Час героев

Как завезли вооружение на территорию режимного завода? А как с завода тырят что плохо лежит? Провели по документам, сварганили очередную «филькину грамоту» и завезли.

«Ми-35Н» был последней модификацией вертолета «Ми-24», знаменитого еще по Афганистану «крокодила». Учитывая то, что он изготавливался не для российской, а для алжирской армии [62] – он был оснащен по последнему слову техники, включая комплексную прицельную систему Thales с ночным и тепловизорным каналом, универсальный радар, систему автоматического сопровождения целей, позволяющую опознавать двести целей, в том числе воздушных, и двадцать из них брать на автосопровождение, систему автоматического управления огнем, позволяющую запускать по две управляемые ракеты враз, а пушкой – обстреливать третью цель, причем с автоматическим, а не ручным наведением. В целом возможности установленной электронной системы составляли восемьдесят процентов от возможностей электроники AH 64 Longbow Apache Block III – но при этом «Ми-35» изначально превосходил «Апач» по боевой живучести, и это отмечали все, даже американцы, воюющие в Афганистане [63] .

62

Российская армия не закупает вооружение, на котором есть иностранные компоненты. А в России не производят современной электроники. Для иностранных же контрактов идет чаще всего «полный фарш», подобный описываемому здесь.

63

Данные сравнения есть – польская и чешская армия используют «Ми-24» в Афганистане.

Еще более опасными эти боевые машины делали летчики. Это были заводские летчики-испытатели высшей категории, имеющие по несколько тысяч часов налета и не меньше трех тысяч часов – именно на этой машине, на «Ми-24». Кроме того – Ростов был прекрасно им знаком, они не менее тысячи раз поднимались именно с этого аэродрома и летали именно над этим городом, в то время как американцы появились над Ростовом в первый раз (и пока что в последний). Трое из четырех летчиков имели боевой опыт в Чечне, а один, самый пожилой из всех – летал еще в Афганистане.

На «Ми-35», которые суетливо вытягивали сейчас из ангаров – был установлен полный комплект вооружения – по два блока НУРС типа С-8, по восемь ПТУР «Атака» с термобарическими головными частями и по две ракеты «воздух – воздух» типа Р-73, которые этот вертолет мог нести и применять. Двадцатитрехмиллиметровые носовые установки – знаменитые «Шилки» – были загружены полным боекомплектом снарядов. «Ми-35» редко поднимали в воздух с полной боевой нагрузкой, но поскольку бой предстоял, считай, над самым аэродромом – решили все же загрузить машины по максимуму. Особую сложность представляло то, что вертолеты никто не наводил, они должны были действовать сами. Впрочем, с «цифровым бортом» последней модернизации этот вертолет способен был не только действовать без подсказок с земли – но и сам координировать действия наземных групп и других вертолетов.

Никто не узнает, как повезло этим летчикам. Одна из ракет ПЗРК сбила беспилотный ударный самолет американцев, и штаб в Борисполе потерял контроль над полем боя. Если бы в момент, пока вертолеты раскручивали лопасти, готовые взлететь, над городом был БПЛА – он бы успел нанести удар, и тогда американцам удалось бы, хоть частично, выправить ситуацию в свою пользу. Но когда «Жнец-два», контролировавший пути отступления, вошел в район – вертолеты уже поднялись в воздух – и теперь опасность угрожала самому «Жнецу».

Взлетели с короткой пробежкой, без привычного обмена с вышкой и даже без включения освещения полосы. Просто майор в отставке Павел Викторович Нечитайло взлетал с этой полосы столько раз, что смог взлететь бы с нее в любом случае – днем, ночью, под обстрелом, на поврежденной машине, пьяный. Воевать над своим домом совсем не то, что воевать где-то у черта на куличках.

«Ми-24» единственный из существующих вертолетов имеет специальные крылья, которые создают дополнительную подъемную силу на взлете – с места с полным боекомплектом он взлететь если и сможет, то на чрезвычайном режиме двигателей, которого надо избегать по возможности. Поэтому – майор вывел на машину на неосвещенную полосу, разогнал ее и, поймав момент, принял ручку на себя, уходя в небо...

– Взлетели штатно, – прокомментировал бортстрелок, перед которым теперь был полный комплект летно-навигационных приборов и органов управления, и он мог в любую минуту управление перехватить.

– Ноль полсотни первый взлетел штатно, ноль полсотни второй на связь.

– Ноль полсотни второй взлетел, держусь за тобой, – раздался в наушниках голос полковника Сюгайло, бывшего замкомандира полка в Афганистане, который до сих пор работал в фирме «Ми» на правах консультанта, делясь своим богатым опытом и участвуя в доработке вертолетов, – наблюдаю огневой бой на два часа от нас.

– Подтверждаю, огневой бой на два часа от нас. Расходимся. Делаем сольно.

– В прикрытии не нуждаешься?

– Еще вас прикрою, товарищ полковник.

– Вас понял, отклоняюсь вправо. Удачи!

На «Ми-35Н» данные теперь выводились на специальный нашлемный экран в любом требуемом виде. Майор включил ночной режим – он не привык к термооптическому режиму, и мир погрузился в зелено-белый сумрак, словно в аквариум с прудовой водой. Видимость была отличная, система автоматически отслеживала пространство на триста шестьдесят пять градусов, оценивала все, что она видит с точки зрения соответствия параметрам целей, выявленные цели отмечала красными треугольниками, обозначающими, что цель взята на сопровождение. Майор шел настолько низко над жилым массивом, насколько это было возможно без риска зацепить брюхом крышу какой-нибудь девятиэтажки. Все это походило на боевик или компьютерную игру – вот только происходило все в реальности...

– Воздушная цель, на три часа, взята на сопровождение. Вертолет... по виду поврежденный. Дистанция около двух. Держится в воздухе, – доложил стрелок.

Включать запросчик «свой – чужой» смысла не было – только спалишься. Сбить?

– Ноль полсотни первый, обнаружил воздушную цель, принял решение принудить к посадке. Работайте по земле.

– Принял.

Майор вздохнул с облегчением – не брать грех на душу. И в этот момент – прямо у самого борта вертолета что-то мелькнуло – и ударило в девятиэтажку, мимо которой они пролетали. На стене вспух огненный шар, диаметром не меньше пяти метров, вертолет чуть подбросило.

– Откуда бьют?!

– Не вижу! – откликнулся стрелок.

Черт...

Майор запустил принудительное тестирование всех основных систем вертолета и инстинктивно увеличил скорость.

– Борт триста девяносто, все системы исправны, – отозвалась «Наташа» [64] .

Удар нанесли американцы. Увидев входящие в зону винтокрылые штурмовики, американцы попытались нанести удар ракетой – но ракета, отлично работающая по неподвижным целям, промахнулась по вертолету и ударила в девятиэтажку. Средств на БПЛА, чтобы сбить маневрирующий вертолет – не было.

64

«Ноль полсотни первый» – это позывной. А «борт двести девяносто» – это заводской номер вертолета, который забивается в систему речевого информатора.

– Входим в зону.

– Готов к работе, наблюдаю маяк. К северу от маяка противник, отклонись.

– Понял, отклоняюсь вправо...

С той стороны, с которой заходил «Ми-35» позиции боевиков и последних из остающихся в живых защитников разделял упавший между ними вертолет, точнее не вертолет, а что-то среднее между вертолетом и самолетом. И та и другая сторона вела ожесточенный огонь друг по другу, доставалось и лежащей между двумя отрядами странной птице.

– Начинаю работу.

Зарычала пушечная установка, перепахивая все, что попадалось на пути снарядов, извергаемых со скоростью десять снарядов в секунду.

Конвертоплан «Оспри», позывной «Молот-семь» Над Ростовом

Капитан ВВС США Николас Бриллинг, первый пилот этого вертолета – единственный из всех имел не только опыт боевой работы в Афганистане – но и единственный из всех был сбит, причем сбит не гранатометом РПГ – а китайским ПЗРК. Весьма пользительный опыт в такой ситуации, в какой они оказались над Ростовом, и так получилось, что «Молот-семь» оказался единственной машиной спасательной группы, которая смогла выполнить более-менее управляемую посадку. Как только у правого двигателя произошел взрыв, повалил дым и панель приборов вспыхнула красным – капитан моментально отдал ручку от себя, пытаясь посадить машину до того, как она станет совершенно неуправляемой. И это ему удалось – подбитый «Оспри» жестко плюхнулся на какой-то проспект или большую улицу... капитан этого не знал. Несколькими точными движениями он сумел развернуть машину так, что она плюхнулась аккурат посредине проезжей части, один из двигателей ударил по проводам контактной сети троллейбуса, с треском проскочили искры – но вертолет все же сумел сесть. Посадка была жесткой, сломалось шасси – но не более того. Машина просто легла на брюхо, вот и все...