Чародейка

Именно это мысль все чаще посещала и её.

***

– Глупо пытаться в одном мире жить по закону другого.

Черные прямые волосы Стэйна развевались на ветру. Бледно-зеленая ива, покрытая бледными соцветиями, напоминавшими яблоневый цвет или расцветшие звёзды, наполняла воздух восхитительным ароматом.

– Я не знаю, что мне делать! – всхлипнула Надежда. – Ничего не выходит.

Руки Ирвинга сжали девичьи пальцы, погладили холодный ободок металла, украшенного зеленым камешком.

– Джайна! В кольце огромная сила, в нем заключена частица «Ока Вечности». В твоей крови есть средство. Примени и то, и другое, не медли. Мертвые готовятся к нападению. В деревушку Лирон направляется один из Черных, несущих моровье. Опереди его. Достаточно нескольких бутылочек эликсира и ты предоставишь Чархану необходимые доказательства.

Надежда вдохнула горьковатый воздух и…проснулась.

Тихо мигали ненастоящие лампочки, мерцал ненастоящий монитор, светились ненастоящие панели и дисплеи.

Чародейка закрыла глаза, во всех подробностях представляя одноразовый шприц с тонкой иглой. Искусству материализации предметов она научилась от Крэя. Через мгновение пальцы ощутили шероховатость поверхности медицинского инструмента, заключенного в синтетический пакет.

Перстень озорно подмигнул.

Ура! У неё получилось.

Повернув украшение вокруг пальца, молодая женщина пожелала, чтобы Оральф сию же секунда оказался рядом:

«Встань перед мной, как лист перед травой», - иронично пожелала она.

Вначале, как в Писании, явилось Слово. Потом воздух взвихрился и появился сам Оральф. Полуголый, сонный и злой он воззрился на разбудившую его красавицу самым, что ни на есть, недружелюбным образом:

– Я считал тебя благовоспитанной и благоразумной, - рыкнул он, тыча пальцем с длинным, острым, похожим на помутневшее стекло, ногтем. – Совершенно неблагоразумно вызывать меня в такое время.

– Переживешь, - огрызнулась Надежда.
– Мне нужна кровь.

– Опять?! О, Элуна! – Возвела светлые очи горе не выспавшаяся жертва, выбранная донором. – Ты кровожадней самой жадной нежити. Вот уже целую неделю ты только и делаешь, что требуешь крови.

Проигнорировав возмущение, Надежда попросила Оральфа поработать кулаком и отработанным жестом ввела иглу в синюю жилку. Темная жидкость быстро заполняла двадцати кубовый шприц. Не вена, - мечта медицинской сестры.

Надежда одарила друга улыбкой.

– Спасибо. Предпочтешь вернуться к себе обычным способом или мне поспособствовать?

– Не стоит, сам найду дорогу. – Смерив девицу внимательным взглядом, Оральф смягчился.
– Тебе тоже бы не помешало хорошенько выспаться. Дурнеешь на глазах.

– Очень мило с твоей стороны сказать об этом. Греет душу. Но если Чархан не получит того, что хочет, моя красота, как и её отсутствие, станет совершенно не важным фактом в биографии.

Проводив друга, Надежда принялась наколдовывать портативный холодильник. Стоило только пожелать: «Я хочу», - и вот оно перед ней, холодное, глубокое, компактное и вместительное хранилище, величиной с ноутбук. Толкиеновское «Кольцо всевластья» отдыхает.

Соорудив переноску, Надежда преступила к копированию Оральфовской крови, заполняя полученными пробирками морозное пространство ледяного чемоданчика. Затем она, зажав под мышкой чемодан с предполагаемой чудодейственной кровью, перевернула изящный артефакт на безымянном пальчике. Стены дрогнули и поплыли. Их словно взорвало и, попав в чудовищный водоворот, Надежда смогла в полной мере ощутить себя лоскутком в стиральной машине во время отжима в 800 оборотов. Перестав вращаться, упав на четвереньки, она прилагала чудовищные усилия, чтобы содержимое оставалось в желудке, сколь настойчиво не просилось то наружу.

Небо смилостивилось и постепенно остановилось. Судя по светлеющему горизонту, рассвет должен наступить вот-вот.

«Пусть спят все», - приказала Надежда, вновь поворачивая кольцо.

Камень вспыхнул, подмигиванием выказывая, что просьба услышана.

Надежда медленно пошла вперед. Беленые домики, аккуратные плетни и заборчики, чистые горшки вверх дном торчащие на частоколе, ровно разбитые грядки, тучные собачонки, раскидавшие толстые лапки в стороны, - всё лестно характеризовало живущий здесь народ.

Дверь легко поддалась, пропуская незваную гостью. Запах свежеиспеченного хлеба, строганных досок и чего-то теплого, светлого и уютного, витавшего в доме, поднялся на встречу, будто радушный хозяин.

Привычно сжалось сердце. Так всегда бывало перед операцией с каждым новым пациентом. Дай, Господи, не навредить! Пусть её действия принесут жизнь!

Ноги стали ватными: перед глазами поплыла вереница безвольных зомби, поворачивающих бессмысленные лица с пустыми глазами, с остановившимися расширенными зрачками, не способными видеть.

Если не получится? Если она своей рукой уничтожит всю деревню?! Мамочка, мамочка дорогая!

Надежда попятилась. Искушение бросить все и сбежать превышало любое желание, описанное в литературе, показанное в кино или когда-либо пережитое раньше. Если деревня обратится в зомби, как она сможет с этим жить?!

Жестокое условие Чархана, показавшееся чудовищным, теперь звучало утешением: врач, обрекающий на гибель другого, во имя собственной жизни, имеет ли право жить? Да пошло все в тартарары! Бог с ней, с головой! Двум смертям не бывать, а одной – не миновать, - в этом есть рациональное успокаивающее зерно.

Надежда метнулась к выходу. И застыла.

Знакомая фигура в черном пальто стояла между ней и нарождающимся новым днем, широко расставив ноги и опустив руки в карманы.

– Далеко собралась? – Спросил Стэйн.

– Я не стану этого делать, - покачала головой Надежда.

– Почему?

– Это же не вакцина, - просто кровь, в которой бурлит зараза! Я даже на мышах её не проверяла!

– Джайна, - голос звучал так тихо, что Надежда не смогла бы поручиться, что он вообще существует. –Ты никого не убьешь – ты спасешь им жизнь. Верь мне.

– Почему я должна тебе верить?!

– Время уходит! Просто делай то, ради чего тебя призвали. То, что должна.

– Не могу!!! Посмотри на них. Эти люди здоровы и счастливы. И я не стану этого менять.

Белое лицо осталось бесстрастным, лишь в глазах мелькнула ярость, перед которой бледнела любая человеческая.

– Будь по-твоему – я не в силах тебя принудить. Но ты останешься в деревне до конца. И увидишь всё, чего пока ещё можно избежать. У тебя ещё есть несколько минут, чтобы поступить правильно, Джайна.