Чародей с гитарой. Том 2

— Помнишь вонючку Манзая? — произнес Мадж. — Он коллекционировал принцесс. Можа, ктой-то или чей-то точно так же музыку коллекционирует?

— Коллекционировать — это одно. А отбирать навсегда у законных владельцев — это нечто совершенно иное.

К ним подошел Найк.

— Если вам удастся найти пропавшую музыку, как вы узнаете об этом?

Джон-Том посмотрел на мангуста:

— Не волнуйтесь. Что-что, а музыку я всегда сумею опознать.

Поднялась мохнатая лапа, коснулась его плеча.

— Можете во всем полагаться на нас. Понадобится поддержка наших алебард — мы рады помочь.

Чаропевец был тронут.

— Спасибо, лейтенант, но я подозреваю, что холодная сталь и горячие сердца особой пользы здесь не принесут. Лучше оставайтесь на борту, присматривайте за принцессами.

— Э, чувак, не гони! — запротестовал Мадж. — С чего ты взял, че нам не понадобятся холодные железки и все прочее?

— Мадж, солдаты тут ни при чем. Мы с тобой сами отправились за нотами. И мы с тобой должны идти за ними до конца.

— Ох, ни хрена ж себе, какая поэзия! Какое благородство!

— Да и о принцессах кому-то нужно позаботиться, — упрямился Джон-Том.

Выдр вытаращил глаза:

— Че, за этой болтливой шайкой-лейкой? Да ты раздай телкам подходящее оружие, и, бьюсь об заклад, любые воры и бандиты за версту обойдут нашу лоханку. Девки и сами чертовски хорошо о себе позаботятся.

— Мадж, ты уж прости, но мы с тобой, как всегда, обойдемся своими силами.

Выдр отвернулся и выпустил убийственную очередь ругательств — Найк даже онемел от восхищения.

Джон-Том пожал лейтенанту лапу.

— Если через два дня не вернемся, плывите к Харакуну. Наверняка киты вас доведут.

У всех мангуст ясные, чистые глаза. Очи Найка не были исключением, разве что сейчас на правом выступила влага.

— Чаропевец, вы вернетесь. Кто еще способен развлечь и утешить в долгом пути принцесс?

Он показал, улыбнувшись, мелкие острые зубы, а покрытые легким мехом пальцы бережно сдавили голокожую кисть Джон-Тома.

Выдр, сложив лапы на груди, пялился на окутанный облаками, озвученный громами центральный пик.

— Да уж, веселое местечко. Самое подходящее, чтоб косточки сложить.

— Мадж, бодрись.

Джон-Том шагнул к другу, предоставляя Найку известить солдат и принцесс о решении чаропевца.

— Бодриться! Ты лучше скажи, о наибодрейший, чего это ради я должен с тобой за компанию лезть на рожон?

— А того ради, что ты всегда со мной на рожон лезешь. — Джон-Том хохотнул. — Это неизбежно. Судьба.

— Это бред собачий, а никакая не судьба.

— Мадж, мы с тобой просто-напросто ищем потерянную музыку. Что тут опасного?

— А и правда, че? — Выдр покосился на остров. — Че опасного в силе, которая в пух и прах раздраконила этот лес? Че опасного в крутых голых утесах и острых шпилях, в неподвижных черных тучах, в громах без молний? Ты прав: разве че клепаный дурак способен учуять здеся опасность.

До его лапы дотронулась чужая, нежная. Он взглянул в полные восхищения глаза Пивверы.

— По-моему, ты очень смелый, раз идешь туда со своим другом.

— Да. — Рысь обняла его за плечи. — Это очень дос-стойно, очень благородно с-с твоей с-стороны.

— Достойно?! Благородно?! — Мадж был ошеломлен. — Стал быть, это правда: я конченый выдр. Ни один уважающий себя урка не захочет показаться в одной компании со мной. — В голосе появилась твердость: — Коли так, можно идти спокойно. Ниче страшнее миловидной бабенки, которая назовет меня благородным, я на этой горке не найду.

К нему наклонился Джон-Том:

— Мадж, не воспринимай это слишком близко к сердцу. Для меня ты всегда останешься лживым, жуликоватым, вороватым, пройдошистым трусом.

На глазах выдра набухли слезы.

— Спасибо тебе, кореш. До чего ж приятно узнать: как бы сильно я ни менялся внешне, один человечишка всегда будет любить меня таким, какой я есть на самом деле.

Вокруг друзей уже собрались все.

— Воплощение с-силы духа, — заявила Сешенше.

— Олицетворение стойкости, — добавила Алеукауна.

— Квинтэссенция мужества!

У Пивверы сияли глаза.

— Че? Квинтэссенция мужества? — Выдр выпрямился во весь рост. — Вот тута, крошка, ты совершенно права. — Он повернулся к Джон-Тому: — Давай-ка, чувак, спустим на воду шлюпку. Мне-то она, конечно, на фиг не нужна, но страшно и думать о том, чтоб предлагать тебе купание. Да ты не волнуйся. Я за тобой пригляжу, вот так.

Джон-Тому пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не расхохотаться. Это делалось уже столько раз, что с многострадальной губы не сходили шрамы.

Пока он настраивал дуару, а Мадж изображал украшение на носу корабля, солдаты осторожно спустили на воду единственную шлюпку. Напутствуемые градом советов и предостережений, друзья гребли к берегу. Впереди кружилась и приплясывала в воздухе возбужденная музыка.

Высадка на мелкий черный песок прошла благополучно. Корабль остался за пределами слышимости, а посему Мадж поспешил превратиться из рыцаря без страха и упрека в его полную противоположность.

— Какого клепаного лысого черта я здеся делаю? — кипятился он, помогая Джон-Тому вытащить лодку из воды. — Чувак, че за вонючие обстоятельства затолкали нас в эту паршивую дыру?

Джон-Том аккуратно сложил весла в лодку.

— Во-первых, твое тщеславие. Да-да, это оно тебя сюда привело. Тщеславие и жадность, вот что всегда тобою движет.

От этих слов выдр заметно повеселел.

— Вот спасибочки! А я уж было подумывал, и правда мне хана! — Он расплылся в ухмылке. — Квинтэссенция мужества! Это ж надо такое сморозить!

— Пиввера знает, что делает. Если одна струнка души не отзывается, надо тронуть другую. — Джон-Том стер с ладоней морскую соль. — Ладно, пошли.

Выдр огляделся:

— Пошли? Куда пошли?

— Туда, куда шли все это время.

Джон-Том указал на звонкое облачко. Оно возбужденно голосило у опушки увечного леса.

— Шлепать за косяком безмозглых нот? Ты это всерьез?

— Я это всерьез.

— Интересно, че это я ни капельки не удивлен? — Запрокинув голову, выдр разглядывал тропу впереди. — Тока ты, кореш, не торопись, ладно? Ты ж знаешь, лапы у меня не шибко годятся для скалолазанья. Тут вы, люди, затыкаете нашего брата за пояс.