Часть третья

– - А купил его за двадцать четыре тысячи, так?

– - За четыре тысячи, -- ответил Тимур.

– - Ну и жук же ты. У моего Ефима мозгов не хватило на это, а ты, ты облапошил нас всех. Придется прибавить..., сколько же прибавить? сколько не жалко? Говори, не жмись, как непочатая девочка.

Тимур растерялся.

– Ладно, назови цифру, прибавлю.

– Еще четыреста тысяч. Только не жмись.

– - Пусть будет так, как ты говоришь, только не говори Ефиму об этой сделке, хорошо?

– - И не подумаю, -- сказала Натали. Она уже собралась поцеловать Тимура в щеку, как раздался звонок по мобильному. Это звонил всемогущий Ефим Андреевич.

– - Мой пупсик, я здесь, в гостинице, сегодня у меня получка. Я сейчас спускаюсь вниз и сажусь на свой "мерсик". Целую, -- сказала Натали ласково. Тут же нажав кнопку на телефонной трубке, нахмурила брови, схватила сумку с долларами, поправила очки и, забыв сказать "до свидания", вышла из номера.

8

Большая часть человечества влачит жалкое нищенское существование и только ничтожно малое количество людей утопает в роскоши, считая это обычным явлением, нисколько не задумываясь о том, что судьба им щедро раскрыла свои объятия. Среди этих толстосумов есть убогие души, развращенные роскошью, не вмещаются в своей шкуре и рвутся к власти или совершают поступки, недостойные даже животных. Однако и здесь им нет покоя: власть и деньги еще больше портят натуру человека, особенно, если этот человек, волею случая, вылупился из нищеты, где был всегда унижен и очутился на пирамиде власти с пустым саквояжем, который надо наполнить долларами во что бы то ни стало.

Тимур, как только сказочно разбогател, стал меняться на глазах. Он мог в одной майке с тяжелой золотой цепью на груди и босиком выйти на улицу и долго прогуливаться, вызывая недоумение у прохожих. За ним в десяти шагах шла охрана. Когда он перегораживал путь молодым девушкам, растопырив руки, как птица крылья, а девушки возмущались и даже грозили милицией, один из охранников подходил вплотную и елейным голосочком цедил:

– - Извините, мадам, это король Марокко, вы понравились королю.

Если девушка менялась в лице, и ее взгляд выражал готовность познакомиться поближе с королем, Тимур лез под лифчик и выражал неудовольствие скромной грудью.

– - А почему у короля Марокко нет даже тапок?
– - спрашивали некоторые и, хохоча, уходили своей дорогой.

Это забавляло Тимура. В его окружении тупые и малограмотные бузосмены стали употреблять наркотики и стремились во что бы то ни стало приобщить к этому зелью своего шефа. Тимур стал задумываться: а что если и самому попробовать?

Первое легкое прикосновение к волшебному зелью Тимур сделал в компании юных амазонок, на теле которых не было даже золотого пояска, кроме серьги в носу, да на интимном месте, и получил небывалый кайф.

По его команде амазонки выстроились в ряд, сделав чуть-чуть грудь колесом, он подходил к каждой, массировал грудь, а потом и волосяной покров между стройными ножками, а затем доставал пачки долларов и разбрасывал над их головами. Они поднимали стодолларовые бумажки и кидали в него, потому что им было совершенно все равно: доллары это или обыкновенные игральные карты. Никто из них ни Тимур, ни амазонки даже не пытались проявить хоть какой-то интерес к противоположному полу. Девушки были деревянными, а Тимур кастрированным котом: наркотики отняли у них все, что даровано человеку природой.

Дня через два, когда Тимур полностью пришел в себя, он дал себе зарок: не притрагиваться больше к этой гадости.

Тамила умоляла его вернуться к семье, хоть на какое-то время, дабы могло появиться потомство, но он только смеялся, а в качестве оправдания высыпал ей в угол целый мешок с долларами. Она испугалась, стащила одело с кровати и накрыла злополучные деньги, из-за которых ее могли придушить в любое время.

Тимур не захотел больше жить в своей квартире на Ломоносовском проспекте и в гостинице "Севастополь" тоже, он перебрался в центр города, в гостиницу "Пекин", что рядом с площадью Маяковского. Здесь он платил тысячу долларов за номер в сутки. Сюда же и позвонила ему Натали, когда ее любовник Ефим Андреевич, по приглашению мэра столицы Лужкова, выехал с ним в Севастополь всего на трое суток.

Натали была не только внешне роскошная девушка, на которую теперь работали многие модельные магазины города, но и шикарная любовница, прошедшая отличную школу еще задолго до знакомства со своим благодетелем Ефимом Андреевичем.

Она появилась в гостинице, увешенная телефонными трубками, в коротком платьице, едва прикрывающем прелестную попку, с оголенными руками и плечами без лифчика, с едва прикрытой шикарной грудью и без какой-либо подготовки, психологической притирки, расстегнула рубашку, а потом ухватилась за брючный ремень Тимура.

Тимур только мычал от блаженства и предвкушения чего-то необычного, не испытанного им ранее ни с одной Афродитой, такой огненной и красивой женщиной, сжигающий все на своем пути и превращающий любого мужчину в половую тряпку, после первого же контакта.

Но на этот раз какая-то сила, вернее, бессилие, неизвестно откуда взявшееся, подвело Тимура, вернее опозорило его перед Натали, от одного взгляда которой он воспламенялся небывалой до того страстью. Что такое? почему?
– шептал он себе, щупая свою плоть и если бы это была не его плоть, а скажем плоть Бахтияра, он оторвал бы ее, как бурый стручок фасоли ни на что не пригодный и вышвырнул бы его в окно к подножью памятника Маяковскому.

Натали смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых застыл один единственный вопрос: что случилось, почему ты медлишь? Твоя царица перед тобой обнажена, она вся твоя, бери ее, а то будет поздно. Тимур начал дрожать. У него дрожали руки и ноги, а плоть уменьшилась до безобразия.

Натали оттолкнула его, чтобы посмотреть, что там и расхохоталась. Это был злой хохот, он звенел в ушах Тимура целую неделю.

– Ты что- кастрированный? Да там у тебя ничего нет, импотент! А я, дура, мчалась, как угорелая и у меня там, ниже пупка все пылало и пылает сейчас, я не знаю, что делать, как унять свою страсть. Ну-ка, покажи язык!

Тимур покорно высунул язык.

– Короткий, даже клитора не достанет, - отрезала Натали, и стала облачаться в роскошную одежду.

– Не уходи, я приду в себя, куда я денусь, - впервые в жизни попросил он женщину, которую никогда раньше не считал себе равной.

– У меня нет времени, - презрительно отчеканила Натали.
– К тому же у тебя член, как у пятилетнего ребенка, а мне нужен...толстый, длинный, красивый, с большой шляпкой и чтоб эта шляпка дышала. Я, ты знаешь, беру эту шляпку в рот, она такая нежная и такая эластичная, просто балдеж; и когда начинаю чувствовать, что она как бы пульсирует у меня во рту, тогда я раздвигаю свои прелестные ножки, прижимаю колени к животу, и прошу партнера, чтоб он внедрил эту шляпку туда, где ей положено быть. А ты как думал? За что мы вас, оболтусов, любим? за эту шляпку. Тяжело рожаем и делаем аборты, и снова ложимся в постель и все ради этой шляпки. А ты что? Да у тебя там нет ничего, фу, ты не мужик...и не баба! прощай!