Часовня погубленных душ

Илья еле дождался рассвета и сразу же поспешил на квартиру прокурора Заволжска. Вениамин Юлианович Кот в шикарном парчовом халате встретил Илью в прихожей своих гигантских апартаментов, более походивших на небольшой дворец. Там были расписные потолки, колонны из мрамора и малахита, венецианские зеркала в золоченой оправе.

Почесывая жирную волосатую грудь, Кот слушал сбивчивый рассказ Ильи, то и дело косясь в направлении гостиной, откуда слышалось веселое женское щебетание (супруга прокурора по-прежнему находилась на излечении за границей).

– Вот что, Новгородцев! – заявил он, прерывая рассказ Ильи. – Все это мне неинтересно. Выкопал какую-то почти девяностолетнюю полоумную бабку и утверждаешь на основании ее россказней, что новый дядя Крюк – сынок старого? Ты что, не понял: дядю Крюка давно поймали! Это Борщевский! И он покончил с собой – повесился. Туда ему и дорога!

– Вениамин Юлианович, – заволновался Илья, – но вы должны понять, что новые обстоятельства…

– Ничего я не должен, в особенности тебе! – грубо оборвал его прокурор. – И никаких новых обстоятельств нет, заруби это себе на носу, Новгородцев! Нечего воду мутить и бучу устраивать! И попробуй только распространить слухи о том, что дядя Крюк все еще жив, а мы поймали не того, – я лично позабочусь о том, чтобы ты свою работу в органах немедленно потерял и чтобы тебя потом не взяли даже сортиры на вокзале драить! А теперь можешь быть свободен, Эркюль Пуаро заволжский…

Из квартиры Кота Илья тотчас направился в здание следственного управления. Ему пришлось дожидаться заместителя Михаила Федоровича, ставшего теперь исполняющим обязанности начальника. А тот не торопился появляться на работе. Наконец прибыл служебный автомобиль, из которого вылез грузный субъект с отечным лицом завзятого алкоголика – заместитель Пономарева и в самом деле любил приложиться к бутылке, причем даже в рабочее время. Однако это не помешало Олегу Дмитриевичу Хвостову вскарабкаться по служебной лестнице довольно высоко, а теперь занять место Михаила Федоровича.

– Олег Дмитриевич! – воззвал Илья к субъекту, медленно бредущему по коридору и с улыбкой принимавшему поздравления со вступлением в новую должность.

Тот несколько минут игнорировал Илью, потом наконец развернул в его сторону свою плоскую змеиную голову, увенчанную крашеными волосами, и произнес:

– А, Новгородцев! А ты что здесь делаешь?

Илья сообразил, что Кот уже успел промыть мозги Хвостову – они же были закадычными друзьями и даже, по слухам, устраивали в местной бане совместные оргии с проститутками.

– Мне нужно с вами поговорить. Сейчас же! – заявил без обиняков Илья.

Хвостов недовольно поморщился.

– Сейчас я занят, зайди через часик.

Илья явился к нему через сорок минут. И увидел на столе почти пустую бутылку коньяка и бокал, на донышке которого плескалась жидкость чайного цвета. Хвостов опрокинул содержимое бокала себе в рот, сунул бутылку в ящик стола и произнес недовольно:

– Я же сказал – через час! Сейчас я занят!

«Интересно, чем? – подумал Илья. – Употреблением очередной порции алкоголя?» Но вслух, конечно же, ничего подобного не произнес. С Хвостовым они были далеко не в самых лучших отношениях: Илья считал его идиотом и трутнем, причем не скрывал своего мнения, а тот во всеуслышание заявлял, что Новгородцев – любимчик и выкормыш «старика», то есть Михаила Федоровича Пономарева.

– Ну, что же ты хотел довести до сведения нового начальника следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Заволжска? – спросил тот степенно, говоря о себе в третьем лице, явно до чертиков довольный, что наконец-то достиг того, к чему стремился последние годы, то есть занял кресло Пономарева.

Илья вкратце изложил все, что ему стало известно. Хвостов, не отличавшийся живым воображением, потер переносицу, затем крякнул и заявил:

– Новгородцев, ты что, хлебнул лишнего? Понимаю, инфаркт Михаила Федоровича – для тебя сильнейший удар, однако ты должен держать себя в руках. Я не потреплю, чтобы мои подчиненные напивались!

Как многие алкоголики, Хвостов делал вид, что ненавидит людей, принимающих на грудь.

– Так вот, я говорил с Вениамином Юлиановичем, и он меня просветил насчет твоих идей, – продолжил Хвостов. – На мой взгляд, ты, Новгородцев, делаешь все возможное и невозможное, чтобы выслужиться. И даже изобретаешь нового маньяка. Дядя Крюк изобличен – и точка! Поэтому оставь меня в покое со своими идиотскими версиями!

– А Вениамин Юлианович разве не просветил вас и насчет того, что Борщевский никак не может быть убийцей? – спросил Илья, глядя Хвостову прямо в глаза. – Вы говорили с Аароном Исааковичем? Или предпочли заниматься чем-то иным? – На последних словах Новгородцев скосил глаза на пустой бокал.

Хвостов побагровел, поднялся из кресла и срывающимся голосом завопил:

– Ты на что намекаешь, а? Учти, Новгородцев, я не буду столь же снисходительно относиться к твоим выходкам, как Михаил Федорович! Ставлю тебя в известность, что ты отстранен от расследования и находишься в бессрочном отпуске по собственному желанию! А может статься, вообще потеряешь свое теплое местечко! Потому что твой покровитель теперь не в состоянии тебя защитить!

Дальнейшая беседа с Хвостовым не имела смысла. Илья вышел из его кабинета и, оказавшись на улице, задумался. Никто не принимал его информацию всерьез! Вернее, никто не хотел и думать о том, что дядя Крюк все еще на свободе. Михаил Федорович действительно не мог помочь, и так будет еще несколько недель, а то и месяцев.

Значит, остается одно, решил Илья. Он должен найти Онойко-младшего самостоятельно. Причем как можно быстрее. Иначе тот может совершить новые убийства.

Новгородцев пожелал ознакомиться с материалами следствия по делу дяди Крюка, однако не смог: его попросту не пустили в архив, мотивировав тем, что таков приказ начальства. Илья понял – Хвостов постарался! Еще бы, ведь он теперь шеф и вместе со своим собутыльником-прокурором Котом заправляет силовыми структурами Заволжска…

Сначала Илья растерялся, но вскоре сообразил, где сможет раздобыть информацию. Конечно же, в областной библиотеке! Там имелись газеты двадцатипятилетней давности, и наверняка где-то в них найдется фотография Онойко-младшего. Хотя с тех пор прошло так много лет…

Через полчаса Илья был в отделе периодики библиотеки. Выглядел зал далеко не самым лучшим образом – паркет вздулся, обои пожелтели и вспучились. Крыша в библиотеке протекала, однако денег на капитальный ремонт у города не находилось.

Оказалось, что газеты двадцатипятилетней давности имелись исключительно в виде микрофильмов, а просмотреть их можно на специальном проекторе. И вдруг пожилая библиотекарша добавила:

– Однако, молодой человек, вынуждена вас разочаровать: эти микрофильмы сейчас уже просматривает один из наших посетителей. Так что вам придется подождать.

Илье стало интересно, кому же еще, кроме него, понадобилась периодика четвертьвековой давности. У него мелькнула шальная мысль – а что, если в библиотеку заглянул сынок дяди Крюка? Тогда можно было бы задержать подонка прямо в библиотеке и предъявить его Хвостову! И тому не оставалось бы ничего иного, как признать свое поражение.

– Кто именно? – спросил Новгородцев. На что библиотекарша, поправив очки в старомодной оправе, заявила:

– Подобных сведений мы не предоставляем!

Тогда Илья продемонстрировал свое служебное удостоверение. Сотрудница немедленно сменила тон, став более чем любезной: