Чародей с гитарой. Том 2

— Не говоря о любезных местных мздоимцах, — с ухмылочкой вставил Мадж.

— И они будут. — Фемблоч ничуть не обиделся. — О Машупро что-нибудь слышали?

— Никогда, — ответил Джон-Том. — Вообще ничего не знаю об этой части света.

— Машупро — город не из больших, зато очень своеобразный, — сказал Тэк. — Мы бы там и сейчас жили, если бы...

Глянув на медоеда, он скомкал фразу.

— В дельте хватает всякого-разного, — продолжал Фемблоч. — Вместилище таинственного и удивительного...

— И вонючего, — наморщил нос Мадж.

— И как же нам попасть в этот ваш Машупро? — поинтересовался человек.

Медоед расправил плечи.

— Он стоит на краю суши. Там, где дальше к югу идти нельзя, а можно только плыть — вот там его и найдете.

— Но ведь куда музыка, туда и мы.

Землерой хмыкнул:

— Коли так, молитесь, чтобы она привела вас в Машупро. Это единственный очаг цивилизации. Других городов в дельте нет, ни больших, ни маленьких. А если понадобится плыть через Фарраглин, ищите, на чем.

Фемблоч кивком выразил согласие.

— В дельте вы обнаружите только крохотные деревушки, живет в них народ невежественный, косный, отсталый, кормится тем, что болота пошлют. Помочь вам туземцы не помогут, а вот нашкодить при случае — это пожалуйста.

У Джон-Тома появилась идея.

— А вы бы не согласились проводить нас до Машупро? Понятное дело, не за так.

Медоед ответил без колебаний:

— К сожалению, нет. У нас тут предприятие, оно требует присмотра, вы сами указали на это со всей прямотой. Да к тому же нам в диковинку профессия проводников. Ну и, кроме того, кое-где в дельте, не говоря уже о Машупро, наше появление не вызовет бурной радости. Скорее, это будет ничем не оправданная истеричная враждебность. Нет, уважаемые путешественники, лучше вам рассчитывать только на собственные силы. Ступайте за своей музыкой и надейтесь, что она не заведет в тупик.

Джон-Том посмотрел на непоседливые аккорды.

— А вы что скажете? Сдается мне, городок Машупро не стоит на вашем пути.

Облачко заколебалось, сменило темп и громкость — вот и гадай, как это понимать. Да и есть ли, что понимать?

— Такой путь! — изумлялся Фемблоч. — От самой Вертихвостки! Просто за музычкой — посмотреть, куда она приведет! Это ж надо!

— Да, чтоб меня! — саркастично подтвердил Мадж. — Рисковать шкурой на каждом шагу по такой вот, с позволения сказать, причине. Мы на подобных делах, по сути, карьеру клепаную сделали, язви ее.

Джон-Том не сдержал ухмылки.

— Мой короткошерстый друг — пессимист по натуре.

— Станешь тут пессимистом. — Мадж ухмыльнулся в ответ. — Поведешься с бродячим чаропевцем — забудь о здравом смысле навсегда.

— Так вы правда чаропевец? — не без скепсиса, но уважительно осведомился Фемблоч.

— Правда, — гордо ответил Джон-Том.

— Чего бы я только не отдал, чтобы воочию увидеть такое волшебство!

— Ну, это как раз несложно.

Джон-Том потянулся за дуарой.

— Э, чувак! — всполошился выдр. — У нас тут че, благотворительная раздача?

— Я что-нибудь простенькое сбацаю. — Охваченный великодушием, чаропевец неспешно перебирал струны и задумчиво глядел на медоеда. Блуждающие аккорды сбились в плотную стайку, как будто Джон-Томова игра их встревожила. — Будем считать это платой за ваше непредусмотренное гостеприимство.

Медоед, косясь на Маджа, почесал подбородок.

— Помнится, ваш друг что-то говорил о повышении рентабельности нашего предприятия.

— Отнимать деньги у наивных и ни в чем не повинных путешественников? — нахмурился Джон-Том. — Тут я вам не помощник!

— Близ Карракаса таких не встретишь, — возразил Тэк. — Наивные и ни в чем не повинные сюда не забредают.

— И тем не менее! — не желал уступать Джон-Том. — Просите что-нибудь другое.

Фемблоч лихорадочно соображал:

— Может быть, ворота сделать повнушительнее... То есть не страшнее, а... Им бы побольше респектабельности, чтобы путешественники могли оценить наши труды и по доброй воле споспешествовать... А еще, будь у нас возможность предлагать кров и пансион... — Он посмотрел на друга: — Как вам уже известно, Тэку нравится стряпать.

— Мысль понял.

Успокоенный Джон-Том несколько минут перебирал в голове мелодии и тексты, а затем заиграл и запел:

Я вам пою «Машупро-блюз». Я долго брел тропою муз, Мечтая скинуть тяжкий груз И отдых дать усталым членам Под кровом добрым, вожделенным. Чтоб не разбилась та мечта О ваши хлипкие врата, Пускай созиждется портал — Бетон, стекло, неон, металл — Приют скитальцам утомленным!

Мадж на первых же аккордах зажал лапами уши. Блуждающие ноты кружили окрест взбесившимся тайфуном. Тэк кривился, и даже Фемблоч, похоже, подумывал, не свалял ли он дурака со своей просьбой.

На вытянутой морде медоеда играли отблески лучезарного сияния. Он с благоговением, а потом и с восторгом наблюдал чаропение в деле. Тем же занимался и Тэк, хотя вынужден был, глядя на сияние, прищурить очень чувствительные глаза. Джон-Том разливался соловьем, а Мадж тщетно разыскивал мох, годный на затычки для ушей.

И когда путники попрощались наконец с двумя неумелыми и невезучими вымогателями, они оставили за собой ворота повнушительнее плюгавых столбиков с перекладинкой. Сооружение изгибалось аркой над узкой и относительно сухой дорожкой и погружалось в болото по обеим ее сторонам. Устремленный ввысь мрамор, казалось, светился изнутри. Стрельчатый проход был облицован листами золота, с ними состязалась в красоте мозаика из полудрагоценных камней. Над воротами воздух пронзали красный, синий и желтый лучи прожекторов, а между ними мигало десять тысяч лампочек, выстроившихся в слово «ПРИВАЛ». Под аркой проносились туда-сюда мультяшные херувимчики и жестами предлагали гостям снять ношу с натруженных спин и передохнуть. На флангах возвышалась пара конических башен, над каждой висела плененная тучка, посверкивающая голубыми молниями.

Столбики с перекладиной исчезли, их заменила поперечина, сплетенная из прозрачных неоновых световодов. И горела она так ярко, что слезились глаза. Сияние архитектурного ансамбля можно было увидеть отовсюду за много миль даже в погожий полдень.

— Вот это ворота! — сказал, глядя из-под ладони, Тэк.

— За такое чудо мы у вас в долгу, — добавил Фемблоч. — Позвольте выразить сердечную благодарность.

— Правда класс! Вульгарно до невозможности.

Мадж не без гордости за друга пялился на монумент безвкусицы.