Чаромир

– Ты все-таки обиделась, – грустно вздохнул Власов.

– Совсем нет. Я сейчас говорила совершенно серьезно. Есть еще такой момент… Из вашего разговора я поняла, что путешественников много. Это так?

Ярослав напрягся и, вперив взгляд в пол, помолчал.

– Я должен был рассказать тебе раньше, но не нашлось подходящего момента… Да, ты и я не единственные путешественники по книгам. Нас не то чтобы много, но в центральной части России, думаю, пара сотен найдется.

– Ого!

– И если ты желаешь, то можешь сменить наставника, – напряженно посмотрел на мня Власов.

– Нет, спасибо. Меня все устраивает.

– Путешественники бывают разные. Есть более сильные, есть менее. Все зависит от того, насколько много человек читал. Впрочем, это мои наблюдения…

– Ярослав, расскажи все по порядку, с начала. Как вообще становятся путешественниками? Это что, какое-то генное отклонение?

Власов усмехнулся.

– Сразу видно врача. Нет, все не совсем так. Что ж, хочешь с самого начала – слушай. Мы с друзьями в свое время много пересмотрели различной литературы, сопоставили факты, но тем не менее вышла лишь теория. Первые упоминания о путешественниках встречаются лет триста – четыреста назад. В преданиях, сказках…

– Это стоит воспринимать всерьез? – недоверчиво переспросила я.

– А почему нет? Ты или я существуем ведь. Так почему сказки не могут быть правдой?

Я только вздохнула.

– Как я уже говорил, путешественники могут быть разной силы, это зависит от их любви к чтению. К тому же кто-то путешествует по бумажным книгам, кто-то – по электронным.

– Правда? А я тоже могу?..

– Нет, – покачал головой Ярослав. – До сих пор не было таких случаев. Или – или. Человек обретает свою способность к путешествиям, когда начитает свой максимум, и волшебство книг дает ему возможность путешествовать в книги.

– А обратно?

– Не получится, – вздохнул Власов. – Сделанного или прочитанного не вернуть. И, каждый раз открывая книгу, человек, сам не зная того, приближает день, когда превратится в путешественника.

– Но почему тогда нас так мало?

– Потому что человечество мало читает. Раньше, я думаю, нас было больше. Да и людей, по-настоящему любящих чтение, намного меньше, чем тех, что вообще открывают книги.

– А откуда ты знаешь количество путешественников в центральной части России?

– Мы с партнерами их ищем.

– Зачем? Как?

– Те из них, кто заинтересуется, получают работу, да и защищаться вместе легче. А найти путешественника просто: от него пахнет книгами, и запах соответствует произведению, которое он прочел последним. Старые и новые романы пахнут по-разному.

Я вспомнила, что действительно чувствовала от Ярослава запах свеженапечатанной книги и пергамента…

– А у людей, что путешествуют в электронные книги, в глазах мелькают буквы.

– Обалдеть, – пробормотала я и спросила о том, что в его рассказе меня зацепило: – От кого вы… мы защищаемся?

Ярослав отошел от кухонного шкафчика, на который до этого опирался, и присел напротив меня.

– От ловцов.

– Кто это?

– Мы не знаем, откуда они появились. Может, рождаются так же, как и обычные люди… Николай считает, что если мы превращаемся в путешественников от широты нашего мира, наполненного благодаря книгам впечатлениями и эмоциями, то они превращаются в ловцов из-за собственной убогости. Пойми, не каждому дано расширять свой мир и развиваться.

– И?

– И ловцы – это те люди, которые питаются нами, выпивая душу. Для обычных людей они не опасны, а у нас эти твари высасывают все волшебство – и мы сходим с ума. Становимся вроде и не мертвыми, но уже и не живыми.

– А если им не удается поесть?

– Они умирают. И поэтому пойдут на все, лишь бы забрать у тебя душу.

– Но как они нас ищут? Тоже по запаху?

– Нет, по запаху тебя может учуять только путешественник. Ловцы невидимы для обычных людей, и если человек их видит – то они понимают, что он путешественник, – и нападают. У них тоже есть те, кто сильнее и слабее. Сильные могут перемещаться в пространстве, слабые не отличаются от обычного человека, кроме своей страшной сути. Они всегда ищут нас и, если находят раньше, чем нам подобные, часто убивают.

Я вспомнила тех странных людей в парке и рассказала о них Ярославу. По тому, как он побледнел, я поняла, что не ошиблась в своем предположении.

– Ты должна быть очень осторожна. Я и предположить не мог, что они вычислят тебя так быстро.

– Но как они узнали?

– Ты еда для них. Есть еще вопросы? Если бы ты совершила первое путешествие, они бы точно поняли, а так ты спаслась. Софья, я прошу тебя, не выходи никуда без меня. Я очень за тебя боюсь.

– И я за себя боюсь. Как же ты справляешься с ними?

– Мне повезло: меня они нашли не сразу, я уже много узнал про ловцов к тому времени. Причем слишком силен для большинства из них. А вот Дмитрия еле успел отбить. Сейчас у нас с партнерами свой бизнес, многие путешественники, которых мы нашли, примкнули к нам. Многие остались жить одни, и некоторые из них погибли. Мы периодически общаемся с подобными организациями по всему миру. Как и в древние времена, стаями выживать проще.

– Сколько же тебе лет? И когда ты начал прыгать?

– Я старый, – грустно улыбнулся Ярослав. – Мне тридцать пять, первый раз совершил путешествие в семнадцать.

– Ух ты!

– Для каждого человека это свое время: у кого-то пятнадцать, у кого-то семьдесят.

– Что же мне теперь делать?

– Теперь мы будем учиться. Я попрошу Дмитрия…

– Только не он!

– Софья, не глупи. Дима – ответственный за безопасность и многому тебя научит.

– Он мне не нравится, и я ему не верю, – нахмурилась я.

Ярослав только покачал головой и убрал выбившийся локон мне за ушко.

– Давай пока начнем с тренировок путешествий? Куда ты надолго так пропала?

– Попала в сказку «Золушка». Пришлось заменять крестную фею.

Я хорошо видела, как Ярослав пытался не засмеяться, но получалось у него плохо.

– Сейчас тресну волшебной палочкой, – насупилась я.

Власов выставил ладони вперед, словно защищаясь, но улыбаться не перестал.

После этого разговора наши дни начали проходить в сплошных тренировках. Ярослав был безжалостен и третировал меня Толстым и Солженицыным, а потом нашел и еще одно слабое место – Шолохова.

Чтобы не попасть в «Тихий Дон», я была готова практически на все что угодно. А хитрый «наставник» лишь улыбался и пытался подкараулить где-нибудь с ненавистной книжицей.