Чарующий вальс

И вдруг он увидел ее! Она переходила от одной компании к другой, удаляясь от него в сторону. Она была так ошеломляюще прекрасна, что он следил за каждым ее движением, затаив дыхание.

На ней было серое платье, а сверху изумрудно-зеленый бархатный жакет. Шляпка была, несомненно, из Парижа, и зеленые перья на ней очень удачно подчеркивали ее спокойные серые глаза и совершенство белой кожи. Она была невысокого роста, туфли без каблука в стиле ампир показывали ее еще ниже, чем на самом деле.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, она остановилась, огляделась и увидела его. Казалось, они были одни на разных полюсах земли. Их глаза встретились, и исчезло все вокруг: люди, музыка, разговоры. Еле заметно улыбнувшись, она повернулась и ушла.

На мгновение Клеменсу показалось, что он потерял ее. Непроизвольно Меттерних шагнул вперед, как бы намереваясь последовать за ней.

Сейчас нужно забыть все: условности, дипломатический этикет, даже свою неприступную позу. Он сгорал от желания окликнуть ее, объяснить, что она не должна уходить, что ему нужно немедленно поговорить с ней, что он сойдет с ума в случае отказа. Затем он увидел, как она подошла к графу и что-то сказала, указав на него. Довольно тяжелое лицо Карла Зичи осветилось радостью, и он поспешил навстречу Клеменсу Меттерниху.

— Какая честь, ваша светлость! Добро пожаловать!

— Я должен извиниться перед вами, граф, что не смог раньше принять вашего любезного приглашения. Мне очень приятно бывать у вас.

— Позвольте, князь, представить вам мою невестку.

Наконец-то Клеменс мог прикоснуться губами к ее маленькой руке. Сердце его перевернулось в груди от одного прикосновения к ней, и он понял, что влюбился, безумно влюбился! Ни одна женщина еще не могла привлечь его вот так, с первого взгляда.

— Мне бы хотелось поговорить с вами наедине. Она слегка удивилась настойчивости его тона, но без лишних слов повела его в маленькую гостиную, где им никто не помешает.

Как и другие комнаты, гостиная была отделана с изысканным вкусом, и на фоне легких занавесей каштанового цвета и старинных зеркал его спутница казалась еще прекраснее.

— Кто вы? Почему я никогда вас не встречал? — спросил князь.

— Граф сказал вам, кто я. Мы с мужем приехали в Вену помочь ему принимать гостей. Вы ведь знаете, что граф вдовец.

Ее голос восхитил его. Он был тихий, мягкий и очень ласковый. Голоса всегда имели особую власть над ним, и сейчас, слушая ее, он почувствовал, что понемногу успокаивается, его волнение переходит в какое-то другое, глубокое и тихое, чувство.

— Как вам нравится Вена?

Он задал первый пришедший на ум вопрос, лишь бы смотреть в ее спокойное лицо, серые искренние глаза, слушать ее голос.

Ей понравилась Вена больше, чем она ожидала. Здесь было очень занимательно и весело. Она рассказала, какое огромное удовольствие ей доставило участие в сценках и живых картинах из жизни знаменитостей; в каком восторге она была от оперы «Фиделио» Бетховена, где он сам дирижировал, несмотря на глухоту; с каким нетерпением она ждала предстоящего конкурса, где будут сражаться рыцари в доспехах, чтобы добиться милости двадцати четырех красавиц, которым присвоен титул прекрасных дам.

Она продолжала свой рассказ, описывая то одно торжество, то другое, а князь поймал себя на мысли, что очень давно он не был так спокоен и умиротворен, как сейчас. Это было какое-то новое счастье.

Минут через двадцать графиня поднялась и извинилась перед князем:

— Надеюсь, вы простите меня. Я должна идти к гостям.

Долю секунды он смотрел на нее, затем повернулся и зашагал прочь из дома, как будто во сне.

Он больше никуда не поехал в тот день. Вернувшись домой, Элеонора застала его сидящим у камина.

— Вы уже вернулись! — воскликнула она, входя в комнату, но, взглянув на него внимательнее, испугалась: неужели он нездоров? Он повернулся к ней, и она прочла на его лице то, чего так опасалась последние месяцы.

Ее муж опять влюблен! Она когда-то поклялась себе, что никто, тем более Клеменс, не догадается, как ей тяжело в такие минуты. Каждое его увлечение было, как нож в сердце. Да, она его жена; но, выходя замуж, она знала, что он не любит ее, что пошел на этот брак в интересах своей семьи: Элеонора была одной из самых богатых наследниц в Европе.

Элеонора Кауниц дала согласие на брак с молодым Клеменсом Меттернихом как раз в то время, когда его семья полностью лишилась состояния. Французская армия шла победным маршем по Европе, оккупировав, в частности, и левый берег Рейна, где находился родовой замок Меттернихов с обширными землями. Все было конфисковано во имя великой нации, и отец Клеменса граф Георг Меттерних потерял свои дипломатические посты и оказался нищим.

Клеменс и его родители переехали в Вену. Надеяться можно было только на себя, но родственники не оставили их в беде. В столице жила кузина Клеменса, которая служила экономкой в поместье Кауницев. Она и познакомила молодых людей. В это время графиня Элеонора была уже помолвлена с графом Балфи. Но полюбив Клеменса, она рассталась с графом.

Понимая, что их брак — только путь к восстановлению положения семьи Меттернихов, а вовсе не любовь, Элеонора становится его женой. Ей было все равно — любовь к Клеменсу была сильнее голоса разума.

Элеонора любила безумно, страстно, полностью отдаваясь чувству. Женщина умная и образованная, она знала, что не блещет красотой, и понимала, как трудно будет удержать Клеменса. Потому она терпеливо и неустанно работала над собой, стараясь дать ему все, что могла, но взамен не требовала ничего.

Ее труды не пропали зря: Клеменс не мог обходиться без нее.

Он привык полагаться на нее, поверял ей свои трудности — и не только служебные, но и личные, — был благодарен за то, что во все времена она была рядом, всегда верная, понимающая и терпеливая.

Сердце Элеоноры разрывалось от боли и отчаяния, когда Клеменс рассказывал ей о своем очередном увлечении. Но железная воля и выдержка помогали ей справиться с горем. На ее лице можно было прочесть лишь дружеское понимание.

— Как хорошо, что я могу спокойно рассказывать вам все, Элеонора, — говорил князь. И она не только выслушивала его с понимающей улыбкой, но и помогала найти выход из затруднительного положения. Иногда она могла сделать больше, чем просто слушать. Как-то в Париже он совершенно потерял голову, оказавшись меж двух огней. Его сердцем овладели две женщины, абсолютно разные как внешне, так и по характеру. Одна из них была неаполитанская королева Каролина Мюрат, сестра императора Наполеона, ослепительно прекрасная и такая же своевольная, как брат; другая — Лаура, герцогиня Д'Абрант, нежная и преданная.