Частная Академия. Осколки

— А если сейчас уехать из страны? Подождать пока не уляжется…

— Бежать и тем самым признать свою вину? Тёма, ты идиот?! Это значит, мы потеряем все. Я потеряю все, на что положил всю жизнь. И не только свою, если уж на то пошло. Лучше здесь сдохнуть.

Пытаюсь мыслить рационально, но дед откровенно пугает.

— Ты знаешь, кто за всем стоит?

— Знаю, но это не важно. Мне не выстоять. Решение ты знаешь. Даже если я не отобьюсь, то активы хотя бы сохраню для вас с папой.

— Дед… я…

Перед глазами встает несчастное лицо моей девочки. Мира. Мой мир. Она не простит. Уйдет сразу, как только узнает. Понимаю это с отчетливой ясностью, как и то, что ни за что ее не потеряю. Она останется со мной. Иначе все лишено смысла. Только Мира и жизнь деда, которому я обязан всем. А он не переживет, если все потеряет.

Дед легко читает мои мысли.

— Твоя девочка должна это понять, если тебя действительно любит, а не хочет легко устроиться в жизни. Ну а если нет, нужна ли тебе та, кто не будет с тобой до конца, а? Потерпит жену, не растает.

Дед медленно встает и снова отказавшись от моей помощи, уходит из кабинета, оставив меня одного вариться в котле.

Чутье сенатора не подводит — следующие два дня не вылезаю из московского офиса, где идут налоговые проверки. Мне некогда даже позвонить Мире и сказать, что я задыхаюсь здесь без нее. Я боюсь сорваться и все испортить. Нужно время и немного терпения. Но вот что я отчетливо понимаю — взялись за нас капитально. Это действительно начало конца.

В особняк Ульссон приезжаю один, предварительно выяснив, что ее предков дома нет.

Юстина улыбается, едва меня увидев. Подхожу ближе, подставляя щеку для поцелуя.

— Привет, Артем! Как ты? Как дедушка? Я так волнуюсь за него. Арсений Анатольевич мне как родной.

Она похоже и правда сильно переживает, в глазах лишь беспокойство. Дед и отец правы, Юта действительно может стать идеальной женой. Ее только для этой роли и готовили. Но сейчас она такая же жертва обстоятельств как и я. Жаль ее, надеюсь, договоримся.

— Пока держится, но врачи не очень оптимистичны. Я не о нем хочу поговорить. О нашем браке.

Она тут же меняется в лице, становится более напряженной и настороженной. Точь-в-точь как в детстве, когда боялась чего-то.

— Я хочу этого брака примерно так же как и ты, Артем. Но ты же понимаешь, по-другому нельзя. Мама просто с ума сойдет, она давно тебя считает своим зятем, наши дедушки и мой папа обо всем договорились. Они мечтают породниться, а других детей у них нет кроме нас! Ну и этот бизнес, я в нем ничего не понимаю! И вообще, лучше за тебя замуж, чем за этого Джафарова! Представляешь, он когда услышал, что мы расторгли помолвку, ко мне три раза подкатывал! А я…

— Юстина! Хватит!

Прозвучало резковато, но я не намерен обманывать ее и притворяться тем, кем не являюсь. Надеюсь, у нее достаточно мозгов это понять.

— Мы поженимся, но на моих условиях. Нашим семьям всех деталей знать необязательно, они и так получат то, что хотят.

— Какие условия?

Усмехаюсь про себя, слыша в ее голосе больше любопытства, чем настороженности.

— Этот брак только на бумаге и для общего бизнеса. Чтобы каждый получил то, что хочет, понимаешь?

— Не очень. Но ты объясни, пожалуйста, я постараюсь понять.

Смотрит на меня своим полудетским еще взглядом. Вздохнув, стараюсь говорить так, чтобы дошло с первого раза.

— Мы с тобой не будем жить как муж и жена, Юстина. У тебя своя жизнь, у меня — своя. Когда надо, изобразим супружескую пару. Да, и на свадьбе только наши семьи. Никаких друзей, дальних родственников, блогеров и стримов. Сразу после росписи я улечу к себе в академию.

Так… Похоже все-таки не стоило вываливать на нее все сразу. Стоит и пялится на меня удивленно, даже рот открыла. Ничего, справится.

— Но… это как-то не по-людски, — голос жалобный и какой-то неуверенный, мне снова становится ее жаль. — Я… я свадьбу хотела… нормальную, как у всех. А как же ресторан и программа… и так все скомкано, второпях… мне девочки не простят, я обещала…

Чуть не плачет, губы кусает, Юстина похожа на ребенка, у которого отобрали игрушку. Но моя жалость имеет вполне четкий предел.

— Тогда тебе нужно выходить за Джафарова или еще за кого. Но не за меня. Я всегда говорил, наш брак ничего не изменит в моей жизни.

— Но как? Я же твоя жена…

— Для всех остальных — да. И ты будешь играть свою роль, как и я. Но жить я буду с другой.

— С Мирославой, да?! — Юта изумленно выдыхает имя, которое я ей скоро запрещу произносить. — Ты же… сам называл ее домашним питомцем! Она так важна для тебя?

— Я люблю ее, Юта, — признание дается легко. — У нас все серьезно. Она всегда будет для меня главной женщиной. И единственной. Ты должна это принять и никогда не лезть в наши отношения. Это мое главное условие.

Не вижу лица Юстины, она отворачивается, задумчиво ходит по комнате. Но по крайней мере не истерит и не плачет. Кажется, отмена подружек принесла ей больше огорчений.

— А как же наши родители? Они…

— Со своими договаривайся сама. Моя семья знает про Миру. Мы переедем в Москву летом, в мою квартиру. Ты можешь жить в той, которую твой дед дарит нам на свадьбу.

— Одна?

— Живи с кем хочешь, — я немного подустал от этого разговора, но надо довести его до конца. — Мне плевать. Верности в этом браке никто ни от кого не требует. Через три года тихо разведемся, когда все утихнет. Мирно и без претензий. Кроме того что положено по контракту, получишь еще вот столько.

Я кладу на стол клочок бумаги, на которой написана сумма.

— Наличными. Никто кроме нас не будет знать об этих деньгах. Ты больше не будешь зависеть от своей семьи.

Юта уже стоит рядом, вижу, как ее глаза расширяются от удивления.

— Столько? А… у тебя хватит…?

— Это мое дело. Твое — согласиться на мои условия.

Она больше не сомневается.

— Я согласна.

Глава 57

Утром, когда иду проведать деда, сталкиваюсь в коридоре с Юстиной. Не успеваю толком удивиться, что она здесь делает, как слышу ее звонкий голосок.