Час волка

Ответа не было. Майкл уставился мимо слепившей лампы.

– Чесна привезла вас в "Рейхкронен", чтобы кого-то убить, да?
– Блок разрезал колбасу, из нее закапал жир.
– Все, кто там бывают - офицеры... вероятно, вы собирались взорвать весь "Рейхкронен". Но, скажите мне: зачем вы попали в номера Сэндлера? Ведь это вы убили сокола, так?

Когда Майкл не ответил, Блок слабо улыбнулся.

– Никакого вреда вы этим не причинили. Я эту проклятую птицу презирал. Но когда я нашел эти перья и обнаружил весь тот бардак в номерах Сэндлера, я понял, что это было делом ваших рук - особенно после той маленькой драмы на берегу реки. Я понял, что вы, должно быть, прошли диверсионную подготовку, иначе вы не смогли бы исчезнуть из поезда Сэндлера. Он в этом поезде охотился не на одну дюжину человек, и некоторые из тех людей были бывшими офицерами СС, не оправдавшими доверие; итак, вы должны понимать, что мне было ясно, что никакой выращивающий тюльпаны "барон" не мог победить в нем Сэндлера. Но он вас там здорово погонял, да?

– Он ткнул ножом в рану от пули на бедре Майкла.
– Теперь о Франкевице: кто еще знает про рисунок, который он вам показывал?

– Об этом вам следовало бы спросить у Чесны, - сказал Майкл, проверяя, была ли она схвачена.

– Да, спрошу обязательно. Возьму это на заметку. Но сейчас я расспрашиваю вас. Кто еще знает про рисунок?

Они не взяли ее, - подумал Майкл. Или может, это - всего лишь слабая надежда. Секретность этого рисунка, оказывается, важна для Блока в высшей степени. Блок закончил есть колбасу, выпил вино и ожидал, когда же русский тайный агент ответит. Наконец он встал и оттолкнул свое кресло.

– Майор Кролль?
– сказал он и показал ему выйти вперед.

Кролль выступил из темноты. Резиновая дубинка взвилась, истерзанные мышцы Майкла напряглись. Он еще не был готов к очередному избиению; ему нужно было получить отсрочку. Он сказал:

– Я знаю про Стальной Кулак все.

Дубинка начала падать, метя в лицо Майкла.

Прежде чем она успела ударить, запястье Кролля схватила рука и остановила ее падение.

– Один момент, - сказал ему Блок. Полковник неподвижно уставился на Майкла.
– Это фраза, - сказал он.
– Два слова, которые вы узнали от Франкевица. Они ничего не означали для него и ничего не означают для вас.

Наступила пора пойти ва-банк.

– Союзники могут иметь по этому поводу другое мнение.

В комнате наступила тишина, как будто простое упоминание о союзниках имело силу, достаточную, чтобы от него стыла плоть и кровь. Блок продолжал всматриваться в Майкла, лицо его не выдавало никакой реакции. Но затем Блок сказал:

– Майор Кролль, пожалуйста, не могли бы вы выйти на время из комнаты? Бауман, вы тоже.

Он дождался, чтобы майор с адъютантом вышли, затем стал расхаживать взад и вперед по каменному полу, заложив руки за спину и слегка нагнувшись вперед. Неожиданно он остановился.

– Вы блефуете. Ни черта вы не знаете про Стальной Кулак.

– Я знаю, что вы отвечаете за безопасность этой операции, - сказал Майкл, тщательно подбирая слова.
– Я полагаю, что вы не сдали меня в гестапо в Берлине именно потому, что не хотите, чтобы ваше начальство узнало об имевшей место утечке информации.

– Утечки не было. А кроме того, я не знаю, о какой операции вы говорите.

– Ну да, как же. Знаете. Боюсь, что это больше не является тайной.

Блок приблизился к Майклу и нагнулся над ним.

– Правда? Тогда, барон, скажите: что такое Стальной Кулак?
– Его дыхание отдавало колбасой и соусом.

Настал момент истины. Майкл хорошо понимал, что одно неправильное высказывание может вынести ему приговор. Он сказал:

– Доктор Гильдебранд создал нечто заметно более сильнодействующее, чем аэрозоль от вшей, не правда ли?

Мышца на костлявой челюсти Блока дернулась. Кроме нее, ничто человеческое в нем не шевельнулось.

– Да, я залезал в номера Сэндлера, - продолжал Майкл.
– Но прежде я попал в ваши номера. И нашел ваш портфель и те фотоснимки подопытных Гильдебранда. Думаю, что военнопленных. Откуда вы их доставляете? Отсюда? Из других лагерей?

Глаза Блока сузились.

– Давайте повысказываем догадки, а?
– спросил Майкл.
– Вы поставляете военнопленных из ряда лагерей. Они попадают на фабрику Гильдебранда на острове Скарпа.
– Лицо Блока стало чуточку сереть.
– О... думаю, мне бы хотелось немного вина. Пожалуйста, - сказал он.
– Промочить горло.

– Я порежу твое горло, ты, славянский сукин сын!
– прошипел Блок.

– Не думаю. Глоток вина, пожалуйста?

Блок не тронулся с места. Наконец его губы тронула холодная улыбка.

– Как вам будет угодно, барон.
– Он взял с подноса бокал белого вина и поднес его ко рту Майкла, дав ему сделать один глоток, прежде чем убрал его.
– Продолжайте ваше фантастическое умозаключение.

Майкл облизал свою рассеченную нижнюю губу, вино ее раздражало.

– Пленные используются для опытов Гильдебранда. Их было уже около трехсот, как мне помнится. Полагаю, вы регулярно встречаетесь с Гильдебрандом. Вероятно, вы использовали эти фотоснимки, чтобы показать вашему начальству, как продвигается подготовка плана. Я прав?

– Знаете, это очень интересная комната.
– Блок огляделся.
– Иногда в ней удается заставить заговорить даже мертвого.

– Вы, может, и желаете убить меня, но не убьете. И вы, и я знаем, как важен Стальной Кулак.
– Еще один ход ва-банк попал в цель. Блок снова уставился на него.
– Мои друзья в Москве были бы страшно рады передать такую информацию союзникам.

Намек Майкла попал на нужную почву. Блок сказал:

– И кто еще знает про это?
– Голос его стал слегка визгливым, в нем появилась тень дрожи.

– Чесна не единственная, - он решил дальше вести Блока, схватившего наживку.
– Она-то ведь была с вами, пока я осматривал ваши номера.

Это подействовало. Выражение лица Блока на секунду показалось ошеломленным, поскольку он понял, что кто-то из персонала "Рейхкронена" тоже должен быть предателем.

– Кто дал вам ключи?

– Я этого знать не могу. Ключи были отнесены в номера Чесны во время собрания Бримстонского клуба. Я возвратил их, опустив в цветочный горшок на втором этаже.

Чем дальше, тем лучше, - подумал он. Блоку никогда бы не пришло в голову, что Майкл спустился по стене замка. Он наклонил голову вбок. Сердце его бешено колотилось, и он знал, что играет в опаснейшую игру, но ему нужно было выиграть время.

– Знаете, я думаю, что насчет комнаты вы почти правы. Здесь действительно можно слышать голос в скором времени мертвого полковника.

– Насмехайтесь надо мной, сколько хотите, барон, - Блок через силу улыбнулся, на щеках у него выступили красные пятна.
– Но после нескольких инъекций сыворотки правды вы мне расскажете все.