Чашечку кофе, мадам?

— Кристинка, — поморщилась тетя Маша. — По первому пункту подумай сама, перелопать свои записные книжки и контакты в гаджетах, а что касается второго… Тут все просто. Нужно повидаться с Полем и понять, что замыслил наш золотой мальчик!

— Ну да, — кивнула Кристина и сумрачно осмотрела комнату. Остановила взгляд, будто впервые видела на фотографиях в рамочках. Дед, бабушка, маленькая мама и тетя Маша, младшая мамина сестра. А дальше свадебное фото родителей — папа в кителе морского офицера и мама в коротком до колен платье и с накрученными локонами. Дальше фотографии самой Кристин — от хорошенького карапуза до свадьбы с Полем, изысканного мероприятия в родовом поместье в Бретани.

— Мне еще нужно повесить снимки ваших детей, — деловито заметила Мари, ткнув пальцем в свободное на стене место, и Кристин впервые подумалось, что крестная всегда жила жизнью ее семьи и никогда своей собственной.

— Если Поля посадят за убийство…

— Пока еще никто не умер, — рыкнула тетя Маша. — И адвокаты должны настаивать на самообороне, поняла?

— У Лоуретти есть снимки, где я… где меня…

— Ерунда! — отмахнулась Мари. — Хороший адвокат все вывернет наизнанку и заверит, что так и было. А кстати, — мотнула головой она. — Я, кажется, поняла, как тебе повидаться с Полем. Хочешь?

— Конечно, — не раздумывая кивнула Кристин. — Но кто меня пустит в тюрьму?

— Балда, — хмыкнула тетя Маша. — Он еще не в тюрьме, а в комиссариате. А там… — она прошлась ладонью по выбритому затылку, лишь на секунду задержав пальцы на татуировке — Бог солнца давным-давно улыбался смертным со спины Мари, уютно расположившись где-то на седьмом позвонке. Худая рука потянулась за телефоном. Снова звякнули браслеты.

— Андрэ, — хрипло и томно позвала тетя Маша по-русски, как только ей ответили. — У меня к тебе маленькая просьба, — добавила она с придыханием и обронила небрежно: — Должна буду.

Трубка молчала несколько секунд, а затем разразилась громоподобным хохотом.

3.4

— Ты знаешь, что я хочу! — пробасил кто-то, и Мари, смело выдержавшая паузу, усмехнулась. — У меня есть взаимовыгодное предложение, Андрэ, — возвестила она и сразу перешла к делу: — Помоги двум влюбленным, мон ами, — не попросила, а приказала она.

— Ты имеешь в виду… — услышала Кристин раскатистый бас.

— Да, — оборвала его тетя Маша. — Помоги им, пожалуйста!

— Ну-у-у, — протянули в трубке. — Твои обещания дорогого стоят, Мари, — хмыкнул неведомый Андрэ и что-то пробурчал лениво. Кристин не расслышала.

— Ясно, — кивнула Мари. — Ты сегодня последний день на службе, а потом уезжаешь в отпуск. Небось с какой-нибудь молодой курочкой? В Куршавель?

— Нет, моя дорогая! — снова взревел Андрэ. — Я еду в Марсель вступать в наследство после смерти отца. Хочешь, поехали со мной? Проведем Рождество вместе.

— Заманчивое предложение, — фыркнула Мари. — Через пару часов мы с племянницей будем проезжать мимо. Надеюсь, ты сможешь уделить нам минутку, — проворковала она.

В трубке снова замолчали.

— Не больше пяти минут, Мари, — рыкнул Андрэ. — И лучше приехать после восьми вечера. Обычно до десяти у нас небольшое затишье…

— До встречи, — мяукнула тетя Маша и первой нажала на кнопку отбоя. — Значит так,

— грозно глянула на крестницу. — Он ждет нас после восьми. И ка встречу с Полем у тебя не более пяти минут.

— Невероятно, — восхитилась Кристин и тут же качнула головой. — Ничего не получится, тетя Маша! Меня там каждая собака в лицо знает. Мы же подведем вашего друга!

— Я не дружу с мужчинами, — поморщилась тетя Маша. — Только койка, никаких привязанностей, — отмахнулась она. — Их пусти в душу. Нагадят от страха и убегут куда подальше.

— А этот Андрэ? — уточнила Кристин, чувствуя себя неловко.

— Любит меня, — хмыкнула Мари. — Жить не может. Съезжу с ним в Марсель, развеюсь.

— Он твой любовник? — изумилась Кристин и даже сама подивилась собственной бестактности.

— Давно, — махнула птичьей лапкой Мари. — Слабо текущая шизофрения, а не отношения, — пробурчала она. — Раньше он не мог на мне жениться, а потом я отказалась.

— Гордая, — ласково улыбнулась Кристин и ткнулась носом в пахнущую селективным парфюмом щеку.

— Ну не без этого, — хихикнула Мари и на минуту замолчала. — Нам бы тебя преобразить, Кристинка, — задумчиво пробурчала она. — Глупо отказываться от единственной встречи с Полем из-за боязни быть узнанной. Но ты права, вот так тебе точно идти нельзя, — тетка строго оглядела бежевый костюмчик от Валентино, перевела взгляд на собранные в узел гладко зачесанные волосы племянницы. — Нужно покумекать… Ну, чтобы у Поля скулы свело. Чтобы проняло до печени!

Она споро направилась к шкафу, стоявшему в глубине комнаты, принялась вытаскивать оттуда какие-то тряпки. Потом достала с полки парик с рыжими кудрями до плеч.

— Должно прокатить, — фыркнула довольно и полезла за гримом.

Когда через два часа Кристин вышла из такси у здания комиссариата, она не узнала бы саму себя. Дутые сапоги, цветастая юбка в пол и короткая белая пуховая курточка, усыпанная стразиками и пайетками. На голову племяннице Мари водрузила рыжий парик, а сверху натянула шапку под цвет куртки. Кристин чувствовала, как от парика и шапки потеет и чешется голова. Но понимая, что шапка фиксирует парик на голове, решила потерпеть. Андрэ Меркулофф оказался крепко сколоченным мужчиной лет пятидесяти, примерно ровесником Мари.

Ничего не значащий разговор и подколки завершились громогласным воплем Андрэ:

— Туалет, мадемуазель? Вы сами не найдете. Я провожу вас.

И взяв под локоток, быстро повел по коридору. Потом завернул в небольшой предбанник и пробурчал по-русски себе под нос:

— Никуда не ходи. Тут слепая зона, ни одна камера не достает.

Кристин замерла и в ожидании Поля уткнулась взглядом в стену, выкрашенную в бледно-серый цвет и навевающую тоску.

Поль и сам не понял, зачем за ним пришел высокопоставленный сотрудник комиссариата и куда-то повел.

"Допрос без адвоката? — поморщился Готье про себя. — Нужно сразу заявить протест. А если начнут бить?" — мысленно ужаснулся он, вспоминая фильм "Такси", где полицейские били кого-то по голове телефонным справочником. За своими раздумьями он не заметил, как, получив бодрящий тычок в спину, оказался в небольшом коридорчике. Ни дверей, ни окон. Пустой непонятный аппендикс, в дальнем углу которого маячила какая-то нелепо одетая девица из люмпенов. Поль уже собрался высказать претензии высокому и мрачному полицейскому, но, повернувшись к нему, зацепился взглядом за нашивку с фамилией. Резко отшатнувшись, он всмотрелся в лицо женщины, спешащей к нему и на ходу снимающей с головы шапку вместе с рыжими кудрями.