Цесаревич Вася

– А я с ямской станции телеграмму послала, – сообщила Катя. – Но тоже никому постороннему не говорила.

– О моей поездке знали только дедушка и папа, – сказала Лиза. – А кто же тогда мог нас предать?

Девушки переглянулись и дружно выдохнули:

– Жандармы выследили!

Вера взмахнула рукой, и поручик Жданов вдруг широко зевнул, похлопал непонимающими глазами и прилёг на стоявшую поодаль лавку. Через минуту он уже сладко похрапывал и улыбался во сне. Наверное, ему снились генеральские эполеты.

– Ну и зачем? – спросил Красный.

– Он мог нам помешать, – пожала плечами Верочка. – А у нас на сегодняшний вечер другие планы. Не так ли, девочки?

На следующее утро Красному пришлось ехать на завод в гордом одиночестве по самой уважительной причине – девушки осуществили свои планы на вечер. Точнее, приступили к их осуществлению. Лиза Бонч-Бруевич, лежавшая в своём номере с мокрым полотенцем на больной голове, объяснила, что ночью они втроём разыгрывали какое-то первенство. Непонятно какое, но Лизавета его выиграла. И для храбрости заказала в гостиничном ресторане бутылку мадеры. Потом ещё одну. А потом Катя Орджоникидзе предложила не маяться дурью и перейти на коньяк, который, как известно, является напитком героев.

– Я ведь хотела… – едва заметный румянец выступил на зелёном от возлияния лице Лизаветы. – Впрочем, у меня ещё две попытки. Теперь оставь нас в покое, бесчувственный болван, и распорядись принести рассолу.

Вот потому и поехал на завод в одиночестве.

Но там ему не дал скучать Чкалов, решивший доказать превосходство лётчиков-испытателей над какими-то там лейб-гвардейцами. И всё ревниво косился на ордена.

– Валерий Павлович, – укорил его Вася, – вы перед кем лихостью бравируете? Хотите разбить экспериментальную машину на глазах владельца завода?

– Кто владелец завода? – удивился Чкалов.

– Я, – скромно признался Красный.

– А мне никто ничего не говорил. Думал, нового испытателя прислали.

– И всё равно это ничего не меняет, Валерий Павлович.

Удивительно, но увещевание подействовало, и Чкалов из воздушного хулигана на какое-то время превратился в осторожного и вдумчивого испытателя, чутко реагирующего на любое неправильное поведение машины. За четыре дня список замечаний и пожеланий к технике увеличился до восьмидесяти трёх пунктов.

Да, и самостоятельно взлететь у Василия получилось только через четыре дня. Сначала на «Стрекозе», так похожей на «Сессну» из будущего, а потом на «Чайке». Поликарпов был готов уступить и выпустить в небо раньше, но Чкалов порекомендовал дождаться установки рации и только потом лететь.

Вася дождался установки радиоаппаратуры и поднялся в небо с непонятным непосвящённому человеку восторгом. Но осторожничал, чётко следуя ещё не написанным инструкциям и наставлениям, где каждая строчка – это чья-то кровь.

Полетал немного в междуречье Волги и Оки, несколько раз имитировал штурмовку товарного поезда на железной дороге, сделал пару фигур высшего пилотажа и на посадку заходил в прекрасном расположении духа.

На земле его встретил сияющий Поликарпов:

– Василий Иосифович, завтра будет готов второй самолёт, и нам уже есть что показать императору!

– Без вооружения? Это несерьёзно, Николай Николаевич.

– Пушки обещают не раньше августа, но крупнокалиберные пулемёты привезут уже сегодня вечером.

– Так быстро?

– За те деньги, что мы перевели Шпитальному, это ещё медленно.

Разговор прервал Чкалов, до этого на краю лётного поля разговаривавший с каким-то важным господином в мундире почтового ведомства. Валерий Павлович подошёл и протянул листок бумаги:

– Телеграмма от Его Императорского Величества.

– И что там? – полюбопытствовал Вася.

– Да вот…

Василий забрал листок и прочитал вслух:

– «За халатную неторопливость в освоении новой военной техники разжаловать поручика лейб-гвардии Красного в штабс-капитаны лейб-гвардии. Быть в Гатчине не позднее вечера тридцатого апреля». Подпись.

– А сегодня двадцать девятое, и время уже к обеду, – заметил Поликарпов.

– Мать… – откликнулся Красный. – Николай Николаевич, готовьте «Стрекозу» к вылету, а я в город за девушками. Будем совершать рекордный перелёт Нижний Новгород – Гатчина.

– А я на «Чайке» в сопровождении пойду, – решил Чкалов. – Готовьте оба самолёта, Николай Николаевич! Летим к славе и известности!