Час пробуждения

Я возвращался домой и в моей голове сложился отменный план. Я открыл дверь в квартиру своим ключом, быстро со всеми поздоровался и попросил мне не мешать, так как очень хочу помедитировать. Девушки пообещали не стучаться и не тревожить меня. Я вошел в комнату, разделся до трусов, взял прислоненную к стене катану и положил ее рядом с собой в кровать. Пора поговорить серьезно, учитель!

Глава 17. Будни магов

— Так себе халупка, — Данила критично осмотрел мою комнату, а затем открыл дверь и вышел в коридор, — старый фонд, полная разруха, безумные соседи. Все как обычно. Ничего удивительного. Этот город не меняется. Он застыл во времени, как и любой другой в провинции.

Учитель снова был молод, необычайно весел и бодр. Он выскочил из ножен катаны, словно черт из табакерки, едва я вынул клинок. Засиделся, видимо. Хотя я ни разу не спрашивал, каково ему там внутри меча.

— А в катане лучше что ли? — хмыкнул я с недоверием.

— Там маленькая комнатка, полностью копирующая мой рабочий кабинет. Иллюзия стопроцентная, конечно, но знаешь… Со временем ты к ней привыкаешь и уже не видишь никакой разницы. Если все чувства совпадают, то мы принимаем любую подделку. А уж если стоит дополнительная задача убедить себя в чем-то нужном и важном, то тут наш мозг на пьедестале среди доверчивых типов.

Мы спустились вниз, и Данила подошел к большому окну, открыл его и посмотрел на серое небо.

— Это же не сам Питер? — уточнил он.

— Нет. Это его внешнее отражение. Лимбическое доступно через точки перехода. Их несколько.

— Точно. Видишь, даже чистое сознание может забывать некоторые вещи. Но я отлично помню, что на Невском была замечательная пирожковая, а настоящую шаверму готовили только на “Юноне”. Дела… — мужчина ностальгически шмыгнул носом, — я правильно понимаю, что Жени сейчас рядом нет?

— Так точно. Что происходит между вами? Что за ерунда творится в ковене?

— Хм, — Данила прищурился, посмотрев на меня. Его взгляд остекленел, а потом он удивленно икнул.

— Ты уверен, что хочешь поговорить об этом, когда у тебя в глазу торчит иномирский артефакт? — с улыбкой спросил он, и я все понял. Правду мне не скажут. Ведьмы — мастера уходить от глубоких вопросов. Они всегда найдут куда перевести стрелки, причем всегда в более волнующую тему. Конечно, сейчас меня осколок волнует гораздо больше, чем терки между отцом и дочерью!

— Вижу, ты сделал правильный выбор! — Данила радостно потер руки, — иди сюда.

Я сделал неосторожный шаг, и в тот же миг длинные пальцы учителя вошли мне в голову. Похожим методом пользовалась и Веста — мозголомка. Я почувствовал, как осколок дернулся, но учитель аж побледнел. С неимоверным усилием он отдернул руку и посмотрел на полупрозрачные пальцы.

— Иссушает, сука такая, — прошипел Данила, — и тебя иссушит со временем.

— Я быстрей ослепну, — возразил я и рассказал подробно как у меня получилось завладеть таким артефактом.

— Интересная история, — ответил учитель и нахмурил лоб. Затем он начал прохаживаться по залу, явно думая над моей проблемой.

— Предмет был простым, сновиденным, но на низком уровне сна. Он впитал в себя свет частицы и стал артефактом. Интересно. Я думал о таком, когда создавал разные игрушки, типа своих пистолетов, но тогда найти частицу было очень трудно.

— А вы знали кого-нибудь с подобной проблемой? — прямо спросил я, так как учитель был склонен к тому, чтобы начать рассказывать очередные крутые истории, полностью игнорируя основную тему. Мне сейчас не особо интересно, как он там со своими игрушками возился.

— Дай подумать, — Данила снова нахмурился, — да, были такие случаи. Двадцать лет назад умер один мой малознакомый. Он каким-то чудом умудрился провалиться в очень глубокое сновидение — думаю, что во всем виноваты опиаты. И там, в другом мире, он привлек внимание местного существа, которое вонзило ему острый нож прямо в живот.

— Клык Гаки? — неуверенно спросил я.

— Нет. Но он кстати тоже мог быть найден подобным образом. Представляешь, ты просыпаешься, в груди торчит нож и тут же умираешь! Вот это круто!

— И что с тем сновидцем было?

— В нем тоже застряло нечто непонятное. Какая-то часть того ножа. Все закончилось плохо. Мужик мучался почти два года от болей в животе, а потом повесился. Ему ничем нельзя было помочь. Сам понимаешь, рентгеном такую рану не увидеть, и бабки не отшепчут.

И тут во входную дверь зловеще постучали. Данила быстро повернулся ко мне.

— Ты кого-то ждешь на этом плане? — спросил он строгим голосом.

— Нет, конечно. Там какой-то хер в шляпе приходит и стучится постоянно. Дверь в цепях и запорах, чтобы никто не вошел и не вышел.

— Пойдем поглядим, — Данила хитро подмигнул мне.

— Но зачем?

Однако учитель был неумолим. Он уже пробежался до входной двери и посмотрел в глазок.

— Ты бы прав, Сережа! Там застрявший болван в цилиндре.

— Где застрявший? — не понял я.

— Это путник между планами, — пояснил мне Данила, — я посмотрел на него вторым зрением. Это человек, который когда-то вышел из этой квартиры и потерялся. Назад он уже не вернулся.

— Но как?

— Без понятия, — Данила пожал плечами, — скорее всего в момент собственной гибели. Скорее всего в ходе жертвоприношения или чего-то подобного. В Питере до революции было много тайных культов, и поверь, многие из них практиковали выход из тела. Астралетчики, к взлету готовсь!

Данила вскинул правую руку к виску, и на его голове появилась забавная высокая фуражка.

— И что нам делать с этим гостем? — спросил я.

— Ничего. Можно его пустить, конечно, и иссушить, но толку? Это обычный человек или маг того времени. Правда, он смог удержать свою светимость за более чем сто лет.

— Выходит, что не обычный, — хмыкнул я, — а он нам не наваляет?

— Ха! С чего бы? Мы с тобой — два крутых мага современности, при упоминании которых которых ведьмы ссутся в своих кроватях, побоимся какого-то ушлепка в цилиндре из 19 века? Открывай нахер. Знакомиться будем. Вдруг он окажется нам полезным?

— Ну как знаете, — я начал щелкать замками, и стук прекратился. Цепи слетали сами собой, а из-под двери начал тонкими лучиками пробиваться яркий свет. Когда последняя щеколда была отодвинута, то дверь исчезла, просто растворилась в свете, и на пороге появился Пушкин!

— Александр Сергеевич? — удивленно спросил я.

— Да не похож же, — Данила ткнул меня локтем в бок и обратился к гостю, — вы по чью душу, господин, пожаловали?

— А-а-а, — как-то жалко протянул мужчина. Он был одет в длинный черный плащ, из-под которого торчали носки намазанных гуталином сапог. В руках мужчина держал трость — из темного коричневого дерева с золотым набалдашником в виде совы и кожаную сумку. В такой обычно носили медицинские инструменты.