Частная клиника

Два молодца дружно заржали. Вот что интересно – Главный поощряет молодежь. В клинике работают в основном сорокалетние доктора. Вот и Смоляков с Антоновым, считай, пацанье. Смолякову – сорок пять, это Катерина точно знала: недавно отмечали его юбилей. Антонову – чуть за тридцать. Поэтому пошутить, разыграть коллег здесь принято, и те почти не обижаются. Чувство юмора пока осталось – не все еще пациенты из врачей вытащили!

– Ты чего, с нас же план спрашивают! А потом, действительно есть люди, кому показано, называются «тучные». И не смотри на меня так! Я – полный, – Антонов назидательно взглянул на Катю.

– Слушайте, – подхватила она, – мне нужны какие-нибудь ваши рекламки в кабинет, а то знаете, иногда такие пациентки приходят, которым и впрямь не мешало бы. Как ты говоришь, «тучные».

– Так заходи прямо сейчас. Андрей, покажешь Катерине наши листовки, а то мне еще отзвониться по важному делу, – и, несмотря на полноту, Антонов легко побежал с телефонной трубкой в конец коридора.

Смоляков и Антонов занимались в клинике проблемой снижения веса, их отделение работало более чем успешно. В коридоре рядом с кабинетом Андрея уже дожидались своей очереди несколько толстяков. Смоляков кивнул всем доброжелательно:

– Через пять минут начну прием, не волнуйтесь.

Врач закрыл за собой дверь. Катерине сразу бросился в глаза идеальный порядок. Ей даже стыдно стало за то, что творится у нее на письменном столе. Вроде Катя и человек организованный, и лишние бумаги выкидывает своевременно – но у Смолякова царила прямо-таки стерильность. И еще – никаких милых сердцу мелочей. У каждого доктора обязательно найдешь или фотографии, или мишку плюшевого. Часто это – подарки детей, семейные коллажи. Некоторые доктора обожают фотографироваться с пациентами, особенно если те – личности медийные. Или еще того лучше: вывешивать все свои дипломы и грамоты. Здесь же – ничего. Катя усмехнулась про себя: «Как в больнице», – и села в кресло рядом со столом.

– Хирургию этим рекомендовать станешь? – начала она разговор.

– Которые в коридоре? – мужчина кивнул на дверь. – Ну, тому, который за сто пятьдесят килограммов перевалил, – однозначно. Ему баллончик не поможет. Сама видела: одышка, потеет. Думаю, здесь уже целый букет – и сердце, и диабет.

– Андрей, операция же тяжелая, а с диабетом как?

– Так уходит диабет, в том-то и дело! Такие интересные показатели, удивительно. Только тут не все от лечения зависит – многое от самого человека. Я не бог, операцию-то проведу. Но потом же диета строжайшая! Все-таки БПШ – билиопанкреатическое шунтирование – вещь серьезная. Считай, человек лишается части желудка, организм должен с этой ситуацией справиться, и если ему не помочь, то угроза жизни реальна. Да что тебе объяснять, сама врач. Мы все немножко психологи, и я предварительно с людьми беседую, смотрю, готовы ли они к такой операции.

– И с иностранцами?

– Нет, к этим что присматриваться? С ними все ясно – за бугром такая операция знаешь, сколько стоит? Тридцать-пятьдесят тысяч косых! Ау нас на все про все – пятерка. У них же в голове все просчитано, они знают, зачем едут. И потом, они организованы: приняли решение, заплатили и будут соблюдать все показания. Денег на ветер не выбросят. Вот наши – другое дело. Тут и заплатят, еще и осложнение какое подхватят – вытянем практически с того света. Смотришь, а они через год-два опять за старое. И опять в очереди сидят. Эх! Кстати, ты заметила? Там же один – пациент, а другой – родственник. Толстые оба, оперируем одного. Ну, а результат? Потом тот, кто родственник, опять нашего пациента подкармливать начнет. И понеслась душа в рай.

– Так что ж ты обоим операцию не предлагаешь?

– Шустрая! А ухаживать кто будет? Сложно все.

Андрей помолчал. Катя заметила на себе его внимательный взгляд. Чего это он? Прикидывает соотношение ее веса к росту? Ох уж эти взгляды врачей… Катя и сама при встрече с любой женщиной невольно смотрела на состояние кожи, белков глаз, искала симптомы гинекологических заболеваний. И невозможно от этого отделаться. Наверное, так во всех профессиях. Недавно Катя разговорилась на дне рождения у дальнего родственника с его папой-дирижером.

– Дядь Саш, а вы когда в зале музыку слушаете, вы ее слышите в целом или раскладываете на инструменты?

– Это, Катька, наша беда. Раскладываю, конечно, просто так слушать не могу. А уж если фальшивить начинают – хоть из зала выбегай.

Но в других профессиях все-таки не так. Врачи – народ особый, и взгляд у них не просто оценивающий, а с точки зрения здоровья оценивающий. Да нет, вроде ожирением Катя не страдает. Тогда почему он так смотрит?

Смоляков тряхнул головой.

– Извини, Катерин, так что ты хотела спросить?

– А про баллончик расскажи? – протянула женщина.

– Слушай, давай начистоту? При чем тут пациентки твои? Для кого-нибудь своего спрашиваешь – так и скажи!

Не умела Катерина хитрить, как ни старайся.

– Да мама поправилась страшно: восемьдесят пять килограммов! Переживает ужасно, нашла этот метод – давай, говорит, попробуем.

– А лет маме сколько? – Смоляков уже включил компьютер и, не прекращая давать Кате советы, просматривал свой будущий прием.

– Лет – шестьдесят пять.

– Значит так, баллон, – проговорил он, глядя на экран. – Баллон, Катерин, это как раз для снижения именно таких весов. В желудок вводится силиконовый баллон, и он занимает часть пространства. Человек начинает есть меньше. Через полгода баллончик удаляется, а привычка правильно питаться остается. Вот, собственно, и все. Но! Считай, две операции, и каждый раз легкий внутривенный наркоз. Для организма стресс. В весе человек теряет до одной трети. В общем, показатели хорошие, но, опять же, все зависит от организованности самого человека. И потом, естественно, сразу поддерживаем омепразолом. Это необходимо для предупреждения развития воспаления и язв в желудке. С третьего-четвертого месяца лечения добавляем ксеникал, по капсуле во время каждого приема пищи. Возраст смущает, понимаешь?.. – Андрей задумался. – Я бы не стал. Мама чем занимается?

– А ничем. Пять лет назад бросила работать. И сразу начала поправляться. Целый день сидит перед телевизором, сериалы дурацкие смотрит, вот ей мысли всякие в голову и лезут.

– Вот, Катерина: все дело в голове. Ребенка тебе родить надо. Поможет лучше любого баллончика. Мама твоя сразу погрузится в заботы, оторвется от холодильника, и вес у нее стабилизируется.

– Молодец, Смоляков! Спасибо за совет, – женщина скрестила руки на груди и насупилась.

– Ну ладно, ладно, не обижайся. Ну сама же все знаешь: побольше пить, дробное питание, гулять, двигаться, не есть после шести.

– Рекламку дай!

– Да вон, бери сколько угодно.

Катерина направилась к выходу.

– Кать! – окликнул ее Смоляков. – А ты почему не замужем?

– У тебя там пациентов в коридоре целая очередь, ничего? – оглянулась женщина.

– Ничего, они у меня не переводятся, а ты вот первый раз зашла.

– Ну, давай как-нибудь еще раз зайду.

– А, может, давай в другом месте проблемы лишнего веса обсудим? – доктор серьезно посмотрел на нее.

Да нет, не показалось ей. Тут, видимо, дело не в лишнем весе. Катя залилась краской. И сразу что-то случилось с голосом. Она попыталась ответить и зашлась в кашле.