Чартер в 13-й век

Плотно перекусить не удалось, и это был первый гол в наши ворота. На столах воспитанниц ждали тарелки с кашей, умело размазанной по периметру для создания иллюзии объёма.

– И это всё?- с тоской в голосе произнесла Женевева.

– А вы, что думали? Наши пансионерки живут в строгости, посвящая себя молитвам и учёбе, - обрадовала мадам Александер.

– А вам, голубушка,- обратилась она к Женевьеве, - следует позаботиться о своей заблудшей душе, а не о своём порочном теле. Поэтому с завтрашнего дня вы на диете, а заодно и ваша подруга, чтобы вам было не так скучно. Как я вижу, с ужином вы расправились, пора и на вечернюю молитву. Идёмте за мной. Поторопитесь, мы можем опоздать.

ВЛИПЛИ! Назад в тюрьму! Мы переглянулись и с унылым видом последовали за мадам, решив этой же ночью покинуть столь гостеприимные стены.

Молитва продолжалась около часа, и я уже решила, что она никогда не закончится. Глаза слипались, а впереди ждала свобода. Скорей бы оказаться подальше от всевидящего ока мадам, а там – гуд бай, гуд бай.

Не тут-то было. Все надежды разбились о жестокую действительность. Комната встретила нас чугунными решётками на окнах; две кровати с одеялами, пропускавшими призрачный свет луны, стояли вдоль стен. Мы дружно развернулись, чтобы высказать всё, что думаем об Академии, но протесты были встречены звуком ключа, повернувшегося в замке. Поскольку уснуть нам не удалось, я попросила Женевьеву просветить меня о том, как ей и всем участникам её группировки удалось оказаться на свободе.

– Машк, ты не представляешь, как нам повезло. Мы уже приготовились к встрече с апостолом Петром. К подъезду подали телегу, палач достал свою маску и нас вывели во двор, чтобы отвезти к месту казни, но тут началась какая-то суматоха. Кто-то сказал, что в тюрьму проникли две ненормальные дамы и их тут же объявили в розыск, поскольку обе умудрились улизнуть на второй минуте пребывания в застенках. Большая часть охраны устремилась в погоню. Ворота в спешке забыли закрыть. Я решила воспользоваться случаем. За мной увязались остальные. Честно, я никого не принуждала и за собой не звала. По всей видимости, им также претила мысль о встрече с мадам Гильотиной. Вот скажи, как Сержа в тюрьму занесло?

– Думаю, тебя искать отправился, родственные души тянет друг к другу.

– Тогда ладно, а то я подумала, завёл себе какую-нибудь мадам. Давай спать. Что-то я устала.

– Эй, подожди, подруга, самую главную новость я забыла рассказать.

– Давай скорее, - вскинулась Женевьева, - выкладывай! Не усну, если не расскажешь, и тебе спать не дам.

– Встретила я твою родственницу, Жэка, и к тому же очень и очень близкую.

– Поподробнее, будь любезна.

– Агнесс де Турмон.

– А это кто такая? – скисла подруга. Наверняка, хотела узнать о ком-то другом.

– Догадайся с трёх раз.

– Ну, не знаю. Не томи, сказав «А», говори и «Б».

– Матушку твоего драгоценного прапрадеда.

– Поля что-ли?

– Его самого. Правда, самого Поля к моменту нашей встречи ещё и в помине не было.

– Интересно, куда он умудрился на этот раз пропасть?

– Не поверишь, спрятался в животе своей матери.

– Ничего себе, заявочки. Как же быть? – Жэка явно приуныла.

– Не переживай, роды прошли удачно и на свет появился очаровательный младенец, названный уже известным тебе именем.

– Вот бы хоть глазком взглянуть на него.

– На кого?

– На деда своего.

– Чего на него смотреть. Розовый орущий комочек живой плоти. А ты чего ждала?

– Фи, Машка, нет в тебе ни капли романтики. Всё, давай спать. Потом дорасскажешь и не забудь, ты обещала показать мне моего предка.

Интересно, когда я успела?

Рано утром нас разбудили, предложив совершить утренний променад во дворе Академии. Завтрака как такового нам разглядеть на тарелках не удалось, как не удалось этого сделать и другим несчастным воспитанницам сего заведения. Ибо то, что мы узрели, едва ли могло называться едой. Прошло несколько дней, заполненных учёбой. Мысли о побеге не оставляли нас. Каждое утро воспитанниц выводили на прогулку во внутренний двор с одиноким кактусом, который решив, что жизнь в окружении прекрасных курсисток не так уж и плоха, выпустил длинный стебель с цветком невиданной красоты, источавшим такой аромат, что все дружно заявили о прекращении всяческих прогулок в обществе игольчатого душегуба. Несмотря на всю вредность, мадам Александер пошла нам навстречу и временно прекратила общение с кактусом. Однажды, ближе к полудню хозяйка Академии с торжественным видом вплыла в столовую, по всей видимости, решив испортить нам аппетит, который и так отсутствовал у доброй половины, и с придыханием в голосе произнесла:

– Уважаемые воспитанницы, я имею честь объявить, что вас пригласили на премьеру оперы о равноправии женщин новой формации. Нам любезно предоставили ложу, и я надеюсь, что вы, прослушав оперу, сделаете определённые выводы для себя о том, какой должна быть независимая гражданка.

По рядам академисток прокатилась волна оживления. Каждый, наверняка, думал о своём. Меня с Женевьевой тотчас посетила мысль о своевременности побега. Впрочем, наши мечты были разбиты самым коварным образом. Мадам не дала даже помечтать.

– Если вы задумали во время премьеры покинуть стены сего заведения, то даже и не помышляйте об этом. Для вашей безопасности и сохранения контингента Академии я пригласила в качестве охраны взвод карабинеров. Так что думайте сами, ибо шаг вправо, шаг влево – и я приступаю к чтению курса по истории древнеримского права. Вопросы есть?

Как ни странно, вопросов не было. Все в ожидании худшего притихли. Вот влипли, так влипли! Але, кто меня слышит, просьба скорее забрать нас с подругой в Консьержери! Однако мой внутренний голос услышан не был. Теперь придётся ждать часа икс, когда представится возможность услышать оперный шедевр, автор которого в качестве поощрения за созданный опус был возведён на эшафот в порядке льготной очереди. Интересно, слышал ли создатель шедевра свою оперу или же нам первым предстоит встреча с прекрасным?

Прошло три дня, и была объявлена готовность номер один. Всех ждал сюрприз в виде шикарного завтрака, который мы умяли без всякого зазрения совести. Сама мадам решила сопровождать учениц в оперу. Выстроившись в колонну по трое, мы отправились вкушать зрелищ. Вскоре после выхода из Академии наметились первые симптомы грядущих неприятностей. Отвыкшие от вкусной и обильной пищи, наши желудки решили взбунтоваться. Одна за другой пансионерки стали охать и просить стражу отпустить их до ближайшей подворотни. Нам невероятно повезло, что театр располагался буквально в сотне метров от Академии. По прибытии на место, мы, ни мало не смущаясь, смели стражу и прямиком направились в дамскую комнату, где тут же заняли все имевшиеся в наличии кабинки. Поскольку мне места не досталось, я принялась изучать пути к бегству. Тут мой взор наткнулся на окно, которое было распахнуто. Первое, что я увидела, была Мадам Александер, коварно покачивавшая головой.

– Рада, вас видеть, голубушка,- произнесла она, - как вам мой завтрак? Не зря я всё утро простояла у плиты. Слабительное, мне кажется, пришлось к месту. Идите же, идите, кабинка уже освободилась. До встречи! - помахала мне ручкой мадам.

Вот это служба безопасности! Всё на высшем уровне. Точно, шаг вправо, шаг влево – и никакого результата. «Ладно, что-нибудь придумаем: мир не без добрых людей» - решила я и отправилась по своим неотложным делам.

Вскоре все воспитанницы Академии освободились от неожиданной напасти и заняли отведённые пансионеркам места. На сцене появилась живописная группа актёров, изображавших, по всей видимости, явление труппы народу. Заиграла музыка и одна из актрис решила удивить нас своим вокалом. По всей видимости, она изображала главную жертву эмансипации, что ей и удалось. Женевьеву возмутило подобное пение, и она громко выкрикнула:

– Уважаемые граждане, разве это пение? Так поёт петух, попавший в ощип. Нет, дальше слушать такое я не могу.

С формулировкой вопроса зрители согласилась безоговорочно. Женевьева, расталкивая поклонников примадонны, устремилась на сцену. Там, отодвинув несостоявшуюся приму, заняла её место и запела. Вот он миг славы и верный путь к побегу. Я незаметно отпочковалась от основной массы академисток и проложила путь к кулисам, из-за которых и попыталась достучаться до подруги, но та была в запале и уходить со сцены, пока не исполнит арию, не хотела. Зал замер в ожидании. Музыканты, подхватив мотив, заиграли. Над залом полетели изумительные звуки незнакомой мне песни. Женевьева была на высоте и зрители не замедлили оценить это: раздались бурные аплодисменты. Такого триумфа мне видеть не приходилось. Даже мадам Александер, грозной стеной ограждавшая нас от общения с остальной публикой, была поражена происходящим. Закончив петь, Женевьева поклонилась почтенным гражданам и, наконец, соизволила заглянуть ко мне за кулисы.