Чарльз из чайничка

Несмотря на все усилия джинна, Эрику было видно, как самые кончики кошачьих ушек подрагивают из-под волос. Он хмыкнул, но решил больше не приставать. Не все ли равно? Уши — это последнее, что должно было волновать Эрика сегодня.

Они просидели в кафе несколько часов, а потом перебрались в доки, где затесались среди пустых лодок. Шмидт ушел с палубы и долго не возвращался, а когда Каспартина стала отплывать, Эрик переполошился и поспешил залезть в водолазный костюм. Но яхта отошла от берега и снова встала, все еще видимая внимательному взгляду. Зато случайным любопытным было уже не рассмотреть происходящего на палубе. Идеально.

Чарльз скучал рядом. Его босые ступни были опущены в воду, и он явно блаженствовал, болтая ногами. Это немного злило, потому что сам Эрик был словно натянутая струна. И хотя он сидел практически недвижимо и никак не выдавал своего волнения и злости, внутри у него бушевало торнадо.

— Когда я заберусь на яхту, мне будет нужна твоя помощь.

— В чем именно? Надеюсь, ты помнишь про три правила джинна…

— Да, Шмидта я убью сам. Но если что, я должен знать, что ты не бросишь меня и подстрахуешь. Просто следи, чтобы никто не ударил меня в спину, пока я буду занят. В спину — это не только буквально, но и метафорически, если что.

— Я тебя понял. Поверь, не в моих интересах препятствовать тебе. Особенно, если ты собираешься сдержать свое слово… — Чарльз покосился на него, проверяя реакцию, но Эрик бросил на него твердый, уверенный взгляд.

— Я дал тебе слово, что отпущу. Я не Шмидт, чтобы держать кого-то в плену на привязи.

Джинн поджал губы. Он явно хотел сказать что-то, но передумал. И за это Эрик был ему благодарен. Ведь не смотря на то, что он отпускал Чарльза, это не изменяло того факта, что три недели он эксплуатировал его магию практически безвозмездно.

К тому времени, когда на Майами опустились сумерки, Эрик успел отсидеть себе зад, а Чарльз подремать, растянувшись прямо на деревянной мокрой палубе.

— Хватит спать, пора.

Три слова, которые заставили кровь самого Эрика вскипеть от адреналина, а мышцы налиться силой. Он юркнул в чужую лодку вместе с сумкой и чайником и подплыл к яхте поближе, но не настолько, чтобы его было заметно. Шмидт снова был на палубе с блондинкой Эммой, и Эрик бесшумно нырнул в темную воду, чтобы вынырнуть совсем рядом с Каспартиной. Конечно, он мог прямо отсюда швырнуть в спину Шмидта нож, который сжимал в руке. Но это было не то, чего он хотел… Не то, чего жаждало его сердце, изъеденное местью.

Он вскарабкался наверх прямо по плоскому мокрому корпусу яхты, примагнитившись к ней ладонями и ступнями. Раньше Эрику не приходилось делать подобного, но голова гудела от предстоящей расправы, и все получилось без проблем. Просто не могло не получиться!

На борт он проник никем не замеченным и прошлепал босыми ногами по начищенному до блеска полу к корме…

При виде него Шмидт расплылся в своей отвратительной улыбке, которую Эрик помнил со времен лагеря и бережно хранил как раз для такого дня. Чтобы навсегда стереть гримасу мерзкого самодовольного превосходства с ненавистного лица. Доктор говорил по-немецки, улыбался и ничуть не боялся Эрика, кажется, еще не понимая, зачем тот явился.

Блондинка тоже была спокойна, будто мужчина с ножом, не понятно как проникнувший на судно, — дело привычное.

А потом произошло что-то совершенно невероятное.

— Он пришел убить тебя…

И мозг Эрика взорвался осколками воспоминаний. Иглами боли они врезались в его лоб, виски, затылок, заставляя зарычать и схватиться за голову. Он не понимал, что происходит. Это было похоже на флешбек, как при ПТСР, но насильный, извне, словно кто-то ворвался в его память, вытащив наружу самые отвратительные воспоминания. Пугающие, выдергивающие из реальности, сбивающие с ног.

— Это женщина! Она телепат! — голос Чарльза стрелой пронесся сквозь разум, разбивая морок чужого вмешательства, и Эрик успел метнуть нож в Эмму.

Мозг, взбудораженный двойным вмешательством, с трудом соображал. Телепатия? Джинн? Мутанты? Вихрем пронеслись дневные предположения Чарльза и его доклад о том, что женщина его заметила, но на размышления не было времени. Перед глазами плыло, и Эрик рванулся вперед на усмехающегося Шмидта. Он даже не сразу понял, что та самая Эмма вдруг изменила облик, покрывшись алмазной броней. Ее твердый удар вышиб из легких Эрика воздух и отправил его в полет за борт яхты.

— Ну, сказал же…

Что за чертовщина! Почему? Почему эта женщина помогает такому, как Шмидт? У Эрика не было ответов, когда он вынырнул на поверхность, таращась снизу вверх на палубу, куда вышел еще один мужчина в костюме.

Теперь он точно знал, что не единственный мутант, только вот почему Эмма со своим даром находится рядом со Шмидтом и воркует с ним, словно они любовники?!

Да плевать!

И прежде, чем Эрик озвучил свое желание, морская волна вздыбилась и выбросила его обратно на палубу, словно медузу. Он шлепнулся о мокрый пол, разбрызгивая вокруг воду и отплевываясь. А Шмидт и Эмма шарахнулись в сторону.

— Кажется, я чего-то о тебе не знаю, Эрик… — начал было Шмидт, но парень в костюмчике, Янош, уже развел руки в стороны и прямо перед ним начал образовываться ветряной смерч.

«Еще один мутант!»

Додумать что-либо Эрик не успел. Смерч вышел из-под контроля своего хозяина и мощной струей воздуха сбил странного парня с ног. Тот успел только вскинуть руки в бесполезной попытке удержаться за канаты, когда перелетал через борт яхты.

— Не знаешь, как я ждал этого дня! — Эрик отвернулся, предоставив Чарльзу самому разбираться с упавшим за борт, и снова бросился на Шмидта.

На этот раз он был готов к нападению со стороны Эммы и увернулся от ее удара, чтобы в следующую секунду рефлекторно ударить локтем под лопатку. Рука взорвалась болью, на этот раз не фантомной, как с телепатической атакой, а вполне реальной, прошившей от нервного сплетения до кончиков пальцев.

— Детка, ты в курсе, что алмаз — самый твердый из всех минералов? — Эмма растянула губы в странной, ломанной улыбке, отражающей свет палубного фонаря, и ударила незадачливого нападавшего поддых.

— Не будь такой жесткой с нашим гостем, дорогая, — Шмидт все еще усмехался, но даже сквозь боль в руке и шум в ушах Эрик слышал в его голосе растерянность. Нацистский урод никак не ожидал, что у его давнего подопытного будет невидимое подкрепление.

— Женщины — твоя слабость, мой друг. Придется мне позаботиться об алмазной леди… — Чарльз возник на секунду перед Эриком, а потом снова собрался в облако пара, и за спиной Эммы в тот же миг выросла волна.

— Эмма! — все, что успел Шмидт, вытянуть руку, но поздно.