Чаша любви

 – Правильно. Не забывай, что у меня будет ребенок! – прошипела Фаллон, поглаживая живот скрюченными пальцами, похожими на когти.

 – Мы помним об этом! – рявкнула Бригид, продолжая удерживать Кухулина. – С нетерпением ждем рождения твоего ребенка, потому что этот день станет для тебя последним.

Свирепое лицо Фаллон дрогнуло и изменилось. Она пошатнулась, словно внезапно слишком ослабела и не могла стоять без посторонней помощи. Кейр бросился к ней, обнял, поддержал, и жена осела у него в руках.

 – Наш ребенок! Не позволяй им говорить о нем, любимый! – зарыдала она.

 – Уведите ее отсюда, – сказала Бригид, чувствуя отвращение при виде притворных слез убийцы.

Воины потащили крылатых супругов по лестнице, ведущей в подземелье замка.

 – Я забыл о ее злобе и ненависти, – с трудом проговорил Кухулин глухим голосом. – Как я мог?

 – Такую злобу даже представить себе невозможно. – Бригид ошеломленно покачала головой. – Я не удивлена, что воины Стражи стали стрелять, увидев кого-то с крыльями. Не могу их ни в чем обвинять. Теперь я и сама увидела, во что превратилась Фаллон.

 – Она фоморианка.

 – Причем последняя. Пусть эта женщина родит. Мы ее казним. Зло демонов умрет вместе с нею, – сказала Бригид.

 – Сомневаюсь, – проговорил Ку, продолжая смотреть в зал.

Бригид взглянула ему в лицо. Оно снова превратилось в непроницаемую, бесстрастную маску, которой кентаврийка не видела уже несколько дней. Она положила руку ему на плечо, буквально заставив себя сделать этот дружеский жест. Кухулин превратился в холодного и опасного незнакомца. Он повернулся к ней, и охотница увидела его мертвый взгляд.

 – Не позволяй Фаллон снова вернуть тебя в то состояние, Ку. Если она это сделает, то выиграет. Не позволяй ее ненависти победить нас.

 – Нам пора возвращаться к детям, – сказал Кухулин, крутнулся, сбросил с себя теплую руку Бригид и, не говоря ни слова, направился во внутренний двор.

22

В некотором смысле вспышка ярости Фаллон послужила к пользе новых фоморианцев. Разумеется, Бригид не была рада тому, что дети так явно испугались, но понимала, что воины вряд ли останутся невозмутимыми и равнодушными при виде беспомощных малышей, которых нужно успокоить. Даже суровым защитникам замка Стражи было ясно, что мальчишки и девчонки очень нуждаются в этом.

Когда Бригид и Кухулин вернулись во внутренний двор, они увидели, что группки детей с огромными перепуганными глазами собрались вокруг взрослых новых фоморианцев. Кентаврийка с удивлением заметила здесь же и тех самых воинов в черной одежде, с которыми познакомилась на тропе Стражи. Крылатые дети не плакали и не капризничали, но испуганно молчали, держась поближе к взрослым.

Воины замка Стражи подняли луки и стояли, закрывая собой детей, что вызвало у Бригид невероятное облегчение. Неважно, что мастера оружия еще питали сомнения. Их подчиненные уже поверили в невиновность детей так сильно, что даже приготовились их защищать от почти невероятного нападения Фаллон.

 – Кончено. Она в темнице, – сказал Кухулин, присоединяясь к Фагану и другим мастерам, стоящим в центре внутреннего двора.

Он повернулся к мастеру меча и спросил:

 – Почему ее не отвели туда раньше?

 – Обычно пленницу там и содержат, – объяснил Фаган. – Но в подземных камерах очень холодно и сыро, а она беременна. Поэтому мы позволяем ей размяться и подышать свежим воздухом.

 – Фаллон ничего этого не заслуживает, – выпалил Кухулин.

 – Конечно нет. Но мы делаем это ради ее ребенка. Если по нашей вине она умрет или у нее произойдут преждевременные роды, тогда зачем ее вообще привезли сюда?

 – Это не женщина, а дьявол. – Голос Кухулина был глухим и угрожающим. – Ее следует уничтожить! Неважно, несет она в себе дьявольское отродье или нет.

Бригид быстро подошла к Кухулину и опять положила руку ему на плечо. Но теперь это не было похоже на ласковое дружеское прикосновение.

 – Довольно! – велела охотница, разворачивая Ку лицом к себе.

Он отпрянул, сузил глаза, но не успел рявкнуть что-нибудь в ответ.

Кентаврийка сделала резкий рубящий жест и заявила:

 – Остановись и подумай, прежде чем сказать. Ты их пугаешь. Они уже и так всего боятся.

Воин окинул детей взглядом, сверкающим от ярости. Те из них, которые услышали слова Кухулина, уставились на него с замешательством и страхом. Во взглядах мальчиков и девочек постарше читались боль и обида.

Бригид подошла поближе к другу и негромко заговорила:

 – После всего, что испытали наши с тобой подопечные, им совершенно не нужно видеть, что герой-воин вдруг возненавидел их. Всех этих детей тоже можно запросто назвать дьявольским отродьем. Может, их ты тоже хочешь уничтожить?

Взгляд Кухулина блуждал по детям, пока Бригид говорила. Она могла точно сказать, в какой миг ее слова проникли через стену его гнева. Широкие плечи воина резко упали, дрожащая ладонь прошлась по лбу.

 – У нас много дел, – в неловкой тишине проговорила Сиара. – Дети голодны и устали.

 – Да, конечно, – ответил Кухулин неестественным сдавленным голосом. – Нельзя тратить время понапрасну. Гарет! Каллон! – позвал он старших мальчиков, потом поколебался и добавил: – Каина! Помогите мне устроить животных, пока все остальные будут ставить палатки.

В ответ на его зов раздался шелест крыльев. Трое детей в сопровождении маленькой волчицы поспешили за суровым воином.

Уход Кухулина словно стал сигналом для действия. Путешественники, которым помогали воины замка Стражи, тут же продолжили устраивать лагерь.

Бригид ободряюще улыбнулась детям, которые продолжали поглядывать на нее, и подумала, когда же она успела стать их пламенным защитником и невольным целителем слабости духа?

Сиара незаметно очутилась возле охотницы и поставила Кухулину диагноз:

 – Это просто временный рецидив.

 – Откуда ты знаешь?

 – Воин снова начал чувствовать искру жизни. Его тело, сердце и даже дух помнят, что значит быть цельным и чувствовать вкус к жизни. От этого совсем не так легко отказаться.

Бригид перехватила взгляд крылатой женщины. Она хотела спросить Сиару о том, полюбили ли они с Кухулином друг друга, но не могла подобрать подходящих слов. Все, что кентаврийка хотела сказать, прозвучало бы смехотворно и глупо.

«Как заставить себя произнести эти глупости вслух? В конце концов, разве это мое дело? Нет. Вовсе нет. Пусть Эльфейм разбирается с личной жизнью брата. У меня есть своя задача – помочь ему скрепить душу. Вот и все».