Чародей с гитарой. Том 2

Найку находка явно пришлась по душе.

— По крайней мере, если корабль не выдержит пути, есть на что приобрести иной. И с приличными запасами теперь хлопот не предвидится.

— Забавно, знаете ли...

Взор Джон-Тома устремился вдаль.

Мангуст, задрав голову, уставился в лицо долговязого человека.

— Вы находите такое сокровище всего лишь забавным?

— Нет, я о другом. За все эти годы мы с Маджем столько путешествовали, столько всего повидали, такие опасности пережили, а сокровища находим в первый раз. Знаете, дело, наверное, в том, что мы никогда не охотились за кладами. Мы всегда искали что-то другое. И тут, посреди чужого моря, практически натыкаемся на состояние, которого я даже в горячечном бреду не смел вообразить.

Лейтенант долго молчал, потом предположил:

— А может быть, ваши труды вознаграждены в иной, высшей плоскости? Наверное, вы сделали карьеру праведника.

— Да ну, что вы. Оно, конечно, очень хорошо творить добро и преследовать благородные цели, но и кубышку с золотишком иногда найти не вредно. Талея будет рада. И Виджи. Они любят красивые вещи.

— Боюсь, я вас не понимаю, — сказал Найк, наблюдая, как Мадж препирается с дамами. — Разве вы не способны добывать золото и драгоценности с помощью чаропения, когда пожелаете?

— Ни в коем случае. У высших сил это дело, так сказать, под запретом. Иначе бы ни один чародей не заставлял себя подниматься рано поутру и браться за работу. Все бы ушли на пенсию и жили припеваючи. Я не стараюсь понять законы магии, но Клотагорб в них искушен. По его словам, тут замешана этическая физика. А научная сторона этого явления — не для моих скромных мозгов. Если маг переступит грань приличия, то превратится в капризного старого дракона и закончит свои дни, охраняя в затхлой пещере никому не нужные сокровища и дожидаясь, когда появится мускулистый белокурый и бесстрашный герой с мозгами под стать своим бицепсам и вырежет его сердце. Короче, вряд ли вам удастся набить карманы с помощью волшебства и рвануть в Лас-Вегас. Нет, увольте. Я предпочитаю иметь семью и профессию и жить спокойно.

Он кивком указал на сундук.

— Впрочем, предубеждения против честно найденных деньжат у меня нет.

— Кажется, я вас понял.

По лицу чаропевца медленно расползлась улыбка.

— Так что спасибо Маджу, старому шельмецу, — он наконец отыскал нам сокровища.

Чаропевец пригляделся к большой тиаре на голове Умаджи — она придала царственности потомку Туурских владык.

— Странная гравировка. Что-то не узнаю ни стиля, ни языка. Лейтенант, а вы не желаете поучаствовать в дележе?

— Трофеев хватит на всех. Пускай дамы потешатся вдосталь. Для них подобное богатство ничего не значит, в то время как внешность означает все. Придет время, и мы с солдатами утолим свои плебейские аппетиты.

— Эй, остроухая, а ну, сымай! — Мадж потянулся к мерцавшему на шее Сешенше ожерелью, потерял равновесие и шлепнулся на золото. Вставая, он выплевывал монеты. — Это мое! По праву нашедшего! Именем закона! Первый выбор — за мной!

Пиввера рассмотрела облюбованный Ансибеттой гарнитур.

— Пустотелый жемчуг тебе идет, а вот на уши я бы надела рубины, а не сапфиры.

— Ты это всерьез? Интересно.

Дамы словно сговорились не замечать протестов Маджа, и это удавалось им без малейшего труда.

— Да выслушайте же меня!

Негодующий выдр аж подпрыгивал на драгоценностях.

Ни одна даже не покосилась на Маджа, а лучший способ довести его до бешенства вряд ли существовал.

— Ничего, уймется, — сказал Джон-Том Найку. — Не похоже, что он согласен вернуться домой без гроша в кармане. Я позабочусь, чтобы он не слишком много хапнул, а то еще, чего доброго, хребет сломает.

В сундуке оказалось столько великолепных вещей, что каждая женственная конечность, каждый соблазнительный изгиб тела вскоре были украшены подобающим образом. Бегущий на юг корабль лучился несравненным светом.

Глава 19

В ловушке водоворота суденышко пережило ужасную трепку. При катапультировании из водяной воронки креплениям и стыкам досталось еще сильнее. И теперь солдаты попеременно откачивали воду, а число течей росло не по дням, а по часам. Единственная помпа уже едва справлялась с водой, мышцы мангуст не могли тягаться с ее безжалостным давлением на корпус. И, поскольку принцессы категорически отказались от такой нецарственной работы, как осушение трюма, возникла сверхзадача найти подходящий берег, вытащить судно из воды и отремонтировать.

Найк пришел в отчаяние еще до того, как спросил у высокого человека, знает ли тот какие-нибудь песни щелезатыкательного свойства, но вдруг на юго-западном горизонте появилась шеренга низких островов.

Было решено искать подходящую стоянку. Принцессы обрадовались перспективе прогуляться по твердой сухой земле, да и Джон-Том признался себе, что не откажется от такого удовольствия. И запасы не мешало бы пополнить. Пока выдры будут рыбачить, он с мангустами наберет фруктов, орехов, ягод, моллюсков и тому подобного.

Воздух был теплым и не слишком влажным, небо — чистым, море — настроенным на мирное сотрудничество. Несколько дней на берегу пойдут на пользу не только кораблю, но и душам путешественников.

Хек с Караукулом поворачивали нос судна то вправо, то влево, обходя рифы, и, несмотря на тьму-тьмущую советов от принцесс, аккуратно пробрались в мирную лагуну, так и манившую бросить в ней якорь. Выбранный ими островок, в отличие от окружающих, в центре щеголял маленьким холмом: матерые кораллы и густая растительность. Радужный хор не пенял, по своему обыкновению, на задержку, а с явным энтузиазмом проследовал за мореплавателями к берегу.

— Полегче, полегче, — кричал, оглядываясь, Хек. — Еще чуть левее руля, командир! — Вот так!

Судно негромко заскребло днищем по мягкому прибрежному песку, слегка накренилось на правый борт и застыло.

Как и рассчитывали Джон-Том с Найком, это произошло в пик прилива. Уходило утро, вместе с ним лагуну покидала вода, обнажалось и сохло днище кораблика. Солдаты незамедлительно вооружились плотницкими инструментами и взялись за ремонт. Простой прогулки по чистой желтой дуге пляжа было достаточно, чтобы у дам поднялось настроение. Экипажу это было только на руку — принцессы оставили его в покое. Даже Мадж взялся пособить мангустам.

— Всю жизнь я чей-то взламываю, высаживаю да раскурочиваю, — поведал он. — Не пора ли чей-то починить для приличия? Ну-ка, шеф, подай-ка клин.

Джон-Том тоже предложил помощь, но в силу особенностей своей анатомии оказался скорее помехой. Ему никак было не угнаться за проворным выдром и мангустами, способными изворачиваться в такие загогулины, что человек, вздумай он повторить эти выкрутасы, сразу и навсегда сделался бы инвалидом. Почувствовав себя пятым колесом в телеге, Джон-Том рассудил, что лучше всего поможет товарищам, попросту держась в сторонке.