Чаша гнева

– О, уверяю вас, – резко прервал собеседника граф, – там гораздо скучнее. Тулузу называют "царица и цвет всех городов в мире", а Париж… Что такое Париж? Никакой куртуазности, все озабочены только тяжбами да деньгами, что не пристало истинным дворянам!

– Сир, – со всей возможной почтительностью поинтересовался брат Анри, – вам мало графства, вы хотите править королевством?

– Почему бы и нет? – Раймон пожал плечами, но в этот самый момент Пистолета закончил петь, и графу пришлось прерваться. В нескольких словах он похвалил певца, и место его занял следующий, имени предпочитающий прозвище Каденет. Стихи и музыка в его песне были весьма изощренны:

Ах, Амор, чего я жду? Вновь тоска меня томит, Вкус которой был забыт, Когда сняли Вы узду, Чтоб увидеть, впрямь ли сможет Жизнь моя стать весела. Весела? Ну, нет. Но прожит Век бывает спрохвала, Так, как, вижу я, живут, Не прося у вас подмоги, Лодырь и богатый плут, Что сошли с прямой дороги [185] .

Но Роберу вновь не дано было насладиться искусством трубадура. Он вслушивался во возобновившийся разговор.

185

перевод А. Г. Наймана

– Почему бы мне и не править королевством? – сказал граф. – Мой предок Эд [186] повелевал всеми землями южнее Луары, а род наш так же древен, как и Робертины [187] !

– Но они ведут свои корни от Карла Великого, – осторожно заметил де Лапалисс.

– А, – махнул рукой граф, – это все вранье. Если в принце Людовике и течет какая-либо часть крови Каролингов через его мать, Изабеллу де Эно [188] , то в короле ее столько же, сколько и во мне [189] !

186

Эд II (1037-1040), граф Тулузы, герцог Гаскони, граф Бордо

187

в то время – название династии Капетингов, по имени Роберта Сильного, герцога Нейстрии

188

первая жена Филиппа II, умерла в 1190

189

Раймон ошибся или соврал, на самом деле еще мать Филиппа, Адель Шампанская, имела капетингское происхождение

– Дело не только в крови, – покачал головой брат Анри. – Никому не нужно королевство Лангедок, ни Филиппу Французскому, ни Педро Арагонскому, ни Иоанну Английскому…

– И даже римскому епископу [190] Иннокентию! – со злобой проговорил Сен-Жилль. Глаза его сверкнули. – Они все спят и видят, как прибрать Лангедок, богатый и цветущий, мой Лангедок, к своим рукам!

Де Лапалисс промолчал.

– Но я им не дамся! – граф сжал кулаки, лицо его исказила кривая усмешка. – Пусть они все кричат, что я еретик, пусть!

190

формальный титул, но с уничижительным оттенком, так именовали пап представители императорской партии в Италии и Германии

– Но ведь для этого есть основания, в ваших землях болгарские еретики чувствуют себя привольно, – сказал брат Анри, и Робер внутренне сжался, кляня старшего товарища по Ордену за опрометчивость.

Но граф, вопреки ожиданиям, не разгневался.

– И что? – сказал он, усмехнувшись. – Они живут тут больше двух сотен лет. Первый раз катаров жгли в Тулузе в тысяча двадцатом году, а спустя сто лет [191] сам папа прибыл сюда на собор, чтобы предать ересь анафеме. Да только толку никакого. С тех пор число катаров только выросло, как я думаю, их большинство в пределах графства. И мне предлагают воевать с ересью. Я что, должен обнажить меч на собственных подданных?

191

в 1119

– Если это не сделаете вы, то сделает кто-то другой, – сказал брат Анри.

– Я понимаю, – Раймон кивнул, – но надеюсь, что у Ордена хватит выдержки остаться в стороне, если римский епископ двинет сюда войска?

– Об этом вам лучше было спросить брата Пона, – ответил де Лапалисс. – Он все же магистр, а я даже не бальи…

– Но вы прибыли из Заморской Земли, где бьется сердце Ордена, – покачал головой граф. – А здесь, в Европе, всего лишь его брюхо. Мне интересно ваше мнение.

– Сдерживать неверных – задача непростая, – ответил брат Анри. – Я верю, что у Жака де Майи хватит благоразумия не ослаблять монастырь в Леванте или Испании, во имя Господа…

– Хорошо, – и граф тут же повернулся к закончившему петь трубадуру, который явно ожидал похвалы от хозяина замка.

Больше к разговору Раймон не вернулся и, как казалось, вообще забыл о тамплиерах. К радости последних.

1 ноября 1207 г. Лангедок, дорога Тулуза – Монтобан

Столица Южной Франции осталась позади. Маленький отряд, находящийся в беспрерывном странствии почти два месяца, вновь был в дороге, двигаясь на этот раз на север. Отдохнувшие рыцари, сержанты и оруженосцы выглядели гораздо бодрее, чем до прибытия в Тулузу, да и лошади, как казалось, шли быстрее, и весело помахивали хвостами.

Робер сидел в седле, глубоко задумавшись. Из головы все не шел разговор на пиршестве у графа Раймона. Нынешний представитель дома Сен-Жиллей выглядел достойным славы предков, один из которых участвовал в завоевании Святой Земли [192] , а другой, рожденный на берегах Иордана, был убит во время попытки отвоевать Эдессу [193] . Но все же чувствовалась в нем некая ущербность. Словно граф скрывал некий тайный, полностью пожравший его душу порок.

192

Раймон IV был одним из предводителей 1-го крестового похода

193

Альфонс-Иордан, в 1148

– Что задумался? – подъехал к молодому нормандцу брат Анри.

– Никак сир Раймон из головы не идет, – не стал запираться Робер. – Что-то в нем не так…

– Он, воистину, достойный граф, – ответил с улыбкой де Лапалисс. – Но он изо всех сил стремится стать больше, чем графом, при этом прекрасно осознавая, что надеть королевскую корону ему не дадут. И первым, кто встанет поперек пути, будет его двоюродный брат [194] .

– И зачем же он идет против всех? – с недоумением проговорил Робер.

194

Филипп II, внук Людовика VI, дочь которого, Констанция, была матерью Раймона VI

– Нам с тобой, скромным рыцарям, трудно понять могущественного вельможу, чьи владения обширнее, чем у иного короля, клянусь Святым Оремуаном, – рассмеялся брат Анри. – Но такой уж у графа нрав, не может он довольствоваться тем, что у него есть. Боюсь, это его и погубит…

6 ноября 1207 г. Аквитания, окрестности города Марманд Столб черного дыма был четко виден на фоне чистого неба. Он поднимался в вышину, точно огромный лисий хвост, испачканный сажей, и слабого ветра не хватало, чтобы развеять толстые, жирные струи.

Дым вызывал вполне понятные ассоциации с пожаром и с войной.

– Неплохо горит, – удивленно сказал брат Андре, когда стало ясно, что черная полоса далеко впереди – не просто дымок от обычного костра.

– И судя по тому, что говорит мне опыт, тут горит не один дом, а целая деревня, во имя Господа, – мрачно заметил брат Анри. – Клянусь Святым Отремуаном, тут не обошлось без крови. Сдается мне, что лучше будет надеть доспехи.

Рыцари заворчали, но повиновались. Никому не было охота лишний раз таскать на себе тяжелую кольчугу, но каждый понимал, что лучше потерпеть, чем получить рану от случайной стрелы.