Чабор

Побитая раба тут же, как ни в чём не бывало, встала и принялась почёсывать ушибленные места.

Бардак смотрел на неё сосредоточенно и зло:

— Всё же, — с досадой произнёс он, — мне надо было сотворить тебя так, чтобы одна нога выгибалась вперёд, а другая назад. Вот это было бы чудище! Или то место, которым ты ешь и чем… наоборот, сделать одним местом. У тебя ведь и так всё через это место…

Взгляд Бардака стал холоден и мёртв, а это уже было гораздо серьёзнее заурядного «перевоспитания» клюкой. То, что мог сделать царь Темнолеса в такой момент, способно было повергнуть во мрак весь белый свет. Шайка, зная это, тут же трусливо бросилась к трону, сняла с хозяина сапоги и принялась услужливо и тщательно вылизывать ему ноги.

Наверное, стоит сказать, что она знала, чем и как ублажить желания повелителя, ведь по большому счёту для того он её и создал. Стоило Шайке увидеть этот страшный взгляд, она вылизывала хозяина, сколько тот хотел, и, как это ни гадко, где он этого хотел.

Внезапно у дверей тронного зала раздался какой-то шорох. Скользя жёлтым, грязным брюхом по полу пещеры, к трону царя ползло мерзкое, голое существо. Оно очень напоминало непомерно большого зайца, абсолютно лишённого шерсти. Беспрестанно тычась в каменный пол длинным мокрым носом, оно даже не пыталось поднять свой взгляд от холодных плит.

Вырвавшись из чар своего гадкого наслаждения, Бардак с ненавистью посмотрел на слугу, посмевшего вторгнуться в его тошнотворные грёзы.

— Если, — прохрипел Бардак, — то, что тебя привело, окажется малозначительным, — я… я не знаю, что с тобой сделаю…

— Владыка, — раздался шипящий, сдавленный голос безшёрстного существа, — там Мор. У него с-с-срочное — с-с-с. Повелитель — с-с-с, Вы же знаете, я не стал бы, …как я могу?

— Заткнись! — Бардак нехотя натянул бережно снятые слугой принадлежности царского туалета и пнул взмокшую от старания Шайку ногой. — Зови Мора…

В тёмном проёме двери появилось что-то огромное. Сделав ещё шаг к свету, «это» явило собой то, что вызывало ужас на любой стороне Леса. Мор имел тело огромного человека, но с когтями и клыками лютого лесного зверя. Даже в лице у него угадывалось что-то медвежье. Конечно, ведь он и был медведем, когда этого хотел.

— Хозяин! — взревел вероломный гость, тяжело дыша.

— Мор, — перебил его Бардак, — хорошо, что ты появился, а то Шайка и Ульянь уже заморили меня тоской.

— Хозяин, — повторил Мор, — у нас беда…

Царь разочарованно поднял брови:

— Беда — плохое развлечение, Мор. Ты, наверное, неправильно меня понял. Надеюсь, не шутки ради ты произносишь это слово?

— Нет, владыка. Меч Индры у мальчишки…

— Меч?!! — крикнул Бардак так, что зазвенели каменные стены зала. — Что ты сказал?!!

— Они владеют мечом Индры, — тихо повторил Мор, отводя взгляд от извергающего искры бешенства царя.

— Как?!! — возопил тот, не желая верить в услышанное. Схватившись за голову, он метнулся дальний угол пещеры. — Твари!!! Тва-а-а-ри!!! Как вы его пустили?!

— Повелитель, — прервал эти вопли негодования Мор, — всё это Говар. Он специально надоумил мальчишку прийти раньше положенного.

— М-м-м-м, — стонал Бардак. — Почему ты не убил этого ребёнка?

— Владыка, я был недалеко от Ямала, когда ни с того ни с сего услышал гром. Подозревая неладное, я бросился к Белой горе. Там я заметил человеческие следы. Я и поверить не мог, что кому-то взбредёт в голову шататься по Лесу в эту пору. Когда след упёрся в ямаловы камни, мне уже ничего не надо было объяснять. «Голова» Ямала рассыпалась, а меч исчез. След был свежий, и мне понадобилось совсем немного времени для того, чтобы настигнуть мальца. Но вдруг на пути к нему я наткнулся на Росу, дочь Запавета. С ней была Хвоя. Девка упорхнула, а вот с рысью…

— Не верю! Не верю, Мор, чтоб ты не справился с этой кошкой…

— Напра-а-асно ты так, Повелитель. Эта кошка едва не вышибла мне дух.

— И всё же, — торопил с рассказом царь.

Мор шумно сглотнул:

— Придушил я её...

— Ну, чёрт побери… дальше!

— А дальше, только я собрался свернуть башку этому малому, как на меня вскочил Мах. И откуда он только взялся? Я думаю, может быть, девка позвала первого из своих, кого только по пути встретила …?

— Хорошо, хорошо, — нервно отмерял шаги вдоль стены Бардак, — но ведь Мах стар. Как можно сравнивать его когти с твоими?

Мор злобно зарычал:

— Я рвался к мальцу, царь. Что мне были бы Мах или Хвоя, когда бы можно было убить ЕГО? Но старая, блохастая собака чуть не перегрызла мне горло, этот Мах просто взбесился! Но… я вывернулся и его зашвырнул как надо. И вот тут мальчишка достал Меч!

Я п-просто не ожидал…. Ведь даже подумать не мог…. Ты же знаешь Силу этого Меча, царь? …И вот, …я ушёл ни с чем…

— Ушёл? — иронично позлорадствовал Бардак. — Ты удрал, удрал, как Шайка от звука Волшебного рога. Ты, самый сильный по обе стороны Горы? М-м-м-мх, — Бардак сдавил голову руками так, словно она вот-вот собиралась лопнуть.

И вдруг он резко опустил руки и повернулся к Мору:

— А Говар? Его-то ты нашёл, убил?

— Нет, хозяин, я только …

— Ой, дубина ж ты, дубина! Да как же это?! Неужто нельзя было сообразить хоть это сделать?

— Владыка, я сейчас… я найду, я …мокрого места от него не оставлю…

— Куда уж теперь? Гляди. Говар, как видно, сидит где-то и только того и ждёт, чтоб ты пришёл и разодрал его. Уж и вымылся, наверное, по такому случаю. Ну и дубина ты, Мор, ну и дубина… Шайка! Принеси рог!

Из тёмноты робко появилась Шайка:

— Хозяин… Владыка, я его так бою…

— Неси рог, я сказал!!! — стены тронной пещеры снова зазвенели от громогласного крика Бардака. Шайка и Ульянь с трудом подтащили к трону царя закреплённый на длинных деревянных салазках, инкрустированный тяжёлыми металлическими кольцами Рог.

Бардак раздулся, как пузырь, и, приложившись к железному мундштуку, затрубил. Чудовищный вой стал буравить затхлый воздух пещеры, словно коловорот. Казалось, что для него не было ни границ, ни расстояний. Даже когда царь оторвался от тёмного, заостренного мундштука, гул продолжал жить в оглушённых головах присутствующих, в мелкой вибрации каждого камня, в каждой веточке и стволе дерева на многие мили вокруг.

Бардак отложил рог и задумчиво уставился в пол. До прибытия главных сил Темнолеса оставалось время, и его нужно было использовать максимально верно. Взгляд царя упал на лежащий у трона волшебный жезл. Кисточка кошачьих усов, венчающая его набалдашник, требовательно топорщилась, призывая Бардака немедля явиться к Сухому колодцу — храму Тёмной нежити…

Войско Темнолеса притихло. На плоский, высокий камень, грозно высящийся у входа в замок, медленно и чинно вышел сам царь. Он окинул придирчивым взглядом свою разношёрстную рать и прогремел: