Частная практика. Начало

Граф Боборыкин склонил голову и пробормотал.

– Приношу свои соболезнования, юная барышня. Мне очень жаль.

– О-о, господин граф, вы меня неправильно поняли...
– хотела сказать девочка, но в голове ожил дед Сидор.

"Спокойно, не торопись. По-моему эти господа, сами нашли решение нашей проблемы."

" Но как же так, деда?"

"А вот так! Помер дед и никакие объяснения не нужны. И не нужно ничего придумывать и выкручиваться!"

"Ну так-то, да. И врать не надо. Но ты же не в самом деле решил...того?" - у Оленьки даже ладошки вспотели от ужаса.

"А, что?" - развеселился вдруг дед, - "Вот возьму и...Нет меня-а-а, я покинул Рассею-у-у. Мои девочки ходють в соплях. Я теперь свои семечки сею-у-у. На чужих Елисейских поля-а-ах!!
– совсем разухабился хулиганистый старик.

"Ну, деда!" - Оленька шутки не приняла.

"Да куда ж я от такой занозы денусь?" - вздохнул Сидор.

" А если спросят где похоронили?" - к воспрянувшей духом девочке, вернулся деловой тон.

"Нигде. По завещанию я попросил кремировать тело, а прах развеять над родной Вяткой!"

Вся компания гостей, терпеливо ждала пока юная барышня молча предавалась скорби по безвременно усопшему родственнику.

– Благодарю вас господа, за ваше искреннее участие, - тихо промолвила Оленька, понуро опустив голову. Святослав подошёл к девочке и опустил ей руку на плечо.

– Ничего, - сказал он, - Наберись терпения. Время лечит и не такие раны. А как, кстати, звали твоего дедушку. Возможно я или мои родственники или друзья встречались с ним раньше?

– Спасибо за понимание господин граф. А насчёт дедушки...всё возможно, а звали его Сидор Моисеевич Батрутдинов.

– Э-э...
– только и нашёлся, что ответить граф.

В это время Лариса Осиповна взяла со стола тюбик с кривой надписью "Крем для лица и рук".

– Странно, - тихо сказала она, - как это и для лица и для рук? Разве такое бывает? Чтобы одновременно?

– В нашем случае, да, - Оленька показала на ещё один тюбик на столе, - вон там "Крем для тела", он с более мощной магической начинкой, расчитанной на более толстую и грубую кожу, нежели на руках и лице.

Девочка встала и обратилась сразу ко всем.

– Давайте я расскажу обо всём, а вы потом, если что-нибудь непонятно, будете задавать мне вопросы. Хорошо?

– Договорились, милая барышня, - улыбаясь, ответил за всех хозяин дома.

– Отлично. Тогда начну с самого начала. Я родилась в уездном Хлынове, Вятской губернии, почти пятнадцать лет назад. Мои мама и папа работали в земской, городской больнице, а так же через ночь на станции "Скорой помощи". Кстати и здесь в Вятке, папенька с маменькой работают по тому же графику. По этому я практически их и не вижу.

– Бедное дитя, - всхлипнула Анастасия Владимировна, бабушка Вавки.

– Когда мне исполнилось шесть лет, у нас в доме сначала появился дедушка Сидор, а потом некоторое время спустя и Мелинда Драго. Моя кузина со стороны папы. Она приехала из Хорватии, где проживает один из папиных братьев. Так я во всяком случае, слышала от родителей. Насчёт дедушки я уже объяснила. Честно говоря, - напропалую врала Оленька, внутренне хохоча и веселясь, - иногда у меня появляются смутные подозрения, что имя моего дедушки - вымышленное.

– Почему ты так решила?

– напрягся Святослав Иванович Боборыкин.

– Видите ли, господин граф. Уровень и объём знаний моего дедушки, не поддаётся никакому описанию. Я специально прошерстила весь интернет, но нигде не было упоминаний об учёном по фамилии Батрутдинов. Нигде. Есть несколько выдающихся музыкантов, спортсменов, парочка художников, даже один почётный учитель словесности. Но вот знаменитых учёных - ни одного. Как и ни одного Сидора, даже если у него отчество - Моисеевич.

– И ты думаешь...
– начал было Иван Павлович, но Оленька его перебила.

– Я практически уверена, что дедушка взял себе такой вот странный псевдоним. Почему я уверена? Сейчас объясню. Сколько я себя помню, дедушка всегда меня чему-то учил. Причём учил не просто так, а систематически. Задавал задания и следил за их тщательным выполнением. В своём обучении он затрагивал буквально все области науки и культуры. От азов квантовой механики и заканчивая арт-хаусом. Алгебра, геометрия, физика, химия, биофизика, биохимия, биология и так далее...музыка пение, изобразительное искусство...

– Но как же ты всё это могла выучить за девять лет?
– удивилась Лидия Викторовна Асташева.

– А я не выучила, я продолжаю учиться. До уровня знаний дедушки, мне по его же словам, как до Поднебесной в присядку.
– Гости заулыбались.
– Однако курс старшей школы, не считая магии воздуха - я прошла ещё в Хлынове, - у гостей и хозяев округлились глаза.

– Да, мамочка, - выкрикнула на бегу Булька, в банном халате и с полотенцем в виде чалмы на голове, - Лёлька знаешь какая умная? Афанасий Аркадьевич, всё хочет её на математическую олимпиаду в Питер от нашей школы послать, только Лёлька почему-то не соглашается.

– Почему?
– удивилась Лариса Осиповна, - Это ведь такой почёт!

– Мне сейчас это неинтересно, - скривилась Оленька, - у меня совсем другие планы на жизнь. А математика...ай, может в следующий раз.

– Ну-у, как знаешь, - сказала мама Бульки, которая тем временем схватила со стола тюбик и ускакала обратно в ванную, - Это твоя жизнь.

– Вот я и говорю, - продолжила девочка, - я совсем не пытаюсь хвалиться своими достижениями, я просто хочу вас подвести к тому, что я уже рассказывала. А именно к моей посильной помощи в дедушкиных расчётах, на основании которых он с Мелиндой и создал этот чудесный крем.

– Но, Оленька. Ты так и не сказала, что конкретно изобрёл уважаемый Сидор Моисеевич, - мягко поправил девчонку граф Боборыкин.

– Ах, да. Дедушка рассчитал формулу, по которой магические потоки, сжимаются до жидкосного состояния и становятся видимыми и осязаемыми.

Всё. С гостей можно было писать картину "Ревизор". Тишина стояла мёртвая, каждый из находящихся в гостиной, и мужчины и женщины, были сильными магами. В своих стихиях. И сейчас они пытались представить, как это потрогать магию. Вот просто взять и потрогать, эту эфемерную субстанцию. Для них это было равносильно потрогать эфир или космос. Да как же это так-то?