Чаша Времени. Последняя

Дорогие мои, да мне нетрудно, – стараясь оправдаться, прижимал руку к груди пожилой, но крепкий мастер. – Но вы поймите, мне же с прибыли дань выплачивать нужно. А на что же я буду закупать материалы? Давайте я вам старую обувь отремонтирую.

Ага, как кухарке короля Алакрита так новые туфли сшил!

Старик пожимал плечами и оставался без работы. Пусть прибыли не было, так хоть убытки прекратились.

Его жена, как обычно вставшая не с той ноги, навела порядок, развесила чистые занавески на маленьких окнах и взялась за шитье. Башмачник удрученно вздохнул и вытащил из мешочка красную мелочь. Да, скоро платить дань, а денег опять нет.

Мимо распахнутой двери проходили горожане. Проносились ошалевшие спросонья посыльные, маячили прислужники, неспешно прогуливалась нарядная Знать. И каждый раз мастер в надежде вскидывал глаза, но разочаровался.

Стук каблуков отвлек его от подсчета монет. К каменному прилавку подошла Эйлиита в голубой перьевой шляпке. Тонкий пушистый треугольник нависал надо лбом, подчеркивая красоту бровей.

Светлого утра, калель! – улыбнулся башмачник. – Чем могу быть полезен? Неужто сорванцы опять обувку порвали?

Девушка оглядела полки, указала на шнурки с янтарными звездочками и велела завернуть ей двадцать штук.

Башмачник поспешно выбрался из-за прилавка, думая, чем еще угодить постоянной посетительнице. Эйлиита вытащила два лоартта и положила на стойку.

Калель, у меня и с одного лоартта сдачи не найдется.

Сдачу оставьте себе, – велела девушка, взяв сверток. – Вижу, дела у вас идут неважно. Я бы могла дать вам подработать. Если только вы готовы пойти против законов Айнаколы.

Я на все готов, калель. Скоро дать платить, а я еще за тот месяц не рассчитался. Как представлю, что нас с женой ждет, так сердце сжимается. Что я могу для вас сделать?

Нужно незаметно вывезти детей за пределы Айнаколы, – понизила голос девушка, облокотившись о стойку. – Заплачу десять лоартт вперед. Обеспечу повозкой, лошадьми и картой, по которой с минимальным риском можно выехать в Вархронт. Там будут ждать люди. Они проводят вас до Алцероллы. Что скажете?

Я согласен, калель. Можете на меня рассчитывать.

Башмачник посмотрел поверх головы Эйлииты. В мастерскую вошел незнакомец. Словно ворон влетел в залу. Не может быть! Да ведь это же настоящий Ланффилон. Сколько времени прошло с тех пор, когда последнего Темного, объявившегося в Айнаколе, казнили. А этот среди белого дня расхаживает.

Прощай, – сказала девушка и собралась уйти.

Простите, а мы с вами раньше не встречались? – заглянув под шляпку Эйлииты, встал на пути к двери Ланффилон. – Конечно! Мы сидели рядом во время представления. В этот Лакийс.

Возможно, – кивнула Эйлиита и попробовала его обойти.

А что вы делаете в мастерской простолюдинов? Разве Знать не считает зазорным посещать такие заведения?

Какое совпадение. То же самое хотела спросить у вас, – отозвалась девушка, оглянулась на башмачника и вышла.

Уела, нечего сказать, – глянув в озаренный светом проем, хмыкнул парень и подошел к стойке.

Старик, дабы поскорее проводить нежданного Ланффилона, перегнулся через стойку и осмотрел его блестящую обувь.

Размер три на семь. Кожа молодой вескульки, застежки из черного серебра. Срок износа около десяти дней.

Кто эта девушка? – спросил парень, кивнув в сторону двери.

Покупательница, – равнодушно пожал плечами башмачник. – Итак, я вас внимательно слушаю. Хотите обновить обувь?

Расскажите о ней все, что вам известно. – Парень вытащил мешочек и положил его на прилавок. – Здесь сто лоартт.

Я ничего о ней не знаю! – всплеснул руками старик, даже не глянув в сторону денег. – Вы, молодой уксорит, спутали меня с Гильдией Кольцо. Это она все про всех знает.

Здесь еще сто долерн.

Вы отвлекаете меня от работы! – засуетился мастер, выискивая себе занятие. – Заказов полно, а вы мое время зря тратите.

Да ты что, умом тронулся? – гневно зашипела выскочившая из комнаты старуха и толкнула его локтем. – Отказываешься от таких денег, когда нам со дня на день Советчикам платить!

Не лезь не в свое дело, – полушепотом попросил башмачник.

Постойте! – взвизгнула старуха, когда парень собрался уйти. – Я могу рассказать вам об этой калель! Я знаю ее лучше моего мужа.

Буду признателен, – окинув ее взглядом, улыбнулся Ланффилон и, собрав со стойки мешочки, последовал с ней к выходу.

Глава 3

Глубоко под землей, в комнате пять на семь шагов, стараясь согреться от вмурованной в стену светильни, лежала юная пленница. Сквозь сон куталась в лохмотья одежды, из которой давно выросла. Уткнувшись в спутанные волосы, долго не откликалась на зов встревоженного голоса, летевшего из каменной трубы.

Биаграта! Отзовись! Биаграта!

Пленница приподнялась на локте и тряхнула головой. Потерев кулаком глаз, долго соображала, что произошло. Неужели наверху опять настало утро? Как же быстро летит время отдыха! Вроде бы только задремала, а уже пора вставать.

Она посмотрела на ненавистное колесо с деревянными ручками, испачканными почерневшей кровью, и устало забралась на него.

Я уже! – крикнула Биаграта, приготовившись к работе.

Наконец-то! Я уж думал, ты там умерла! – ответил сверху обрадовавшийся напарник. – Больше так не пугай!

Уже и не припомнить, сколько прошло времени с тех пор, как она оказалась в этой холодной темнице. Как уверяет напарник, это испытание лишь закалит ее для больших дел. Ему можно верить: он все слышит. Вернее, всех подслушивает. И все видит. Вернее, везде подсматривает. И это притом, что занимает в замке Совета самую низшую ступень прислужников. А может, именно поэтому он столько знает, путаясь под ногами Гильдии и Старейшин.

Для хранителей Айнаколы он был просто песчинкой. Но для Биаграты, что ни разу его не видела, значил очень много. Наверное, она была в него влюблена. И это чувство – взаимно.