Час героев
Шрифт:
Капитан слишком устал и слишком сильно у него все болело, чтобы чему-то удивляться.
– Шмонали? Он же подорваться может.
– Шмонали. Вон!
На столе, среди всего – лежал срезанный матерчатый пояс с проводами.
– Кишка тонка шахидом-то стать.
Капитан кивнул неизвестно чему – и вышел из комнаты, посмотреть на то, что делается в квартире.
Перевернутая посуда, раздавленные сапогами куски рыбы на полу, разбитые, перевернутые тарелки, окурки, тяжелый запах горелого. Бычки, набитые вручную афганской коноплей...
Здесь
Детская комнатка со сбитой дверью, изгаженная следами от сапог – и мертвая шестилетняя девочка на полу. Раздавленная, обесчещенная, использованная и отброшенная в сторону, как листок бумаги, которым подтерлись в туалете.
Здесь духи развлекались.
Кровь в прихожей... крови столько, что она покрыла чуть ли не половину линолеума, который был застелен в прихожей. Жуткий запах крови и следы, рубчатые отпечатки грязных ботинок в этой жуткой бордовой луже.
Кровь на кухне, кровь на столе, кровь в ванной. В ванной...
Здесь духи убивали.
Россыпь гильз, сизый муар порохового дыма, исклеванные пулями стены, выломанные куски – тяжелая снайперская винтовка. Выбитые стекла, следы от пуль повсюду. Разбитая пулями мебель, расколотое зеркало.
Здесь духи подыхали.
– Товарищ капитан! А с этим-то что делать?
Капитан ОМОНа, который только что вышел из детской в прихожую – кивнул на дверь детской...
– Ты там был? Иди, глянь. И скажи – что за такое полагается.
Когда капитан выходил из взятой штурмом квартиры – за спиной истошно, тоненько, по-заячьи закричали. Полицейские из службы ППС потащили Анзора на балкон...
Денис Щечко и в самом деле в тот вечер был у Ани... точнее, не у Ани, у одного приятеля, у которого уехали родители и у которого была на пару часов свободная комната. Молодость... она молодость и есть.
Он уже оделся – когда понял, что что-то не то. Какие-то звуки... господи, это же звуки стрельбы. Он никогда не слышал настоящих звуков стрельбы, никогда не слышал, как стреляют, и не держал в руках оружия – но играть в игры – играл и сразу вспомнил, что означают эти звуки. Подойдя к окну, он откинул штору – и увидел, как красная нить трассеров разрезает потемневшее уже небо.
– Что там?
– Стреляют...
– Что?!
– Я домой должен пойти! Миша! Миша!!!
Денис пробежал в другую комнату – Миша, его приятель, сидел там за компьютером и слушал тяжелый рок. Денис сорвал с него наушники.
– Че за дела, братан...
– На улице стреляют! Мне домой надо!
Миша был человеком сугубо аполитичным: стреляют, не стреляют – какая разница. Он достал новый альбом какой-то британской группы одним из первых в Ростове – и его больше ничего не волновало.
– Ну так вали... Меня не обламывай, щас самое мясо будет...
Это точно...
– Аньку можешь у себя на ночь оставить? Ей домой по улице опасно, а проводить я ее не могу.
– Да с удовольствием...
Денис сунул под нос другу кулак.
– Во!
Ответить Мишка ничего не успел – вошла
Анька, уже одетая.– Мне домой надо, мать убьет...
– Давай позвоним...
Денис прошел в прихожую, набрал номер своей квартиры – ответа не было. Затем попробовал по сотовому... мать... отец... Ни один абонент не был доступен.
– Дай я, – Анька отняла трубку, набрала номер. – Да, мам, это я. Я с Денисом, мы на дискотеке. Нет, мы на Левбердоне. А что? Нет, не знаю... Ну мам, я пока не могу. Звоню, чтобы тебя предупредить. Все, пока. Я, как только освобожусь – приеду. Все, все – пока...
Пока Анька врала матери – Денис успел натянуть ботинки.
– Я с тобой.
– Куда – со мной?! На улице стреляют! Сиди здесь, завтра утром дойдешь до дома посветлу.
– Я пойду с тобой!
– И не думай! – Денис выскочил за дверь.
На улице – как электричество в воздухе разлито, чувствуется, что происходит что-то совсем неладное. Ночью такой крупный город, как Ростов, тоже живет: дискотеки, клубы, прогулки по Дону на теплоходах. Сейчас – полупустые улицы, по ним проносятся на полной скорости машины. Людей тоже мало, многие окна не горят, и стрельба... стрельба.
Денис плохо знал, как вести себя в таких случаях, его никто не учил – но все-таки жизнь в прифронтовом городе, рассказы сверстников с Украины и собственный опыт «ходилок-стрелялок» кое-что ему подсказали. Избегать улиц, идти дворами. Избегать светлых мест, прижиматься к стенам – вот это, последнее, кстати, было неправильно, все рикошеты – твои. Перед тем как перейти из двора во двор – остановиться и посмотреть, что происходит.
Шум моторов заставил его отпрыгнуть к деревьям – он едва успел укрыться. Мимо, на большой скорости, внутридворовой дорогой прошли два автобуса «ПАЗ» с наглухо зашторенными окнами. Они шли туда же, куда шел Денис, – в сторону их дома и в ту сторону, где стреляли.
Денис ждал минут пять, прежде чем решиться идти дальше. Перебегая улицу – даже не улицу, а переулок – он услышал знакомое «Подожди!».
Анька... так ее.
Это и в самом деле была Анька. В джинсах и дурацкой белой блузке, которая в темноте так и светится. Денис схватил ее за руку, увлек в темноту.
– Ты какого... на улицу вышла? А?
Анька сморщила нос.
– Мне страшно... – просто сказала она.
– Еще бы, тут же стреляют. Потащилась...
– Мне за тебя страшно. Я ведь тебя...
И она заплакала.
Объяснения влюбленных прервала длинная автоматная очередь. По звуку Денис понял, что стреляют уже так близко, что могут попасть и в него, и в Аньку. Моментально оглядевшись, он увидел во дворе одинокий низенький гараж, такие разрешали строить инвалидам для своих машин-инвалидок. Он примыкал одной стороной к забору детского сада, там были деревья и темно.
– Туда!
Он затащил Аньку в темноту, узкое, темное пространство, пропахшее мочой, дерьмом, еще чем-то. Под ногами звякали осколки стекла. Не успев перевести дух, Денис понял, что тут, за гаражом, еще кто-то есть.
– Кто тут?! – настороженно и резко спросил он.
Внизу что-то зашевелилось.
– Я это... – исчерпывающе ответил пропитой голос. – Чо надо, пацан?
– Ничо. Постоять просто.
– Ну и стой...
Бомж, устроившийся на ночлег, помолчал и как-то буднично, спокойно добавил: