Чарусы

Папа не договорил. Потому что мама стала пунцовой. Она пожевала губами и выдала:

– Ты ещё вспомни, как мы беляшами на вокзале отравились и кусты потом искали по всему району, потому что туалеты не работали! А как у меня в кафе платье на заднице порвалось, когда за гвоздь на стуле зацепилось, не хочешь рассказать?

– Это когда я предложение сделал, – кивнул Василисе папа. – Я же тогда на сцену залез и музыкантам заплатил за песню, а потом встал на одно колено, и… В общем, все увидели. И услышали, потому что оно ещё и трещало на всё кафе.

– Как скучно я, оказывается, живу, – пробормотала Василиса, переводя взгляд со сверкающей яростным взглядом мамы на весёлого отца. Изюм, глядя на хозяев, беспокойно поскуливал.

– Ты на занятия-то пойдёшь сегодня, или как? – строго спросила мама.

– Ой, точно! – Василиса глянула на часы. До начала оставалось минут семь, и это если часы правильно показывали. – Всё, я побежала!

Василиса выскочила в прихожую, быстро оделась и помчалась в школу, где её, наверное, уже ждал Давид Юрьевич. Кто у него там сегодня ещё? Вроде бы Коля, который на следующий год мечтает стать трёхсотбалльником ЕГЭ. Ну, этот быстро никогда не уходит, плюс у них там ещё какая-то научная конференция, или что-то в этом роде.

Но Коля попался Василисе навстречу, когда она подбегала к школе.

– Опаздывать невежливо, – нравоучительно проговорил Коля, поворачивая к «Подсолнуху», где его, наверное, уже ждала Лета, которая упрямо отказывалась от всех репетиторов и вообще поступать никуда не собиралась. Ну, это она просто так родителей злила.

Печально глянув на приветливо светящиеся окна «Подсолнуха», Василиса поспешила к школе. Ей самой ещё сегодня после репетитора в библиотеке сидеть, и только потом можно будет пойти в кафе, где Гаврил как раз будет заканчивать смену. Эх, ему бы тоже в какой-нибудь хороший институт поступить, такая голова светлая. Но нет – колледж в Растяпинске, и то на дистанционку. Кафе надо развивать. Ну, надо так надо. Зато они будут вместе.

Василису вернули к реальности чьи-то голоса, доносившиеся из кабинета русского языка, где у неё должно уже, кажется, начаться занятие. Притормозив у двери, Василиса подняла руку, чтобы постучать, но так и замерла.

– … после всего, что у нас было, – насмешливо говорил какой-то неприятный женский голос. – А уж твой братец…

– Было, и было, – мрачно отозвался Давид Юрьевич. – Прошло, и слава богу.

– Да неужели, – скрипуче промурлыкала женщина. А ведь знакомая манера речи. Но узнать не получается.

– Лер, ты зачем вообще пришла? – устало спросил Давид Юрьевич.

И кто такая эта Лера? Василиса вообще не помнила такого имени у местных женщин. За спиной раздались шаги. Это уборщица, она же садовница, она же посудомойка, тётя Геля, топала по коридору с ведром и шваброй. Увидев, что Василиса мялась у кабинета, тётя Геля только поморщилась, брезгливо глянув на дверь. И побыстрее прошла мимо. Это кто же там засел у Давида Юрьевича?

– … а кто ещё? Это быдло деревенское? – надменно спросил женский голос. Ну вот, начало фразы Василиса проворонила.

– Здесь и кроме тебя городские есть. Это во-первых, а во-вторых…

– Это кто? – насмешливо спросила Лера. – Мент с врачихой и хромой девкой?

Так, это уже, видимо, про Василису и её родителей. Вмазать бы этой Лере, да похлеще, кем бы она ни была.

– Хватит! – крикнул Давид Юрьевич, и Василиса заставила себя отпустить ручку двери, за которую уже успела ухватиться. – Кто тебя вообще сюда звал? Зачем приехала?

– Могу задать тебе тот же вопрос, – резко проговорила Лера.

Да это же Зоина мамаша! Василиса наконец узнала её по голосу и хамской манере. И что она тут забыла?

– Ладно, держи свои грязные секретики при себе, – усмехнулась Лера-Фаврелия. – А братец твой тот ещё ходок. Не растерял квалификацию. И Лисовский тоже не отстаёт, бизнесмен колхозный. Кстати, а Наташка-то чего так разжирела? Совсем задом к креслу директорши приросла? Да ещё общепитовские харчи, да? Хотя пацан у них ничего, смазливенький. А он точно Лисовского, а не Эда? А то похож.

– Лер, я устал.

– Да неужели? – снова грязно замурлыкала Зоина маман. – А раньше такой спортсмен был. Марафонец. Мастер по бегу с препятствиями. Помнишь, как Эд нас тогда застукал? Так ты аж со второго этажа, а потом ещё через забор…

– Хватит! – оборвал Давид Юрьевич мерзкий хохот. – Или говори, зачем пришла, или вали отсюда.

– Фу, как грубо, – притворно обиделась Фаврелия. – И вообще, ты чем слушал? Я же уже сказала – я пришла, чтобы ты меня поставил руководить родительским комитетом. Надо же по-человечески провести и Последний звонок, и Выпускной. А то ваше быдло всё испоганит.

– Это не от меня зависит, – тихо проговорил Давид Юрьевич. – Родительский комитет – это дело самих родителей. И кто там чем занимается, они сами решают.

– И кто там главный?

– Пасечник.

– Кто-о? – протянула Зоина мамаша.

– Маша Пасечник учится в десятом классе. Её отец – да, пасечник. А мама главная в родительском комитете.

– Так у них только на следующий год выпуск. А нашими кто занимается?

– Толя Пасечник, их старший сын, выпускается в этом году. Вообще в этой параллели народу мало. Сразу трое на домашнем обучении.

– А, это эти, – небрежно произнесла Лера. – Две блондинки-неудачницы и их быковатый приятель. Слыхала. Повезло им, что они успели свалить до того, как я приехала. А то бы шкуру живьём содрала. Со всей компании.

В мыслях Василисы вихрем пронеслась драка, когда девчонки из школы под предводительством Дианы и Олеси избили Зою, а потом как Диана и её «быковатый» приятель Валера пытались втянуть саму Василису в убийство коз на ферме и сбежали, бросив её там. И, конечно, шабаш у Вражьей горы: Зоя в гробу, Гаврил в крови, призраки, чудовища, обвал. Хромота. Васин череп. Ядвига Мстиславовна. Что ж она дочурку-то не приструнит?

– В общем, теперь тут командовать буду я, – заявила тем временем мамаша Зои. – А ты передай этим пчеловодам, пусть не рыпаются. А то урою. Всё, покеда.

К двери с громким цоканьем приблизились быстрые шаги, и Василиса едва успела отскочить и уткнуться в телефон, сделав вид, что только что пришла. Зоина мамаша глянула на неё, как на кучу мусора, и прошествовала мимо.

– Опаздываете, – устало произнёс Давид Юрьевич, когда Василиса вошла.

– Вообще-то я пришла вовремя, – чуть приврала Василиса, доставая тетрадки из рюкзака. – Просто услышала, что вы тут с кем-то разговаривали, и не стала мешать.