Чародей с гитарой. Том 2

— Что-нибудь не так? — негромко поинтересовался он у второго латиноамериканца.

— Когда мы уходили, двиерь была закрыта. Эй, Крус, я думал, ты запер!

— Запер? — отозвался голос из кузова. — На кой черт? Чтобы никто не украл этот хлам? Веревок я не вижу — значит, он не развязался. Может, кто-то ради любопытства открыл дверь, а он выскочил. — Крус выпрыгнул из кузова, лихорадочно озирая стоянку, напрочь позабыв об импресарио. — Он где-то здесь! Крылья у него связаны, значит, улететь не мог..

— Ты уверен? — Голос импресарио был полон сарказма. — Я видел немало номеров, которые заканчивались так.

Парочка его не слушала. Манко побежал в переулок между банком и аптекой.

— Простите, ребята, но мне надо посмотреть еще один номер.

— Минуточку, — Крус удержал Ленни за локоть. — Пожалуйста, еще минуточку! Он где-то поблизости. Мы отсутствовали не так уж долго.

— Эй, сиуда!

Крус вздохнул с облегчением.

— Видишь? Я же говорил, что это умная птица.

Импресарио неохотно позволил отвести себя в переулок.

Швейцар казино видел, как он уходит, и, если что, через пару минут явится следом.

Перед ними лежал даже не переулок, а довольно широкая объездная дорога. Если бы эти двое решились на грабеж, то накинулись бы на него прямо за грузовиком.

Посреди дороги стоял пожилой джентльмен, явно не принадлежащий к числу клиентов казино. Импресарио сразу же понял это, потому что на человеке было длинное пальто: весной в Вегасе пальто никто не носит. Запах спиртного ощущался даже сильнее, чем в переполненном баре. Став объектом неожиданного внимания, покачивающийся человек чувствовал себя явно неуютно.

— Эй, отвалите! Я ниче не делал.

— Знаем, мон. — Стоявший перед пьянчужкой Манко облизнул губы и поглядел вдоль переулка. — Мы просто кое-что потериали.

— Все что-то теряют. Вот я шесть лет как потерял в этой дыре десять тысяч. Вона там. — Субъект кивнул в сторону сверкающего огнями казино. — Никаких обид. Все было без шулерства.

Импресарио подтвердил это легким кивком.

— Большая птица. — Крус нарисовал руками в воздухе контур попугая. — Примерно вот такая.

Алкаш прищурился, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.

— Большая птица. Напрочь повязанная?

— Ага! Она. Ты ее видел?

— Ага, я ее видал. Я и мои дружки. — Он обернулся и всем туловищем указал в конец переулка. Крус и Манко сорвались с места. Заинтересовавшийся импресарио неторопливо последовал за ними.

За мусорными контейнерами потрескивал костерок. Собравшиеся вокруг него бродяги вскинулись было, но увидев, что нежданные гости не полицейские, успокоились. Некоторые из них прислонились к стене банка, остальные лежали навзничь, глядя на звезды и вспоминая лучшие времена.

Крус шумно передохнул.

— Мы ищем птицу. Большого зеленого попугая.

— Попугая? — Один из стариков сел и нахмурился. — Не видали мы никаких попугаев.

— Эй! — взмахнул полупустой бутылкой неудачник помоложе.

— Он, должно быть, толкует про индюка. Он был ваш, а?

— Индюк? — едва ворочая языком, будто только что получил дозу новокаина, выдавил Крус. — Какой индюк?

— Большой, зеленый. Эй, слышь, мужик, мы думали, он ничейный. Он просто прискакал сюда и, ну... Кое-кто из нас три дня как толком не жрал, а он был такой крупный, что хватило на всю толпу, а раз у него крылья и ноги были уже повязаны для жарки, ну... Эй, мужик, не плачь! Это что, чей-то любимец?

Крус не в силах был ответить: закрыв лицо руками, он сотрясался от рыданий. Его дружок остановившимся взглядом глазел на кучку костей у костра.

— Это не индиук, мон. Это был попугай. Говориащий попугай. Особый говориащий попугай.

Пожав плечами, бомж прислонился к стене и поковырял в зубах.

— Не знаю насчет особости, но вкусный уж точно.

— Жаль, ребята, — вздохнул импресарио, — но мне надо посмотреть еще один номер.

— И тебе больше нечего сказать, мон? — Крус пустым взором уперся в землю. — Только жаль? Сожрали самый уникальный номер за всю историю этого городишки, а тебе просто жаль?

— Таков уж шоу-бизнес.

* * *

Глядя на белоснежный песок под ногами, голубое море и жаркое солнце посреди безобдачного неба, думал Джон-Том, и не поверишь, что на свете случаются беды.

— Интересно, скока нам еще чесать до твоего Чеджиджи? — Мадж пинком отшвырнул с дороги ракушку. — Нет, я не жалуюсь на прогулку, здешний край весьма мил — масса жратвы, и добыть ее нетрудно, — но даже рай со временем приедается.

— Понятия не имею, Мадж. Я только и помню, что город лежит к юго-западу, а мы пока что даже не свернули. На дорогу может уйти несколько недель.

— Месяцев, — вклинился Перестраховщик.

— Лично я не намерена идти пешком сотни лиг, — заметила Виджи, пальцами завивая ресницы. — Если мы в ближайшее время не встретим деревню, где сможем достать лодку, то я всерьез задумаюсь о том, чтобы остановиться и сделать ее.

— Вариант с плотом не исключен. Здесь множество подходящих для этого прямоствольных пальм.

— Верняк, кореш. А раз уж ты об этом заговорил, то как насчет того, чтоб наколдовать пилы, молотки и гвозди? А ежели подумать, то заодно и пару плотников — потому как, что касается меня, то я ни черта не смыслю в кораблестроении.

— Не робей, Мадж, однажды мы ведь уже сделали плот.

— Када держали путь в любезную Квасекву? Приятель, ты забыл об одном: ты его напел.

— Ах, да! Ну, что-нибудь придумаем. Виджи, обещаю, что тебе не придется всю дорогу до Чеджиджи идти пешком.

Мадж наклонился к подруге и шепнул на ухо:

— Этот Джон-Том, он вечно сыплет подобными обещаниями. А иногда даже сдерживает одно-два, хоть и не по своей вине. — И погромче: — Кто-нибудь, кроме меня, оголодал?

— Да ты только и делаешь, что ешь. По-моему, голод тут ни при чем.

— Без маленьких удовольствий и жить незачем, парень!

Мадж устремился в пальмовые заросли и мгновенно вернулся с несколькими кусками настоящего хлебного плода, легко разделявшимися на плоские зеленоватые ломтики.

— Еще чего б сверху положить! — Его внимание привлекло что-то у кромки прибоя. — О, то, что надо!

Присмотревшись, Джон-Том содрогнулся: выдр нарезал ломтиками вынесенную на берег большую полупрозрачную медузу.

— Мадж, ты что, собрался ее есть?! Она же ядовитая.