Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Частная практика. Начало
Шрифт:

Не заметил, как сам увлёкся, казалось бы детской сказкой. Через час оторвавшись от чтения, я заметил, что девочки задремали и ещё раз посмотрев на имя автора, тихонько поднялся и вышел из гостиной. Надо будет как-то разыскать этого А.Волкова. Интересно пишет. Увлекательно. Никиту Аракчеева, озадачу, пусть он своих гавриков напряжёт.

Лексус очевидно отправилась почивать в свои апартаменты. Что ж, сегодня сплю один. Печально."

На завтра стало ещё хуже. Прямо с утра, в царскую опочивальню ввалился Данька Меншиков. Друг детства - считай с одного горшка выросли - пьяница, вор, мот и дамский угодник. Светлейший князь. Ровесник. Ни разу не женатый. Хозяин огромного состояния, а так же половины Западной

Сибири и уссурийской тайги.

"Вот же ж, раздолбай", - подумал император, - " Еле на ногах стоит, расхристанный, с вечера наверное ещё не ложился, единственное достоинство в нём - за друга(считай за него) не задумываясь убьёт или умрёт.

– Сева, там это, - задыхаясь прохрипел Данька, - там секьюрити твои слуг на работу не пускают. Говорят паспортные данные не сходятся с вижуалом.

– Сам понял чего сказал?
– спросонья Всеволод соображал туго.

– Ага, - кивнул друг.

– Ладно. Пойдём, - государь вскочил с кровати натянул домашние джинсы и свитер, всунул ноги в пушистые тапки и потащил Даньку на выход.

Пока спустились с третьего этажа, ситуация частично разрешилась и скорее всего в этом Службе Охраны дворца, помогла императрица. Во всяком случае, когда государь спускался по последнему пролёту, работников по одному по два уже запускали вовнутрь. А в холле их встречала толпа придворных и фрейлин Алексии. Причём фрейлины, как и придворные дамы, окружали императрицу с одной стороны прохода, а с другой стояли мужчины.

" В такую рань?" - подумал Всеволод, - "Что за демонстрация?"

Однако приглядевшись, он понял всю задумку Лексус. Работникам и дворцовым слугам, было хорошо так за пятьдесят. Работа была высоко оплачиваемая и текучки кадров не наблюдалось. Слуги своим местом дорожили. Даже трудовые династии были. А тут по холлу, озираясь от присутствия элиты государства, смотрящей на них строгим отеческим взором - пробегали юноши и девушки, на вид не старше 20-25-и лет. Юноши подтянуты и мускулисты, а девушки! Красотки, супер-пупер модели! 90-60-90, хоть сейчас на подиум! Глазки, хоть и испуганы, но задорно блестят! И таинственный мягкий свет, идущий как-будто изнутри. Постоянно кланялись и здоровались с вельможами, которые за столько лет пребывания во дворце, знали их всех лично! Одной из самых последних в холл дворца вступила Эмма Павловна. Господи! Какая там Павловна? Соплюха лет двадцати - двадцати двух!

Лексус, а за ней и вся женская половина дворца, повернула голову и сурово посмотрела на мужа. Данька предусмотрительно тут же слился в туман. От греха. Что интересно, жёны вельмож тоже неодобрительно посматривали на своих мужей.

"Они-то, в чём провинились?" - подумал государь, - "Мой ведь косяк."

Затем, женщины во главе с императрицей, молча покинули "поле боя", немного погодя, за ними отправились и мужики.

"Двор объявил мне полную и безоговорочную обструкцию! Впрочем, где-то они даже правы Лексус наглядно, на примере слуг показала, чего они в одночасье лишились из-за одного, очень занятого и не всегда адекватного в вопросе дворцовых интриг чудака, на букву "м". Хм. Самокритика - рулит!" - царь неспешно поднимался обратно по лестнице в свои покои. Рань несусветная! А дворец полон народу. А фамилии, фамилии-то какие! Тут тебе и Горчаковы и Головины и Данька-зараза и Трубецкие, Волконские, Ромодановские, Алтуфьевы, Асташевы, Демидовы со Строгановыми, Шуйские с Шереметевыми, Глинские. Древние рода! Он и половины не видел на царских балах. Ещё и Ягужинские из Москвы припёрлись! Как только за ночь успели-то? Впрочем, если Лексус позовёт - даже черти из ада прискачут! Вот только, что делать и как решать свалившуюся на него проблему, государь пока не знал. А может, права пословица, гласящая, что выход обычно находится там же где и вход? Не посоветоваться ли ему с Жоркой Гараниным?

Как раз, когда нога императора поднялась, чтобы вступить на площадку третьего этажа, его чуть не сбил, в панике сбегающий вниз, отчего-то резко протрезвевший Данька.

Куда, ломишься, чёрт полосатый?!
– взревел Всеволод хватаясь за отдавленную ногу, - Не видишь, что ли? Мы идём!

– Всё тебе шутить, величество!
– Данька дёргался, словно ему игла в задницу попала.

– Ты, чего такой? Или случилось, что?
– потирая ногу спросил государь.

– Случилось! Мне только, что из клиники звонили, - Меншиков заозирался, а потом перешёл на шёпот, - Представляешь? Батя мой, Василий Иваныч, из реанимации сбежал!

– Это как так сбежал? Он же присмерти был! К нему даже поп приходил, какие-то обряды проводил. Ты ж сам мне недавно рассказывал. Я тогда ещё удивлялся, такому сильному магу - хоть и почти помершему - и вдруг поп понадобился! Или врал мне, чтобы на сенатском форуме не присутствовать?
– прищурился Всеволод.

– Да не врал я, Севка! Мамой покойной, клянусь! Батя к ней на встречу спешил...а тут, бац! И сбежал!

– Так ведь там разные аппараты к нему подключены, провода с лампочками. А?

– В том-то и дело. Провода - есть, лампочки тоже. А бати - нет! Прямо в пижаме утёк! С цветочками.

– Он, что? Ещё и цветы с собой прихватил?
– опешил Всеволод, - Из вазы или прямо с горшком? Отчаянный человек твой батя! Гусар! Можно сказать, время вспять повернул. Из реанимации - на свидание! Из могилы в пи...э-э...обратно!

– Да какие цветы? Пижама у него в цветочках разных. Дуська, сестрица моя ему на день рождения прислала.

– Это которая в Екатеринбурге, жена генерала Скобелева?

– Не-е. То Дунька, а Дуська жена английского хера.

– А-а. Вспомнил. Пэра Англии, сэра Джона Вильямса.

– Угу. Пэра, сэра, хера - один хер!
– нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу ответил Данила Васильевич, - Севка, мне бежать надо!

– Куда?!

– Да хоть в Сибирь, хоть на Дальний восток!

– Чего так?
– Всеволода начал разбирать смех.

– Так, это. Помнишь месяц тому назад, у бати день рождения был? Ты тогда в Москву уехал.

– Ну.

– Ну и вот тебе и ну! Я же пошутить хотел. У Дунькиного хера, всё насчёт тонкого английского юмора, интересовался.

– Так. И что?

– А вот то. Встал я значит с рюмкой, поздравить именинника и тонко так шучу. Папенька говорю, мол, поздравляю и всё такое. Здоровья, счастья. И желаю тебе долгой жизни. Аж до 120-ти! Вот точно как в том анекдоте получилось. Даже самому противно! А батя взял, да и через неделю в кому впал. Назло мне! Вот помяни моё слово - назло!

– Да почему назло-то? Ты можешь толком объяснить?

– Да потому что я у бати, последний раз на дне рождения был лет двадцать назад! Ты думаешь я помню сколько ему лет?!
– почти кричал расстроенный Данька, - А месяц назад ему 120 и справляли!

– Вот ты где, пострелёнок!
– раздался глубокий бас. По дворцовой лестнице легко поднимался высокий мужчина, лет сорока. Светлорусый с широко расставленными пронзительными карими глазами. Очень похожий на почти шестидесятилетнего Даньку, только без единого седого волоса в шевелюре и крепкого телосложения. На мужчине была надета соболья шуба, но сразу видно, что с чужого плеча. На ногах больничного типа мягкие войлочные шлёпанцы. Из-под коротковатой шубы, выглядывали такие же короткие - выше щиколоток - пижамные брюки...в цветочек.

– Ба...батя? Ты ли...вы ли это папенька?
– оторопел Данька.

– Признал значит, - удовлетворённо кивнул Василий Иванович Меншиков, - Ну тогда давай, собирайся, домой поедем. Поговорим, значит. Да и переодеться мне надо. А то эта шпана, что вокруг Севки крутится, - он кивнул в сторону государя, - Во мне своими зенками уже все дырки просверлила.

– Здравствуйте, дядя Вася, - учтиво поздоровался Всеволод, с лучшим другом своего покойного отца.

– Здоров будь, сынок. Прости, что в таком вот виде, - он демонстративно осмотрел себя, - Я за Данькой приехал. Очень мне его шутка понравилась. Чуть живот со смеху не надорвал.

Поделиться с друзьями: