Час охотника (Исповедальня)

Когда он умолк, Черни разделил его тревогу.

– Да, ситуация действительно хуже некуда. Что я должен делать?

– Немедленно переговори с Лубовым. Пусть он свяжется с Беловым в Париже. Возможно, они смогут ее остановить.

– А если нет?

– Если она здесь появится, я сам решу проблему. Жди звонка.

Он налил себе виски и подошел к огню. Странно, но она представлялась Келли той самой маленькой девочкой под дождем. Он поднял бокал и произнес:

– Твое здоровье, Таня Воронина. Посмотрим, удастся ли поймать тебя этим дуракам.

* * *

Минут через пять до Туркина наконец дошло, что что-то неладно. Он вошел в уборную и остановился перед закрытой дверью туалета. На стук никто не ответил, и он взломал замок. Пустой туалет и открытое окно объяснили все. Он вылез во двор и помчался на Рю де Мадрид. Ворониной, конечно, и след простыл.

Туркин обежал вокруг здания консерватории и снова вошел в него через главный вход, закипая от злости. Вся его карьера летела к черту, вся жизнь летела в тартарары и все – из-за этой проклятой пианистки!

Белов с бокалом шампанского в руке как раз беседовал с министром культуры, когда Туркин похлопал его по плечу.

– Мне искренне жаль прерывать вас, Николай Алексеевич, но у меня срочное сообщение.

Он отвел Белова в угол и выложил все.

* * *

Николай Алексеевич Белов давно уже обнаружил свойство своего характера добиваться наилучших результатов при наихудших обстоятельствах. В подобных случаях он никогда не впадал в панику. Через несколько минут полковник уже сидел за своим рабочим столом в посольстве, перед ним стояла Рубенова. Туркин и Шепилов – позади нее у двери.

– Я еще раз спрашиваю вас, товарищ Рубенова, – сказал он. – Неужели Воронина ничего не говорила вам о своих планах? Ведь именно вы должны были первой догадаться о том, что она задумала.

Рубенова была настолько потрясена и возбуждена, что это даже облегчало вранье.

– Мне известно ничуть не больше, чем вам, товарищ полковник.

Белов вздохнул и кивнул Туркину, который подошел сзади и толкнул Рубенову на стул. Потом Туркин снял правую перчатку, схватил женщину за шею и нажал на какой-то нерв так, что все тело ее пронзила чудовищная боль.

– Я опять вас спрашиваю, – мягко произнес Белов. – Будьте же разумны. Мне жалко смотреть на ваши муки.

Боль, ярость и чувство унижения, переполнявшие Рубенову, сделали ее такой смелой, какой она не была никогда в жизни.

– Умоляю вас, товарищ полковник! Клянусь, я ничего не знала! Ничего!

Пальцы Туркина сжали нерв сильнее – она снова вскрикнула. Белов махнул рукой.

– Довольно. Я уверен, что она говорит правду. Зачем ей врать?

Рубенова сидела перед ним и рыдала в голос.

– Что теперь, товарищ полковник? – спросил Туркин.

– У нас есть наблюдатели во всех аэропортах. Да и вообще навряд ли она успела сесть на самолет.

– А Кале и Булонь?

– Я туда отправил машину с ребятами. Обе гавани она может покинуть только с утренним паромом. Наши будут там еще до отхода корабля.

Шепилов, который обычно предпочитал молчать, тихо произнес:

– Извините, товарищ полковник, но ведь она могла побежать и в британское посольство.

– Конечно, – согласился Белов. – Еще в июне прошлого года мы по совершенно иным причинам на входе в это посольство установили систему слежения, включаемую на ночь. Там она еще не появлялась, однако, если она это все же сделала... – Белов пожал плечами.

Дверь открылась, и в кабинет почти вбежала Ирина Вронская.

– Вас вызывает Лубов из Дублина. Очень срочно.

Белов снял трубку и стал слушать. Когда он снова положил ее, по лицу его пробежала улыбка.

– Так, так. Она – в ночном поезде на Рен. Что же, взглянем на карту. – Он кивнул на Рубенову. – Ирина, выведите ее.

Белов нашел город на карте Франции, висевшей на стене кабинета.

– Там она пересядет на поезд в Сан-Мало. А затем на корабль на подводных крыльях, идущий на остров Джерси в проливе Ла-Манш.

– Это уже британская территория?

– Совершенно верно, дорогой мой Туркин. Джерси – маленький остров, но зато один из крупнейших в мире финансовых центров, налоговый рай для большого бизнеса. Так что на Джерси отличный аэропорт с массой рейсов, отправляющихся в Лондон и другие города.

– Ясно, – сказал Туркин. – Нужно ехать в Сан-Мало и добраться туда раньше нее.

– Минуточку. Давайте посмотрим в «Михелине».

Из левого верхнего ящика стола Белов достал путеводитель в красной обложке и начал листать его.

– Ага, нашел. Сан-Мало. Километров шестьсот от Парижа, порядочная часть пути по сельским дорогам Бретани. На машине мы наверняка не успеем. Туркин, пойдите в пятую комнату и выясните, есть ли у нас кто-нибудь в Сан-Мало, кого мы могли бы использовать в этом деле. И скажите Ирине, что мне нужна вся информация по Джерси – аэропорты, порты, рейсы самолетов и кораблей, ну и так далее. Да поторапливайтесь!

В гостиной на Кавендиш-сквер Ким подкладывал дрова в камин, в то время как Фергюсон в старом махровом халате рылся в бумагах на своем письменном столе.

Потом поднялся.

– Кофе, сахиб?

– Какой там кофе, Ким! Сообразите, пожалуйста, быстренько свежего чаю с бутербродами.

Ким вышел, а вместо него в кабинет влетел Гарри Фокс.

– Вот, сэр, ситуация следующая: в Рене она пробудет почти два часа. Оттуда до Сан-Мало семьдесят миль. Значит, приедет в половине восьмого.

– Во сколько отходит корабль?

– В восемь пятнадцать. До Джерси примерно час пятнадцать. На Джерси уже время по Гринвичу, значит, там она будет в половине девятого. В десять минут одиннадцатого отправляется рейс на Лондон с посадкой в Хитроу. Она сможет легко попасть на этот самолет. Остров очень маленький, сэр. Всего пятнадцать минут на такси от порта до аэропорта.

– Однако ее нельзя оставлять одну. Нужно, чтобы ее кто-то встретил. Летите туда как можно скорее, Гарри. Наверняка есть утренний рейс.

– Самолет садится на Джерси только в девять двадцать.

– А, черт! – выругался Фергюсон и ударил кулаком по столу в тот самый момент, когда в кабинет вошел Ким с чаем и сандвичами, распространявшими аппетитный запах поджаренной ветчины.

– Одна возможность все-таки есть, сэр.

– И какая?

– Мой двоюродный брат Алекс, сэр. Александр Мартин. Собственно, даже троюродный брат. Он финансист и женат на местной.