Чародей поневоле (сборник)

Магнус радостно взвизгнул и прижался крепче к матери.

— Правда-правда! — Бром предостерегающе поднял указательный палец.— Они жутко злобные, они готовы сожрать и детишек, и их родителей! А твоим маме и папе нужно идти и сразиться с ними и прогнать их из страны нашей раз и навсегда, но они не могут пойти, если не будут знать, что с тобой все хорошо.

Магнус очень внимательно смотрел на Брома. Похоже, он начал понимать, к чему это все говорится.

— Так поспеши к своим нянькам! — воскликнул Бром и хлопнул в ладоши.— Поспеши к ним и будь с ними, покуда не позовет тебя твоя мать! Будь с ними, покуда твои отец и мать не прогонят страшилищ из нашей страны!

Магнус искоса глянул на мать:

— А маленькие тозе их плогоняют?

— Боюсь, что нет,— решительно заявила Гвен, приподняла малыша и посмотрела ему в глаза.— Ты должен вести себя так, как твой дядя Бром…

Только Род заметил, как тень пробежала по лицу Брома.

— …велит тебе. Ты должен лететь обратно в Эльфландию, к твоим нянюшкам, и быть там, покуда мы с папой не прогоним этих чудищ. Но я буду звать тебя, когда сумею, чтобы поиграть с тобой. Ну, теперь ты послушаешься?

Малыш сердито нахмурил бровки и неохотно кивнул.

— Вот умница! — Гвен поцеловала сына.— А теперь лети!

Магнус посмотрел на Рода. Тот протянул руку, чтобы на прощание сжать пухлую ручонку, но сжал… воздух. Магнус исчез.

— Эти младенцы понятливее, чем нам кажется,— довольно прогрохотал Бром,— ежели говорить с ними прямо.— Он нахмурился и посмотрел на крестьян,— Ну а вы что рты раззявили, деревенщины? Детишек раньше не видали, что ли?

Мужчины вздрогнули и виновато посмотрели на Рода, а женщины только вздохнули, но одна из них сказала Гвен:

— Да будет Господь милостив к вам, леди! И хвала Ему, что мои детушки такого не умеют!

— Ваши дети точно так же балуются, как и мой сынок.— изумленно проговорила Гвен.— Но только и я кое-что умею такое, чтобы с ним управляться. Однако благодарю тебя за пожелание, добрая женщина.

Тут в шатер вошел один из часовых:

— Милорды, вас просит явиться к нему его величество.

Бром нахмурился:

— Что стряслось?

— Да ведьмы друг дружке весть передали, милорд. Корабль-дракон плывет к владениям Бурбона.

Через полчаса, когда основное войско еще снимало шатры и паковалось в дорогу, Летучий легион уже во весь опор проскакал по долине и устремился к востоку. Во главе ехал Род, а рядом с ним — юный колдун Тоби.

— У меня не было времени выслушать вести до конца, Тоби. Кто заметил зверолюдей?

— Матильда, милорд. Она вместе с Марион, своей сестрой, улетел на восток и жил в хижине на высокой скале, которую поставил там для них лорд Габсбург по приказу его величества.

Род кивнул:

— И они по очереди там сидели и ждали, не послышатся ли какие-нибудь странные мысли?

Тоби пожал плечами:

— Как повелел его величество. Час слушали, а час занимались другими делами, а потом снова слушали.— Он краем глаза глянул на Рода.— А ведь это ты уговорил его величество отдать нам такой приказ?

Род нахмурился и покачал головой:

— Что я знаю о том, как надо слушать чужие мысли, Тоби? Это Гвен так предложила. Ну, так кто же услышал мысли зверолюдей? Та, что была в дозоре, или они обе?

— Та, что не была в дозоре, лорд Чародей. Она спала и проснулась, дико крича.

— Та, что спала? — удивленно воскликнул Род, но тут же понимающе кивнул.— Что ж, пожалуй, в этом есть смысл. Быть может, у нее во сне обостряется телепатическая чувствительность.

— Бывает, мы видим сны, которые нам не принадлежат,— признался Тоби.

— Вот как? Гм… Жаль, что я этого не знал. Мне бы это пригодилось.

— Разве Гвендилон не слышит твоих мыслей, когда спит? — осторожно поинтересовался Тоби.

Род покачал головой:

— Ни когда спит, ни когда бодрствует. Похоже, я телепатически невидим.— Говорил он равнодушно, старательно скрывая свои чувства. О подобных вещах он думать избегал, поскольку начинал испытывать комплекс неполноценности перед Гвен.— Ну и что же приснилось Матильде?

— Ей приснилось, будто она гребет веслом на корабле-драко-не и слышит, как их вожди говорят о древних богах, коих они прежде почитали, и о новом боге, которого они почитают теперь. Но обо всем этом они говорили без слов, да этот новый бог, похоже, был какой-то жуткий, хотя она его и не увидела.

— Что ж, это неудивительно. Разве у тебя никогда не бывало озарений… ну, вспышек таких, что ли, проблесков, когда вдруг все становится яснее ясного, хотя ты еще не успел выразить это словами?

Тоби нахмурился:

— Бывало, но я никогда об этом не задумывался. И та мысль, что услышала Матильда, длилась не дольше такого вот проблеска.

— Вот как? — Род мысленно навострил уши,— Странно… Стало быть, под этой мыслью таилось какое-то сильное чувство?

Тоби кивнул:

— Очень сильное. Прилив страха и ужаса. Душа зверочело-века на миг воззвала к небесам и древним богам. Но тут он понял, что делает, и мысль его оборвалась. И все же ее достало для того, чтобы пробудить Матильду, и она пробудилась, страшно крича.

— Нечему дивиться. Я так и вообще бы с кровати слетел. Но это нам о многом говорит.

— Верно. О том, что зверолюди приближаются к восточному побережью.

— Не только об этом. Это говорит нам о том, что у зверолюдей есть религия. А до сих пор у нас не было причин даже задуматься о том, что у них есть душа.

— Верно, я об этом не задумывался,— признался Тоби.

— А еще это говорит нам о том, что в новую веру они обращены совсем недавно, и как минимум один из новообращенных этому не слишком радуется. Интересно, что же это за новое божество? И какими способами пользуются тамошние миссионеры, дабы…— Роду припомнилось крещение во времена императора Константина. Крестильная рубаха или смерть.— Но что гораздо важнее, это говорит нам о том, что мысли зверолюдей можно услышать, когда им сопутствуют сильные чувства, а это, в свою очередь, позволяет предположить, что они умеют намеренно скрывать свои мысли.

Тоби сдвинул брови:

— Но… как же это?

— Ты ведь сказал, что мысль оборвалась сразу же, как только зверочеловек осознал, что проштрафился. А это значит либо то, что до той поры он каким-то образом прятал свои мысли, либо то, что они слышны только в моменты проявления сильных чувств.

— О, это верно! — Тоби смотрел на Рода, широко раскрыв глаза.

Род поморщился. Он терпеть не мог восхвалений героям, особенно когда это относилось к нему. Из-за этого сразу приходилось ощущать такую ответственность…