Час пик для новобрачных

— Я ничего не понимаю, — испуганно сказал Володя. Пришлось его просветить.

Когда я закончила свой рассказ (а рассказала я далеко не все, лишь то, что он и без меня узнал бы очень скоро), лицо у Володи сделалось точно у маленького ребенка, которого обидели, причем совершенно незаслуженно.

— Не может быть, — буквально простонал он.

— Боюсь, что может.

— Боже мой… — Он извлек из стола трубочку с таблетками, сунул одну под язык, прикрыл глаза и повторил:

— Боже мой… — Потом вдруг вскочил и нагнулся ко мне:

— Полина… я просто не знаю, что сказать. Бедная девочка, тебе и так досталось, а теперь еще и это…

Я мысленно поморщилась, но тут же сделала то, что от меня ожидали, — горько заплакала. Володя принялся метаться по комнате со стаканом воды, бормоча что-то невразумительное, а я продолжала рыдать, прикрыв лицо носовым платком.

Наконец он набегался, а я нарыдалась, и мы оба успокоились. Как только я, в последний раз высморкавшись, убрала платок и томно вздохнула, потупив глазки, Володя моментально превратился в человека, которого я привыкла видеть: деятельного и энергичного.

— Мы любым способом должны избежать скандала. Глеб… то есть… он умер, и ты не несешь никакой ответственности за его поступки, а уж тем более не обязана объяснять в милиции, с какой стати он выдавал себя за другого человека. У меня есть кое-какие связи, и я добьюсь, чтобы эти деятели не терзали тебя по пустякам. Теперь главное: ваше имущество. Извини, что я говорю об этом, но…

— Я понимаю, продолжай, — кивнула я.

— Так вот. Если человек скрывал свое подлинное имя, значит, у него имелись на то основания. Соответственно, законность тех средств, что он имел, автоматически вызывает подозрение. Но и в этом случае я не вижу ничего опасного. Официально Глебу принадлежит лишь часть денег в фирме, где он числился. В крайнем случае ты рискуешь только этими средствами, скажем прямо, довольно незначительными, если учесть… ты ведь понимаешь…

— Конечно, я понимаю, — опять перебила его я.

— Все остальное — твое личное имущество, приобретенное до замужества, и ты в этом плане можешь быть абсолютно спокойна.

— Я не могу быть спокойна, — всхлипнула я. — Володя, скажи, как это могло произойти? Я… ведь Глеб… ты же знал его. как он мог… — Володя опять кинулся за стаканом, а я еще раз зарыдала. Правда, на этот раз успокоилась я значительно быстрее, а Володя поклялся сделать все возможное и невозможное, лишь бы я не переживала так из-за роковой ошибки (что он конкретно имел в виду, осталось неясным), в заключение он произнес фразу: “Ты же знаешь, как я к тебе отношусь”, — глядя на меня, как Ромео на Джульетту в известной сцене на балконе. Не могу сказать, что это меня порадовало. В роли очередного воздыхателя видеть я его не желала, но без его помощи мне теперь было не обойтись, оттого я с благодарностью легонько пожала ему руку и прошептала:

— Спасибо. — После чего поспешила убраться восвояси.

— Я все устрою, — заверил он, проводив меня до Двери, и я, ни минуты не сомневаясь в его компетентности, злорадно подумала, что Денису Сергеевичу придется умерить свой пыл.

Мысли о Денисе Коптелове занимали меня всю дорогу. Пожалуй, я взяла неверный тон в беседах с ним. Давай пораскинь мозгами, как приручить парня, чтобы он из потенциального врага стал лучшим другом. Дела твои хреновые, ты до сих пор не знаешь, во что умудрилась вляпаться и кто те люди, что всю эту свистопляску устроили. Мне бы получить хоть какую-то зацепку, хоть что-то из биографии Глеба, что поможет понять, кому понадобились его скоропостижная кончина и эти дурацкие игры в записки и слежки. Впрочем, не такие дурацкие, если уже успел появиться труп. Неведомый Деревягин продолжал сильно беспокоить меня, особенно после разговора с Федором. Впрочем, Федор прав, торопиться особо не следует, надо выждать и посмотреть, как будут развиваться события далее.

Зазвонил сотовый, и я услышала мужской голос, который поначалу не узнала.

— Я отработал ваши деньги, — весело сообщил он. — Клочок бумаги под рукой есть? Записывайте. Квартира оформлена на Бычкова Вячеслава Дмитриевича, сорока лет, адрес, указанный в документах… — Я прижалась к тротуару, нашла авторучку и листок бумаги и все подробно записала.

— Теперь мы в расчете? — спросил Максим.

— Разумеется.

— А жаль.

— С какой стати? — удивилась я.

— Ну как же, у меня не будет повода позвонить красивой женщине. Или, например, встретиться…

— Встречаться нам точно ни к чему, — усмехнулась я. — А вот вопрос у меня есть. Когда вы работали с данным клиентом, вам ничего не показалось подозрительным?

— Ей-богу, я бы решил, что вы из милиции, не знай точно, что граждане начальники деньгами не разбрасываются. Туго у них с этим делом.

— Ну так ответите или нет? — вздохнула я.

— Отвечу, потому что рад поболтать с вами. Ваша красота произвела на меня неизгладимое впечатление. Так вот. Ничего подозрительного я ни тогда, ни сейчас не усмотрел, если б не ваши вопросы. Клиент произвел самое благоприятное впечатление, его паспортными данными я не очень интересовался, это не мое дело, в тот день у меня было четыре нотариата подряд, и я мечтал только об одном: побыстрее со всем этим покончить. С юридической точки зрения сделка сомнений не вызывает, все законно, за это я ручаюсь, нотариус — человек уважаемый, в общем, мы сюрпризов не ждем.

— Что ж, завидую вам, — сказала я, и мы простились.

Бычков Вячеслав Дмитриевич, на имя которого была оформлена московская квартира Глеба, если верить Максиму, жил со мной в одном городе. В его честности в данном вопросе я не сомневалась, а вот найду ли я Бычкова по данному адресу, неизвестно. Скорее всего, Глеб воспользовался чужим паспортом, как это было однажды. А если я ошибаюсь, и Бычков как-то связан с моим мужем, то есть был с ним связан?

Я взглянула на часы, самое время нанести визит. По дороге я прикидывала и так и эдак, что скажу Бычкову, как объясню ему свое появление. Город не деревня, особо с человеком не разговоришься, могут просто дверь не открыть. Если Бычков как-то связан с Глебом, встреча с ним может быть делом опасным. Чем больше я об этом размышляла, тем решительнее мне хотелось повернуть назад, но любопытство пересилило, находиться в неведении мне уже надоело. В конце концов, если заставить граждан шевелиться, то понять, чего они хотят, а чего боятся, будет значительно проще. Правда, еще проще лишиться головы, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Разумный риск придает жизни необходимую остроту. Думай я иначе, сидела бы сейчас в какой-нибудь конторе, перекладывала никому не нужные бумаги и таращилась в окно, изнывая от скуки.

Через пять минут я была полна решимости встретиться хоть с самим чертом. Найти нужную улицу оказалось делом непростым, она находилась в новом районе, где дома не отличались разнообразием и названия улиц тоже. Первая кольцевая, Вторая кольцевая, мне была нужна Третья. Пришлось немного покататься по кругу, пока я не догадалась спросить у прохожего, как проехать.

— Да вот же она, — удивился мужчина и ткнул пальцем туда, где начиналась улица, которую я умудрилась пропустить никак не меньше двух раз. С домом было проще, я уже свернула во двор, и тут с тротуара бросился мальчишка прямо под колеса моей машины. Столкновение было неизбежным. Я закричала, вывернула машину вправо и нажала на тормоза, дорога здесь была узкая, правое колесо ударилось о поребрик, и меня здорово тряхнуло. Я зажмурилась от ужаса, а когда вновь открыла глаза, прямо перед машиной стоял мужчина в клетчатой фланелевой рубашке, схвативший в охапку того самого озорника, причем никаких увечий у обоих не наблюдалось.

Я открыла дверь, едва не вывалилась на дорогу и попыталась отдышаться. Мужчина опустил мальчишку на тротуар, наградив его шлепком, и тот задал стрекача, мгновенно скрывшись за ближайшим углом. Мужчина подошел ко мне.

— Как вы? — спросил он участливо.

— Пытаюсь прийти в себя, — с трудом смогла ответить я. Вышла из машины, меня качнуло так, что пришлось опереться на дверь. — Хорошо, скорость была небольшая.

— Сможете ехать дальше? — разглядывая меня, спросил мужчина.

— Попробую…

— У вас лицо белее мела. Здорово испугались? Вот ведь чертенята, сколько им ни говори… Может быть, вам лучше переждать немного?

— Нет, нет, все в порядке.

— Знаете что, давайте поставим машину вон там, возле подъезда, и зайдем ко мне. Я вас чаем напою. Не стоит вам сейчас ехать. — Я только собралась отказаться, как он добавил:

— Я живу на первом этаже, двадцать восьмая квартира вот в этом доме.

Неведомому мальчишке мне стоило сказать спасибо, передо мной дом за номером сто тридцать два, а двадцать восьмая квартира как раз та, где проживал господин Бычков, и скорее всего сам он стоит передо мной.