Чарли 2.0

Наслушавшись вдоволь, Илья отправил трек бывшему директору группы, который вроде завязал с героином, а может, пересел на кокаин. Сейчас он занимался рэп-коллективами и всем рассказывал, что бизнес стал гораздо проще и приятнее. Рок-группы на гастроли возить неудобно: одних музыкантов сколько, ещё аппаратура, инструменты. А тут один человек в майке и кепке плюс флешка. Если совсем лень, можно флешку оставить дома и крутить треканы прямо с телефона. Всё равно никто ничего не заметит.

Зазвонил телефон:

– Илья, а ведь ты, сука, гений!

– Привет, Гена. Мы не общались с похорон.

– Забудь про похороны. Ты мне трекан прислал. Чья работа?

– Моя. Половицы в коридоре так поют.

– Умоляю, отдай! Будем делать песню. У меня парнишка талантливый есть на примете – Кобейн нового поколения, весь из себя революционный, в отрицаловке. Заплачу любые деньги.

– Гена, это мелодия о нём. И о нас. Ты не понял?

– Да понял я всё. Отдавай, не тяни резину.

– Бери.

Прошло несколько месяцев. Был хороший солнечный день. Илья с семьёй окучивали картошку, медленно, но верно двигаясь к краю поля. Оставалось две-три сотки, как зазвонил телефон:

– Привет, звезда!

– Привет, Гена. Не преувеличивай, я не настолько хорош в окучивании картошки.

– Твой трек на первом месте во всех хит-парадах страны! Российский айтюнс лопается – максимум скачиваний за всю историю. Слушал?

– Нет. Пришли мне mp3.

– До вашей картофельной деревни прогресс не добрался? Ладно, пришлю.

Вернувшись домой, Илья открыл ноутбук, надел наушники и скачал трек под названием «Моя сука». Под волшебную музыку половиц какой-то гнусавый молодой человек рассказывал о своих беспорядочных отношениях с девушками, матерясь через слово. Потоком лились призывы сосать, бухать, блевать и нарушать правила дорожного движения.

Илья выключил трек, не дослушав. Пошёл на кухню. Налил водки в гранёный стакан, подумал, отставил в сторону и выпил литр квасу. Затем включил «Breed» группы Nirvana, схватил любимую гитару за гриф и принялся колотить ею по стенам. Like a rock star.

P. S. Этот рассказ я посвящаю Юрию Николаевичу Клинских (Хой). Первая песня, которую в школе я выучился играть на гитаре, была «Лирика» группы «Сектор Газа».

Прыжок

– Долго нам ещё идти?

– Читайте в договоре, там всё написано.

– Вы думаете, я с собой его таскаю? Будто никто до меня не спрашивал. Кстати, я какая у вас по счёту?

– Пункт договора номер 3.16. Попутчик не обязан отвечать на ваши вопросы.

– Да что ты заладил: читайте, смотрите, молчите. Ведёшь себя как дебил. Мы сегодня прошли вместе километров тридцать, ты – последний человек, с которым я могу поговорить перед «прыжком» этим…

Они шли вдоль берега озера. Двое, со стороны они казались прекрасной парой: сорокалетний волевой мужчина со шрамом на правой щеке и маленькая белокурая женщина с грустными глазами. Он вёл её умирать.

У него был странный, но весьма прибыльный бизнес: к нему обращались люди, решившие, что настало время отправиться в последний путь. Как правило, они были богаты и по разным причинам хотели покинуть мир быстро и красиво. Он шёл с ними в двухнедельный поход, а возвращался один. Он своё дело знал: пропавшего клиента не могли найти ни полиция, ни поисковики. Разработанные им правила соблюдались неукоснительно. Стопроцентная предоплата. Молчание. Договор, по толщине сопоставимый с «Войной и миром».

Причины, по которым клиенты обращались за его услугами, Михаила не интересовали. Решение каждый принимал сам, он – лишь попутчик и сопровождающий. Поддерживать беседы тоже не хотелось: обычно говорили клиенты, его дело – выслушать.

На этот раз всё складывалось иначе. Во-первых, женщина была молодой, в то время как средний возраст клиента – далеко за шестьдесят. Во-вторых, она была слишком жизнерадостной для последнего похода. В-третьих, богатой наследницей трёх заводов ферросплавов. Наконец, красивой. И с каждым днём расцветала всё ярче.

Михаил водил её по лесам и холмам третью неделю, выбирая подходящее место. Сроки давно прошли, и он каждый раз обещал себе: завтра.

На одном привале терпение лопнуло.

– Ты каждый день моешь голову и делаешь макияж. Зачем?

– Может, я хочу тебе понравиться.

– Мы уже выяснили, что я дебил.

– Девочки таких любят, – улыбнулась она.

Этой женщине были к лицу горы и чистый воздух: здесь она казалась ещё прекраснее, чем в городе. Нарушив строгие правила, он спросил:

– Зачем ты решила это сделать?

– А как же договор? Насколько я помню, ты не имеешь права на подобные вопросы.

– Я знаю, это не моё дело. Но… У меня такое ощущение, что ты – редкое и драгоценное произведение искусства, вроде «Моны Лизы», а я должен тебя уничтожить, сжечь. Ты же красивая!

– Спасибо, ты получил деньги?

– Да.

– Договор подписал?

– Да.

– Вот и не выноси мне мозг. Сегодня хороший солнечный день. Пусть всё случится завтра.

Ночью он не спал. Его клиенты не были простыми людьми – это факт. Некоторые сделали в жизни много плохого, и такой финал можно было считать закономерным. Но эта женщина – особый случай. Даже если она сотворила что-то ужасное, отвратительное, из ряда вон, ему наплевать.

Утром она заглянула в палатку, растолкала его и сказала:

– Сегодня красивый день для «прыжка».

– Как и ты.

– Заклинило тебя на слове «красивая». Может, я внутри гнилая?

– Я в конфетах ценю обёртки.

– Давай чётко по договору.

– Давай. Вот таблетки, ты должна их выпить. Дальше – моя работа.

– Ты серьёзно?

– А что не так?

– Ты не задушишь меня, не воткнёшь нож в сердце, не застрелишь? Таблетки. Слишком тихо и трусливо.

– Я же не маньяк.

– А шрам на лице?

– Кошка поцарапала.

– Какая кошка?

– Обыкновенная, беспородная, живёт со мной и мамой.

– Ты как гомик.

– На себя посмотри! До чего докатилась.

– О, как мы запели! А что насчёт договора и секретности личной информации?

– В задницу договор! Рассказывай, что ты такого сделала, раз хочешь уйти.

– Правильнее будет сказать, чего я не сделала. Когда живёшь в семье гениев и творцов, от тебя все ждут чего-то особенного. А я обычная.