P. 118–119).

288

Mortet II. № 39. P. 100–101.

Монахи и каноники

В документах нередко встречаются краткие сообщения о том, что церковь выстроена или отдана под перестройку монахам какого-либо монастыря или коллегии каноников [289] . Как и кто именно при этом принимал на себя заботу о строительстве, бывает трудно понять без сопутствующих уточнений. В некоторых случаях известно, что этим занимался аббат или приор монастыря [290] , декан капитула или кто-либо из монахов или каноников, специально назначенных монастырским или соборным капитулом.

289

Пример такой формулировки: «Ego Goffridus, Dei gratia, Cartonensis ecclesiae humilis minister, monachis Beati Martini Majoris Monasterii, capellam de Villa Berfoldi, qui antea lignea erat lapideam fieri permisi» (Mortet I. № 140. P. 363); см. также сходные свидетельства: Cart. Ang'ely I. P. 83–85; Cart. Cyprien. P. 183.

290

Crozet. № 82, 83. P. 22.

При перестройке собственно аббатских и коллегиальных церквей из числа монахов или каноников выделялся специальный человек для курирования работ [291] . Когда речь идет о перестройке церкви аббатом или епископом, встречаются упоминания о том, что ключевые решения принимались им не единолично, но вместе с членами общины (по всей видимости, это были все-таки члены капитула, а не рядовые монахи и каноники) [292] . Аббат Сугерий, чья активность и смелость в принятии неординарных решений была не совсем обычной для того времени, тем не менее постоянно ссылается на советы братии, с которыми он находил или не находил нужным соглашаться, и на протяжении всего рассказа о строительстве церкви чувствуется его подспудный диалог с общиной [293] .

291

В ряде случаев он назван термином operarius. Однако, как и в отношении других упоминавшихся терминов, его значение довольно нечетко: этим словом мог обозначаться и архитектор, и собственно инициатор строительства. См.: Mortet II. P. XXX–XXXVI. C м. об этом также у К.М. Муратовой в описании организации труда готических мастеров: Муратова К.М. Мастера французской готики XII–XIII вв.: проблемы теории и практики художественного творчества. М., 1988. C. 147.

292

См., например: «… abbas, communicatio monachorum sibi comissorum consilio, annuens, venit Viennam et <…> cepit cenobium edificare» (об основании монастыря Бонво, Mortet I. № 137, P. 361); «Guillelmum prior, instantibus fratribus, coepit aedificare aecclesiam… Qua de casa, prior Guillelm, consilio fratrum suorum…» (о строительстве приходской церкви, подчиненной приорату Экс, Mortet I. № 33. P. 91).

293

См.: Sugerii liber: «Anno administrationis nostrae vicesimo tertio, cum in capitulo generali, quadam die, conferendo cum fratribus nostris tam de hominibus quam de privatis negotiis consederemus, iidem charissimi fratres et filii obnixe in charitate supplicare coeperunt» (P. 40); «Deo cooperante et nos et nostra prosperante, cum fratribus et conversis nostris tam sanctum, tam gloriosum tam famosum opus ad bonum perduci finem misericorditer obtinere meruimus» (P. 48); «Quo facto, cum quorumdam persuasione ad turrim anterioris partis prosecutionem studium nostrum contulissemus…» (P. 50).

Кроме того, монахи и каноники могли проявлять личную инициативу в строительстве храма. Прежде всего здесь следует говорить о нерегулярных канониках, не стесненных в своих действиях строгостями устава и поступавших во многом подобно мирянам. Каноник мог выстроить церковь на свои средства в собственных владениях, как это сделал ключник Пуатевинского собора Ришар [294] . Этот случай характерен скорее для дореформенного периода. Однако и во время реформы встречаются упоминания о канониках и монахах, занимавшихся строительством своих церквей, хотя слово «свои» здесь требует некоторой оговорки. При пострижении в монастырь (или вступлении в общину регулярных каноников) сопроводительным даром нередко являлась церковь, принадлежавшая до этого семье нового монаха. Известны случаи, когда монах продолжал после этого заботиться о церкви, принадлежащей теперь монастырю и остающейся для него в какой-то мере «своей». Интересен в этом отношении случай Уно из Гаваре, выходца из одного из знатных родов Керси, который вместе с членами своей семьи основал монастырь Сен-Мартен де Лейрак и подарил его аббатству Муассак при вступлении туда монахом в 1060 г. Церковь Лейрака оставалась недостроенной, и, по всей видимости, Уно продолжал ею заниматься, будучи членом братии, а с 1072 г. и аббатом Муассака. Его управление монастырем окончилось скандалом; будучи отстраненным от должности, он удалился в Лейрак простым монахом. Освящение законченной церкви состоялось только через два года после этого [295] . С этим случаем перекликается множество других, о которых сохранилось меньше подробностей. Так, рыцарь (miles) Вальтер уже после того, как стал монахом аббатства Сен-Мартен де Турне во Фландрии, основал и выстроил церковь, передав ее своему монастырю [296] . Рауль, монах аббатства Сен-Жуэн де Марн, подарил своему монастырю церковь и землю, на которой должен быть выстроен новый приорат [297] . В такой активности часто прослеживается своего рода «мирской след»: монахи и каноники, отстраивая переданную церковь или основывая новую, действовали одновременно как представители монастыря и своей семьи. Церковь становилась одним из звеньев той цепи, которая соединяла общину и светские семьи монахов и каноников.

294

Cart. Cyprien. P. 151–152.

295

Rupin E. L’abbaye et les clo^itres de Moissac. P., 1897; Treignac, 1981. P. 57–62.

296

Mortet I. № 101. P. 290.

297

Crozet. № 122. P. 32.

3. Реформирование церкви и церковное строительство

Пытаясь представить некую общую картину церковного строительства в XI–XII вв., я уже не раз вынуждена была делать оговорки относительно того, что тот или иной ее аспект не оставался неизменным. Однако этих оговорок, конечно, недостаточно и представленный здесь обзор будет не до конца верным, если не уделить в нем специального внимания тому, сколь динамична на самом деле была эта картина, и не наметить основных траекторий происходивших тогда изменений. А они были весьма существенными, ведь обозначенный период был отмечен колоссальной трансформацией самой церкви и принципов ее взаимоотношений с мирянами, получившей название григорианской реформы. Начавшись с восстановления строгости монашеского общежития, она привела к существенным преобразованиям самого института церкви. Реформа устанавливала гораздо более четкое разграничение областей деятельности мира и церкви и полномочий их представителей. Их строительные инициативы, соответственно, тоже не могли не меняться.

До реформы светская инвеститура клириков приводила к тому, что высшие слои аристократии и церковные иерархи представляли собой тесный круг, сплетенный родственными связями и взаимными обязательствами. То, как в этом кругу выстраивались отношения, зависело часто уже не столько от церковного сана или должности принадлежащих к нему, сколько от сложившейся ситуации [298] . В строительных инициативах епископов, герцогов и графов эта близость также находила свое проявление.

298

«mingling of sacred and secular things»: Southern R.W. The Making of the Middle Ages. Lnd., 1953. P. 130; Wood S. Op. cit. P. 851–864.

В действиях епископов нередко прослеживаются личные и семейные интересы. Строительство собора епископом Анжера в начале XI в. осуществлено при поддержке близких (его отца и матери), и грамота, сообщающая об этой перестройке, на деле мало чем отличается от документа, составленного от лица мирянина [299] . Еще более мирским жестом выглядит строительство церкви Гроба Господня епископом Пуатье Исембертом: он возвел ее неподалеку от своего замка в Шовиньи после паломничества в Иерусалим в 20-х гг. XI в. [300] Это пример личной активности, какую нередко проявляли и миряне [301] . Описание этого факта, как и последующей передачи церкви монастырю, полностью укладывается в парадигму светских заказов и дарений. Единственное отличие (на уровне документа) состоит, пожалуй, в том, что среди свидетелей, подписавших дарственную, кроме родственников епископа перечислены все главные члены соборного капитула (в числе которых, впрочем, тоже был по меньшей мере один родственник – племянник Исемберт, вскоре сменивший его на епископской кафедре) [302] .

299

Mortet I. № 22. P. 83–84.

300

Cart. Cyprien. P. 136–137.

301

Так, поступок Исемберта фактически совпадает с действиями мирянина Иктора, который тоже строит церковь Гроба Господня в память о паломничестве в Иерусалим (Mortet I. P. 107–108).

302

Следует все же учитывать тот факт, что церковь находилась в подчиненном Исемберту диоцезе, и как в ее строительстве, так и в последующей передаче монастырю Сен-Киприан можно усмотреть не только персональную инициативу, но и руководящие действия главы епископства. На этом, в частности, настаивает Ж. Дюге, специалист по социальной истории Пуату в Средние века: Duguet J. Chauvigny au XIe si`ecle // Le Pays Chauvinois. № 20. T. III. P. 59–61 .